Плохой Ромео (ЛП) - Рэйвен Лиса. Страница 36

Я одариваю их обоих легкой улыбкой.

— Все хорошо.

Он улыбается в ответ.

— Отлично.

Он двигается медленно и осторожно. Мне нет нужды играть удовольствие и боль, ведь пока он так двигается, мое тело колеблется между желанием потребовать больше и мольбой о том, чтобы все прекратилось. Он наблюдает за моим лицом, и я уверена, чувствует мое отчаяние.

— У тебя так и не было еще оргазма? — спрашивает он, целуя слабый след на моей шее, который он оставил в начале недели. Он проходится по нему языком, потом накрывает ртом и жестко присасывается.

— Не надо, — говорю я, запуская пальцы ему в волосы и оттягивая голову назад.

Он отстраняется и смотрит на меня, его бедра двигаются… прижимаются…

— Не оставлять засос? Или не заставлять кончать? — он дышит так же тяжело, как и я.

Я не отвечаю.

Не могу.

Я чувствую это. Неуловимое ощущение. Оно нарастает внутри меня, и словно по спирали скручивается в тугую пружину. Мне ненавистно, что он заставляет меня чувствовать это, а я сама не в силах. Это дает ему слишком много власти, и он знает это.

— Если не хочешь этого, просто скажи, и я остановлюсь, — говорит он, голос его становится низким и грубым.

Я ничего не говорю. Я не могу говорить. Я крепко держусь за него, пока он толкается; задерживаю дыхание, закрывая плотно глаза и сосредотачиваясь на интенсивной пульсации, которая грозится настигнуть меня.

— Скажи, что хочешь этого, — говорит он, одновременно требуя и умоляя.

Он набирает темп, толчки становятся более продолжительными и резкими.

— Я хочу этого.

Ох…

— Скажи «пожалуйста».

— Пожалуйста. Боже.

Ох… Ох…

— Нет. «Пожалуйста, Итан».

О, боже, да. Не останавливайся. Только не останавливайся.

— Пожалуйста, Итан.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, Итан.

Я так близко. Так очень, очень близко.

— Пожалуйста, — я издаю стон. — Пожалуйста, Итан.

Он прижимается сильнее, продолжая делать круговые движения и толкаться. Я не способна думать сейчас, меня переполняет стремление угнаться за тем, что вне моей досягаемости.

— Давай, Кэсси. Позволь себе почувствовать это.

Он целует меня, и когда он толкается еще раз, это происходит.

О, боже!

Мое дыхание сбивается и спина выгибается, когда оргазм накрывает меня; ни одно описание волн и импульсов, или же дрожи от удовольствия, не подготовило меня к таким приятным ощущениям, которые проходят сквозь меня. У меня перехватывает дыхание, мышцы напрягаются. Уверена, мои глаза сейчас широко раскрыты, пока я испытываю то, что ускользало от меня всю жизнь.

— Боже, Кэсси, — шепчет он благоговейно. — Посмотри какая ты.

Я все также держусь за него, когда он, тяжело дыша, опускает голову мне на плечо. Потом он стонет, все мышцы на его спине напрягаются, и он толкается в последний раз.

— Черт. — Он издает протяжный, еле слышный стон, который идеально аккомпанирует моим звукам.

Удовольствие плотно проходит через мои вены, в то время как он поверхностно дышит и стонет.

Ох.

Охххх.

Это было…

Ого.

Реальность возвращается, когда дрожь в моем теле стихает. Мы с Холтом тяжело дышим, потные и вымотанные.

— Хорошо, — говорит Эрика с резкими нотками в голосе. — Что ж, это было определенно… увлекательное представление. Но, думаю, нам стоит поработать над оргазмами или сделать затемнение, прежде чем это произойдет. Это выглядело немного шаблонно.

Кровать под нами трещит, когда мы давимся сдерживаемым смехом.

Двумя часами позднее, мы с Холтом выходим из театра, и я смеюсь как идиотка над тем, как он произносит реплики Ромео на манер Марлон Брандо из «Крестного отца». На этот раз обходится без перебранок. Оргазмические репетиции, очевидно, хорошо сказываются на нас.

Ближе к концу коридора, стоит группа третьекурсников, сгрудившись вместе; они в масках разыгрывают комедия дель арте²³ и потешаются друг над другом. Мы почти было оставляем их позади, когда вдруг раздается голос:

— Так, так, так. Итан Холт.

Вся группа замолкает, и мы с Холтом останавливаемся. Когда симпатичная брюнетка снимает маску и отделяется от группы, от моего внимания не ускользает, какой напряженной становится поза Холта.

Она смотрит на него в упор агрессивным взглядом.

— Хорошо выглядишь, Итан.

Он стискивает плотно зубы.

— Ты тоже.

— Слышала, ты наконец-то поступил. Эрика провела психологическую оценку личности, перед тем как подписаться на это? Или она просто устала прослушивать тебя год за годом?

Он качает головой и одаривает ее кривой улыбкой.

— Тебе лучше спросить у нее самой.

— Может и спрошу. Слышала, она утвердила тебя на роль Ромео. Вот потеха. Похоже, она совсем тебя не знает.

Он засовывает руки в карманы.

— Поверь, это был не мой выбор.

— Не сомневаюсь. Это будет первый Ромео, которого сыграет бессердечный ублюдок.

Кто-то шепчет «Оох, жесть!», и я жду, что Холт вспылит и даст отпор, но он просто опускает голову и вздыхает.

— Рад был увидеться, Оливия, — говорит он, и поворачивается ко мне. — Мне пора, Тейлор. До завтра.

Он уходит, и внимание девушки обращается на меня.

— Так это ты его новая Джульетта? Он еще не сломил тебя?

— Я… хм…

Она наклоняется ближе.

— Беги, пока еще можешь. Поверь мне на слово. Тебе лучше не находиться рядом, когда этот парень самоуничтожится. Он просто потянет тебя за собой, а нанесенный им ущерб, исковеркает тебя навсегда. Хочешь, спроси у моего психолога. Или спонсора.

Ее тон так убедителен, что кожа на моих руках незамедлительно покрывается мурашками.

Она уходит с друзьями, а остаюсь, гадая, что, черт побери, сделал ей Итан такого, что она так озлобилась на него.

10

СВЯЗЬ

Наши дни

Нью-Йорк

Театр Граумана, Репетиционный зал

Я складываю вещи в сумку и краем глаза наблюдаю за Холтом.

Он нервничает и то и дело посматривает на меня, словно думает, что я вот-вот уйду без него.

Это было бы славно, но мой разум говорит мне, что нам нужно сходить куда-нибудь, где он смог бы объясниться, а я вдоволь накричаться. Потом мы может переломаем косточки друг другу и сможем проверить, складываются ли еще наши частички воедино. Мое сердце съеживается подобно собаке, которую били слишком много раз.

Происходящее между нами в последние дни, пугает меня до чертиков. Связь, которую я пыталась забыть в течение трех лет, вернулась и так же крепка, без всяких на это усилий.

Даже сейчас, когда я наблюдаю, как он накидывает на себя куртку и засовывает сценарий в сумку, сильнейшее магнитное притяжение, что всегда управляло мной, когда бы я ни оказалась рядом с ним, требует, чтобы я приблизилась к нему.

Ненавижу это необъяснимое влечение.

— Кассандра?

Я поворачиваюсь и вижу Марко, в его руке сценарий, а шляпа на голову нахлобучена таким образом, что это можно охарактеризовать только как «набекрень».

— Все в порядке? — спрашивает он, бросая взгляд на Холта, который сейчас нерешительно топчется на другом конце зала. — Вы с Итаном словно были не в своей тарелке во время постельной сцены. Мне стоит волноваться?

Он рассчитывал, что наша природная химия сгладит ямы и выбоины нашего прошлого. Но если мы с Холтом не разберем хоть что-то из нашего багажа, одной только химии будет недостаточно. Весь этот путь заведет нас в тупик, и наше невозможное желание друг к другу превратится лишь в пятнышко в зеркале заднего вида.

— Мы во всем разберемся, — говорю я как можно более искренне. — Все не так просто.

Он кивает и снова смотрит на Холта.

— Я заметил. Но не питай иллюзий, есть у вас проблемы или нет, моим приоритетом остается пьеса.