Лестница в небо - Федорочев Алексей. Страница 80

Любая диагностика в целом была довольно простым делом: посылаешь определенное воздействие и смотришь, как оно отзывается. Свою собственную оформленную силу одаренный какое-то время до рассеивания видел, на этом все и строилось. Сложнее было объяснить результат — воспринимал отклик каждый по-своему. Если брать ближайшую аналогию, то это было как с запахами: попробуйте рассказать, как пахнет незнакомый аромат, и сразу все поймете. Для этого и требовался наставник: первые действия он производил через руки ученика, делая энергию видимой сразу для двоих. Отчасти это был еще и вопрос доверия, но с целителей, насколько я знаю, брали нешуточные клятвы не пользоваться силой для вреда, возможно еще и закрепляли на ментальном уровне, да и незачем это было сейчас Тарасу.

— Выдаешь стандартное воздействие, я оформляю, — скомандовал Сова, укладывая мои ладони на оголенный живот расположившейся на скамейке женщины. — Епа-мать! Это ж сколько у тебя силищи-то!

— За языком следим! Матушку не трогаем! — моментально реагирую я на ругательство.

— Прости… те. Не удержался.

— Проехали! Ты работать будешь? Здесь как-то не курорт!

Дальше пошла учеба. Зачем нужны были все предосторожности, я понял, когда одна ушлая бабенка чуть не вытащила у Тараса деньги из кармана. Будь у меня что-то ценное — давно бы лишился, контингент здесь чистотой помыслов не отличался. За отработку техники студент каждой женщине платил по рублю. Шум за стеной подсказывал, что деньги сразу же меняли хозяев, но Тарас велел не отвлекаться. Пятая или шестая женщина оказалась беременной, ее оставили для сравнения. Судя по ругани моего временного учителя, патологий у плода было множество, я же только мог определить, что все плохо — в отклике преобладал грязно-серый цвет. Неудивительно, в общем-то, учитывая место.

Женщины попадались разные, кто-то повиновался указаниям молча, кто-то пытался поговорить, парочка давила на жалость, выклянчивая повышенную плату. Но Тарас был калачом тертым, на хныканье не велся.

Принцип я уловил легко, так что уже через несколько подопытных, к удивлению наставника, занимался диагностикой самостоятельно, но пока под его контролем.

— Глашка, иди на хрен! Второй раз ты нам не нужна! — внезапно заорал Сова у меня над ухом. — Все кончились? Буфетчицу позови!

— Ой-ой-ой, подумаешь! — закривлялась в дверях самая первая женщина из иссякшей очереди. — Буфетчица! Там тебя благородия требуют!

Буфетчицей оказалась мало похожая на обитательниц ночлежки молодая женщина. Еще не до конца опустившаяся, она пока лишь запахом выдавала свою принадлежность к бездомным людям.

— Не вздумай жалеть! — опять предупредил меня студент, ничуть не смущаясь ее присутствия. — Эта особа здесь всем верховодит. Бьюсь об заклад, половина сегодняшних денег у нее осядет.

— Эх, вашсиясь! Не слушайте его! Я тут самая слабая, куда мне! — заприбеднялась вошедшая. — Лифчик снимать?

— Куда заголяешься! — рявкнул студент, не обращая внимания на сомнительные прелести местной «паханки». — Легла, кофту задрала и хватит!

— Не кричи, красавчик! Тебе неинтересно, а ихсиясь, может, и оценит! Мои сиськи еще никого равнодушными не оставляли! Он же, смотри, совсем нецелованный небось!

— Рот закрыла и легла!

— Вот все вы так! А поговорить? А приголубить?

— Буфетчица!!!

— Ладно, ладно! Лежу, молчу! — отработав изученное действие, обнаруживаю, что обвислая грудь бабенки и вправду кого-то прельстила.

— Поздравления принимаешь? — спросил я у пациентки.

— С чем?

— С беременностью. — На поверхностный взгляд, у этой ребенок, в отличие от «эталона», развивался вполне нормально.

— С какой такой беременностью? Это что ж творится-то? А ну давай проверь нормально! — завопила она, хватая Тараса за руку.

Отодвинув мои ладони, Тарас сам проверил еще раз. Отклик был тот же.

— Ну что, мать, доигралась? Дотрясла сиськами?

— Ах он сволочь, кобель! Убью гада! — С так и задранной кофтой буфетчица выскочила из каморки, обещая страшные кары неведомому отцу. Переглянувшись, мы заржали.

— И деньги не взяла! — Студент тряхнул остатками монет. — А ты действительно на лету схватываешь! Впрочем, с такой мощью, как у тебя, это нетрудно. Я на пятом разе уже выдохся бы, если бы только своей силой действовал. Продолжим или нет? Только по второму кругу придется брать.

— Хватит, основу я понял. Не так уж и сильно от аппендицита отличается.

— Да, где-то похоже… — Разделив оставшиеся деньги, Тарас отдал половину первой беременной, остальное вернул обратно в карман. — Буфетчице потом отдам, — пояснил он мне.

— Почему так? — спросил я на обратном пути, кивая головой в сторону покинутого сарая.

— А как еще? Ладно ты: тебя, видать, действительно с детства натаскивали, хоть я поначалу и не верил. А остальные? Наставник в лаборатории на болване пять-шесть раз покажет, да еще за счет твоего собственного источника, а отрабатывать где и когда? Лабораторное время расписано чуть ли не круглые сутки, да и по деньгам так дешевле выходит. Вот, приспособились. А ошибешься… За это и платим. — Тарас заметно помрачнел. — Знаешь, с кем больше всего трудностей? Как раз с теми, кто сильнее. Они обычно ни хрена дозировать не умеют, выдают больше, чем надо… Если к нам поступать собираешься, тренируй контроль, он у тебя хромает, пару раз чуть больше чем надо выдавал. Для этой диагностики непринципиально, а вот для других… Эх, вот бы мне такую мощь!

Мне мириться с наличием жизненной несправедливости было гораздо проще, потому как с наследственностью, что ни говори, повезло. Впрочем, данный факт не отменял других проблем, которые возникали постоянно, но убеждать студента, что не в источнике счастье, не стал. Переодевшись обратно в родные шмотки, наскоро попрощался с Совой — до ужина требовалось еще заскочить домой принять душ и переодеться, целиком «спецодежда» от запахов не спасла, а являться к Ярцеву-старшему, благоухая ночлежкой, было как-то не с руки.

«Жизнь моя — как качели», — меланхолично думал я спустя два часа, ковыряясь в зеленоватых соплях, размазанных по тарелке. Заказанное блюдо поэтично называлось «Мечта гондольера», но по виду могло смело претендовать на звание «Содержимое того самого». Роскошь обстановки выбранного Ярцевым ресторана опять зашкаливала, от обилия зеркал и позолоты рябило в глазах. Самое оно после бомжатника.

Переговоры с отцом по строительству торгово-развлекательного комплекса взял на себя Борис. Едва уловив идею, он с восторгом набросал бизнес-план, заваливая теперь родителя плодами своих трудов, моими в папке были только эскизы. Подобные центры уже, конечно, были, но все они по размаху не дотягивали до памятных мне гипермаркетов, так что имелась немаленькая надежда снять первые сливки на волне интереса к новенькому. Не знаю, как Борис, а я особо долго заниматься этим не собирался, планируя впоследствии выгодно продать собственную долю. Хотя если ухватить намеченный участок, можно с продажей не спешить, разве что управляющего посмышленее поставить.

— А почему не в центре? Там сейчас целый квартал старых конюшен сносят, — поинтересовался Лев Романович, выслушав сына и ознакомившись с черновиком.

— Не имеет особого смысла, — подаю голос, потому что Борис впервые замешкался с ответом, — это на средний и мелкий достаток рассчитано, а они в самом центре не живут. А добираться туда дорого выйдет. Один-два раза, может, еще и сходят, а постоянно… Да и земля там недешево обойдется, не с нашими капиталами соваться. А здесь и вокзал поблизости, и район заселенный, и до центра не так уж и далеко.

— Разумно. Тогда с местом согласен. Насчет земли не узнавали?

— Пока нет. Деньги только недавно появились, а тут еще экзамены, праздники…

Артем с любопытством переводил взгляд с меня на брата. Держу пари, он и не подозревал в младшем таких талантов.

— А это что за помещения без окон? — спросил он, тыча в центр плана здания.