Битва жизни - Диккенс Чарльз. Страница 8

– Все, – сказал мистер Сничи, перевернув последнюю бумагу. – Другого выхода действительно нет. Другого выхода нет.

– Все проиграно, истрачено, промотано, заложено, взято в долг и продано. Так? – спросил клиент, поднимая голову

– Все, – ответил мистер Сними.

– И сделать ничего нельзя, так вы сказали?

– Решительно ничего.

Клиент принялся грызть себе ногти и снова погрузился в раздумье.

– И мне даже опасно оставаться в Англии? Вы это утверждаете, а?

– Вам опасно оставаться в новой части Соединенного королевства Великобритании и Ирландии, – ответил мистер Сничи.

– Значит, я просто-напросто блудный сын, не имеющий ни отца, к которому можно вернуться, ни свиней, которых можно пасти, ни отрубей, которыми можно питаться вместе со свиньями? Так? – продолжал клиент, покачивая одной ногой, закинутой на другую, и глядя в пол.

Мистер Сничи кашлянул, видимо не считая уместной столь образную характеристику положения, предусмотренного законом. Мистер Крегс тоже кашлянул, как бы желая выразить, что разделяет мнение своего компаньона.

– Разорен в тридцать лет! – проговорил клиент. – Недурно!

– Не разорены, мистер Уордн, – возразил Сничи. – но не так уж плохо. Вы всеми силами старались разориться, должен признать, но вы еще не разорены, можно навести порядок в…

– К черту порядок! – воскликнул клиент.

– Мистер Крегс, – сказал Сничи, – вы не одолжите щепотки табаку? Благодарю вас, сэр. Невозмутимый поверенный взял понюшку, видимо испытывая при этом большое удовольствие, и ни на что не обращая внимания, а клиент мало-помалу повеселел, улыбнулся и, подняв голову, сказал:

– Вы говорите – навести порядок в моих делах? А как долго придется наводить в них порядок?

– Как долго придется наводить в них порядок? – повторил Сничи, стряхивая с пальцев табак и неторопливо подсчитывая что-то в уме. – В ваших расстроенных делах, сэр? Если они будут в хороших руках? Скажем, в руках Сничи и Крегса? Шесть-семь лет.

– Шесть семь лет умирать с голоду! – проговорил клиент с нервным смехом и в раздражении переменил позу.

– Шесть-семь лет умирать с голоду, мистер Уордн, – промолвил Сничи, – это было бы поистине необычайно. За это время вы, показывая себя за деньги, могли бы нажить другое состояние. Но мы не считаем вас способным на это – говорю за себя и за Крегса, – и, следовательно, не советуем этого.

– Ну а что же вы советуете?

– Необходимо привести в порядок ваши дела, как я уже сказал, – повторил Сничи. – Если мы с Креггом за это возьмемся, то через несколько лет они поправятся. Но чтобы дать нам возможность заключить с вами соглашение и соблюдать его, а вам – выполнить это соглашение, вы должны уехать, вы должны пожить за границей. Что же касается голодной смерти, то мы с самого начала могли бы обеспечить вам несколько сотен годового дохода… чтобы вам на эти деньги умирать с голоду… так-то, мистер Уордн.

– Сотен! – проговорил клиент. – А я тратил тысячи!

– В этом нет никакого сомнения, – заметил мистер Сничи, неторопливо убирая бумаги в железный ящик. – Ника-ко-го сомнения, – повторил он как бы про себя, Задумчиво продолжая свое занятие.

Поверенный, очевидно, знал, с кем он имеет дело; во всяком случае, его сухость, проницательность и насмешливость благотворно повлияли на приунывшего клиента, и он сделался более непринужденным и откровенным. А может быть, и клиент знал, с кем он имеет дело, и если добивался полученного им сейчас поощрения, то – как раз затем, чтобы оправдать какие-то свои намерения, о которых он собирался сказать. Подняв голову, он смотрел на своего невозмутимого советчика с улыбкой, внезапно перешедшей в смех.

– В сущности, – проговорил он, – мой твердокаменный друг…

Мистер Сничи махнул рукой в сторону своего компаньона:

– Я говорил за себя и за Крегса.

– Прошу прощения у мистера Крегса, – сказал клиент. – В сущности, мои твердокаменные друзья, – он наклонился вперед и слегка понизил голос, – вы еще не знаете всей глубины моего падения.

Мистер Сничи перестал убирать бумаги и воззрился на него. Мистер Крегс тоже воззрился на него.

– Я не только по уши в долгах, – сказал клиент, – но и по уши…

– Неужели влюблены! – вскричал Сничи.

– Да! – подтвердил клиент, откинувшись на спинку кресла, засунув руки в карманы и пристально глядя на владельцев юридической конторы. – По уши влюблен.

– Может быть – в единственную наследницу крупного состояния, сэр? – спросил Сничи.

– Нет, не в наследницу.

– Или в какую-нибудь богатую особу?

– Нет, не в богатую, насколько мне известно. Она богата лишь красотой и душевными качествами.

– В незамужнюю, надеюсь? – проговорил мистер Сничи очень выразительно.

– Конечно.

– Уж не дочка ли это доктора Джедлера? – спросил Сничи, и внезапно нагнувшись, расставил локти на коленях и вытянул вперед голову, не меньше чем на ярд.

– Да, – ответил клиент.

– Уж не младшая ли его дочь? – спросил Сничи.

– Да! – ответил клиент.

– Мистер Крегс, – сказал Сничи, у которого гора с плеч свалилась, – вы не одолжите мне еще щепотку табаку? Благодарю вас. Я рад заверить вас, мистер Уордн, что из ваших замыслов ничего не выйдет: она помолвлена, сэр, она невеста. Мой компаньон может это подтвердить. Нам это хорошо известно.

– Нам это хорошо известно, – повторил Крегс.

– Быть может, и мне это известно, – спокойно возразил клиент. – Ну и что же? Разве вы не знаете жизни И никогда не слыхали, чтобы женщина передумала?

– Случалось, конечно, что и девицы и вдовы давали обещание вступить в брак, а потом отказывали женихам, за что те предъявляли им иск о возмещении убытков, – заметил мистер Сничи, – но в большинстве подобных судебных дел…

– Каких там судебных дел! – нетерпеливо перебил его клиент. – Не говорите мне о судебных делах. Таких случаев было столько, что их описания займут целый том, и гораздо более толстый, чем любая из ваших юридических книг. Кроме того, неужели вы думаете, что я зря прожил у доктора полтора месяца?

– Я думаю, сэр, – изрек мистер Сничи, торжественно обращаясь к своему компаньону, – что если мистер Уордн не откажется от своих замыслов, то из всех бед, в какие он время от времени попадал по милости своих лошадей (а бед этих было довольно, и обходились они очень дорого, кому об этом и знать, как не ему самому, вам и мне?), самой тяжкой бедой окажется тот случай, когда одна из этих лошадей сбросила его у докторской садовой ограды и он сломал себе три ребра, повредил ключицу и получил бог знает сколько синяков. В то время мы не особенно об этом беспокоились, зная, что он живет у доктора и поправляется под его наблюдением; но теперь дело плохо, сэр. Плохо! Очень плохо. Доктор Джедлер тоже ведь наш клиент, мистер Крегс.

– Мистер Элфред Хитфилд тоже в некотором роде клиент, мистер Сничи, – проговорил Крегс.

– Мистер Майкл Уордн тоже что-то вроде клиента, – подхватил беспечный посетитель, – и довольно-таки выгодного клиента: ведь он десять – двенадцать лет валял дурака. Как бы то ни было, мистер Майкл Уордн вел себя легкомысленно – вот плоды, они в этом ящике, – а теперь он перебесился, решил раскаяться и поумнеть. В доказательство своей искренности мистер Майкл Уордн намерен, если это ему удастся, жениться на Мэрьон, прелестной докторской дочке, и увезти ее с собой.

– Право же, мистер Крегс… – начал Сничи.

– Право же, мистер Сничи. и мистер Крегс, – перебил его клиент, – вы знаете свои обязанности по отношению к вашим клиентам и, конечно, осведомлены, что вам не подобает вмешиваться в обыкновенную любовную историю, в которую я вынужден посвятить вас доверительно. Я не собираюсь увозить девушку без ее согласия. Тут нет ничего противозаконного. Мистер Хитфилд никогда не был моим близким другом. Я не обманываю его доверия. Я люблю ту, которую любит он, и если удастся, завоюю ту, которую он хотел бы завоевать.

– Не удастся, мистер Крегс, – проговорил Сничи, явно встревоженный и расстроенный. – Это ему не удастся, сэр. Она души не чает в мистере Элфреде.