Исчезающий Трон (ЛП) - Мэй Элизабет. Страница 57

Я услышала двойной смысл в ее утверждении: “Ты убиваешь мой вид”.

Я посмотрела по сторонам в поиске любого пути убежать. Побег обратно в лес приведет меня снова к голосам. Сражаться с самой старшей фейри в мире может быть ужасающе не мудрым…

- Смотри на меня, - срывается она. Ее голос холодным лезвием ударил по моим рукам, это вернуло мое внимание обратно к ней.

- Моя дочь, Эйтиннэ, никогда не должна была создавать твой вид, - сказала она. - Твое существование - это катастрофа и для людей, и для sithichean, - она изучает меня темными и бескрайними глазами. - Уверена, ты ведь сама это видишь?

Я уставилась на нее, холод пробрался в самое сердце. Никогда не должна была создавать Соколиных охотниц. Создавать Соколиных охотниц.

Я медленно складываю вместе все кусочки, что знаю об Эйтиннэ. Она сражалась на стороне Охотниц. Она была заперта во время битвы с фейри. У нее есть способность исцелять. Возвращать назад мертвых. Дар созидания, унаследованный от Кайлих. Ее матери.

Матери Киарана.

- Соколиные охотницы - люди, - прошептала я. - Фейри не могут создавать людей.

Я вспомнила слова Дэниэла, такие сухие: “Ты не человек”.

Глаза Кайлих скользнули по мне. В них были тысячи мыслей, в которых она жалела меня. Начинала с жалости, а заканчивала неприязнью. Потому что, несмотря ни на что, люди всегда будут слабее фейри и по силе, и по опыту. У нас нет тысячелетий, чтобы устранить наши эмоции.

Мы горим ярко, и мы сгораем. Вот, что значит быть человеком.

Тени из плаща зазмеились к ее бледным пальцам - длинным, скрюченным и морщинистым от возраста. Она наклонилась и ненадолго прижала кончики пальцев к влажной почве. Пока я наблюдала, кожа на ее руке стала более молодой и мерцающей.

Из земли поднялась одиночная виноградная лоза. Длинная и толстая, как ветка дерева, она изгибалась вокруг себя снова и снова, пока не приобрела форму кресла. На виноградной лозе распустились цветы, яркие лепестки переливаются бирюзовым.

- Садись, - указала Кайлих. - И я покажу тебе правду. Все, что пожелаешь.

Я замешкалась. Фейри не предлагают ничего просто так, только взамен.

- Что ты хочешь за это?

Я могла бы умереть в холоде от улыбки Кайлих. Я чувствую вес ее возраста, как будто бы меня проглотила земля, сила толкнула меня вниз на землю.

- Ах, monighean. Я уже взяла кое-что у тебя, - пробормотала она. - У меня есть твоя жизнь. Ты больше ничего не можешь мне предложить. Я могла бы держать тебя в моем лесу вечность, но вместо этого я предлагаю тебе правду. Это не то, что я даю бесплатно.

Та версия правды, что предлагает Кайлих, всегда жестока, я не хочу соглашаться. Если то, что она сказала ранее, правда, тогда она тянет мое время, так чтобы Эйтиннэ не смогла меня найти.

“Если ты не вернешься назад, я оставлю их на милость Лоннраха”.

Если Киаран сын Кайлих, то это не та угроза, которую я не должна воспринимать всерьез. Я доверяю ему свою жизнь, но не жизни моих друзей - не Гэвина, Кэтрин или Деррика.

“Они ничего для меня не значат”.

- А если я откажусь? - спрашиваю я осторожно. Мне позволят отказаться? Отказатьфейри - значит пробудить в ней злость, а гнев Кайлих не знает себе равных.

Выражение лица Кайлих безжалостно.

- Конечно же, выбирать тебе, - сказала она легко, но слова не отражались на ее лице. - У меня, возможно, и ограниченное количество сил в твоем мире, но я знаю, что все, кого ты оставила, находятся в том королевстве пикси. Определенно, ты бы хотела их безопасности?

Вот что значит выбор в понимании фейри: откажи мне, и я убью всех, кого ты любишь. Откажи мне, и я заставлю тебя пожалеть.

Мне придется согласиться. Я найду способ обмануть Кайлих, если придется, но прямо сейчас я не могу отказаться от ее предложения.

- Хорошо.

Она потянулась ко мне рукой, которая была настолько тонка, что виднелась кость. Ее лицо снова сменилось, именно так я и представляла Смерть - костлявая, с глазами, напоминающими бездну.

Кайлих дотронулась до венка на моей голове и, прежде чем я смогла сделать что-либо, brigh, который был у меня в волосах, упал на землю. Цветы увяли и умерли, сияние в центре бутона тут же пропало.

Ее пустые глаза встретили мои.

- Только я и ты, monighean. Теперь моя дочь никогда не найдет тебя.

Я почувствовала первое ледяное прикосновение страха, затем ее пальцы прошлись по моему лицу. Ее прикосновение было подобно лезвию, прошедшему по моему черепу. Я прикусила язык, чтобы удержаться от крика.

- Открой глаза, - сказала она мне. - Смотри.

Я сделала, как она приказала, и поняла, что мы больше не в лесу, не рядом с костром. Я не сижу в кресле из виноградной лозы и цветов. Мы на поле, окруженные мертвыми.

Человеческие тела лежат у наших ног, разбросаны посреди темного луга. Большинство из них женщины. У некоторых перерезаны горла, а другие лежат спинами вверх, как если бы они пытались убежать. Их кровь блестит в свете луны, аромат смерти витает в воздухе.

О Боже. Я сложилась пополам. Меня чуть не вырвало содержимым моего желудка. Я не смогла сделать и шага, и упала на траву.

- Кто это сделал?

Кайлих не выдала никаких эмоций.

- Мой сын.

Киаран. Это сделал Киаран.

- Почему? - я едва могу говорить.

Я подумала о том, как Киаран смотрел на меня, когда мне удавалось пробиться к нему, как он смотрел, когда говорил, что скучал по мне. Как его губы прижимались к шрамам на моем горле…

“Я убивал людей каждый день. Пока не произнес клятву”.

Он сделал это. Он убил всех этих людей.

- Большинство людей не могут сопротивляться заманиванию на Дикую Охоту, - объяснила Кайлих. - Каждое стадо должно прореживаться, monighean, даже человеческое. В этом предназначение моего сына.

- Это не предназначение, - сорвалась я. - Это бессмысленное убийство.

Кайлих выглядит разочарованной от моего ответа.

- Смерть всегда служит цели.

Она двинулась среди тел с изяществом воды. Наклонилась и слегка коснулась лица молодой девушки. На моих глазах плоть девочки исчезла с черепа. Ее кости рассыпались и превратились в пыль. И из земли вырос единичный цветок, красивый и совершенный.

- Мой сын - огонь, что уничтожает лес, - продолжила Кайлих. - Моя дочь - это дождь, которая заставляет его снова зеленеть. Этим путем мы следуем тысячи и тысячи лет.

Я хочу сказать Кайлих, что не думаю, будто массовое убийство является естественным ходом вещей. Что я никогда не соглашусь стоять в стороне, пока фейри охотятся в моем городе - то как я поступила, когда Сорча убивала мою маму - только потому, что они это делают. Люди существуют не для того, чтобы быть убитыми фейри, когда бы они того захотели. Именно этой цели они служат?

Я проглотила назад свою злость и спросила:

- Зачем ты показываешь мне это?

Кайлих сорвала цветок и сжала его в своем кулаке. Он словно пепел посыпался с ее пальцев.

- Здесь все началось. Эта Охота, это поле, и эти смерти. Кадамах объявил войну именно здесь.

Войну?

- Значит, они Соколиные Охотницы, - решительно проговорила я.

- Нет, - сказала Кайлих. - У всех мужчин из их деревни было Зрение. Женщины, что умерли здесь, не смогли сопротивляться песни Охоты Кадамаха.

Живот сжало еще сильнее. Если эти женщины не были Охотницами, они были беспомощны. Они были всего лишь напуганными людьми, которые попали на Дикую Охоту, и Киаран убил их, будто бы они были никем. Они не могли защитить себя, у них не было силы против него. Мужчины - Видящие - которые лежали на этом поле, должно быть, умерли, пытаясь их спасти.

- И предположу, фейри было плевать на них, - сказала я с горечью.

Она повернула ко мне свой взгляд, он был жестким, беспощадным.

- Множество из sìthichean умерли на этом поле наряду с твоими людьми.

Боже, я практически сказала вслух, но не стала.

- Полагаю, и их смерть так же не была бессмысленной? - сказала я, пытаясь удержать свой тон ровным.