Время волка (ЛП) - Блазон Нина. Страница 14

Также сегодня Томасу бросились в глаза детали: что фарфоровый тампер (прим.пер. – топталка для курительной трубки), которым нервно играл де л'Афердю, имел форму женской ножки в чулках; что камердинер короля умышленно держал кофе на подносе так высоко, чтобы изысканный аромат напитка поднимался непосредственно ему в нос; что на стуле рядом с окном лежала карта мира, как будто её там кто-то забыл. Вероятно, что король её только что рассматривал?

Несмотря на то, что ему уже пятьдесят пять лет, он был ещё статным мужчиной. Его ярко прочерченные брови выделялись из-под белого парика. Раньше народ называл его Le-Bien-Aimé (прим.пер.: Людовик Любимый, король Франции в 1715—1774 гг.), прославленный любимец, однако, с тех пор, как Франция вышла из семилетней войны против Англии проигравшей, вокруг государственного строя зашевелилось больше критики. Хотя уже почти год как умерла фаворитка короля, мадам Помпадур, скорбь пока ещё была в нём заметна: горькие складки лежали вокруг его рта. И после смерти Помпадур оспа убила дофина (прим.пер.: титул наследников французского престола с 1349 по 1830 гг), молодого наследника престола и его жену.

— Что вы всё-таки предполагаете, почему до сих пор охотники из Нормандии не имели успеха, месье Лафонт? — поинтересовался финансовый директор.

Синдик неловко откашлялся.

— Ну, наша местность не идёт в сравнение с рощами Нормандии. Она сурова, леса весьма густые, горы и ущелья едва ли проходимы во многих местах, и имеется много топей и болот. В горах течёт вода из бесчисленных источников и ручьёв, что дополнительно затрудняет ищейкам напасть на след. И поэтому добраться...

— Мой охотник недостаточно хорош для вашей провинции? — прервал его король.

Томас тайком восхищался синдиком за его спиной. Сейчас любой стал бы заикаться, но Лафонт продолжил твёрдым голосом:

— Я только сказал, что обстоятельства не благоприятны. И то, что лучшие охотники и ищейки должны иметь трудности с животным, которое к тому же совсем не ведёт себя как волк.

Месье Антуан самодовольно улыбался.

— Да, мы слышим это уже несколько месяцев, — нетерпеливо сказал король. — Диковинное животное, сверхъестественное существо. Только смешно, что несколько детей смогли с ним справиться.

— Если это не волк, что это тогда, по вашему мнению? — спросил де Буффон с искренним интересом.

Лафонт обстоятельно поправил свои очки.

— Мы... надеялись, что вы сможете нам объяснить. Норманны убеждены в том, что это неизвестный до сих пор вид животных. И письмо капитана Дюамеля прошлого года находится у вас?

Де Буффон кивнул.

— Месье Ауврай! Часть с описанием, пожалуйста!

Это было, как будто бы время в помещении остановилось, пока не начало буйствовать в голове Томаса, как будто хотело наверстать все медленные минуты. Взгляд упал на карту мира, он читал: Amerique, Pays de l’Amazone, Golfe du Mexique (прим.пер.: Америка, территория Амазонки, Мексиканский залив). Terres Magellaniques, Sumatra, Turquestan (прим.пер.: Магелановы земли, Суматра, Туркестан). Сейчас эти названия казались заклинаниями, как мольба, которая могла призвать сюда его будущее.

«Егерь также верил в волка и короля. Итак, подчеркнуть аргументы, которые говорят в пользу этого!» У него имелся только единственный шанс остаться в королевской памяти. И ему не нравилось делать только то, что от него ожидалось. Он достал отчёт и прочитал спокойным голосом:

— Это животное величиной с телёнка. Оно имеет лапы, такие же сильные как медведь, и явственно выделяющиеся когти на длинных пальцах. Пасть необыкновенно большая, грудь длинная как у леопарда... — он хмурил брови, пока продолжал, и скривил рот при последнем слове, сомнительно улыбаясь. — Я думаю, вы присоединитесь к моему мнению, когда я скажу вам, что этот зверь может быть только страшилищем, отец которого – лев. Вопрос в том, что является матерью, — с потешным выдохом и едва заметным покачиванием головой, Томас захлопнул папку. Эффект был поразительным. Де Буффон уставился на него так, как будто у него выросли рога и клыки. И для короля он сразу стал заметным, как будто зеркала отразили на него свет от тысячи свечей. Взгляд государя был пронизывающий, он приложил кончики переплетённых пальцев к лицу – клетке, в которой беспокойно порхала мысль. И которая была намного отдалена от благосклонности.

— Кажется, это вас развлекает, — колко заметил де л'Афердю

Несколько секунд господствовала ужасная, мучительная тишина, потом месье Антуан взял слово.

— Конечно, он смеётся над этим, — сказал он королю. — И, совершенно своевременно. Так как каждый, кто читает это письмо, сразу понимает, что автор хочет себя оправдать. Не поймать одного привычного волка – позор. Монстра, напротив... — он многозначительно поднял руку и одобрительно кивнул Томасу.

Томас вздохнул в тишине. Следовательно, он не ошибся. Месье Антуан взял его под защиту, по меньшей мере, пока у него было впечатление, что они оба были едины в суждениях.

Де л'Афердю не был так милостив.

— Ага, и это является единственной причиной для вашей гримасы, месье... как вас там зовут? Ауврай?

Томас опустил взгляд.

— Простите. Я должен был только думать о подобной теории. Некоторые придерживаются того, что бестия, в самом деле, метис, наполовину кошка, наполовину волк. Что естественно невозможно с зоологической точки зрения.

— Для этого я с удовольствием представлю объяснение, — сказал месье Антуан. — Величество? Вы позволите?

У Томаса ослабли колени, когда король кивком дал это понять.

«Твой шанс! Теперь он не сядет в галошу!»

— В природе возможны только определённые скрещивания. Можно скрещивать волка с койотом или собакой, но никогда псовых с кошачьими, следует сказать совершенно без изяществ: никогда собаку с кошкой. Поэтому лев может быть скрещен только с сородичем, другой большой кошкой.

— Тигром? — кажется, месье Антуану понравилась эта мысль.

— Да, однако, я считаю это маловероятным в случае для хищного зверя, чтобы это было хищной кошкой, наконец.

Томас умолк, как будто в этот момент отдавал себе отчёт, что просил только о заявлении, а не о мнении. «Жанна гордилась бы мной», — подумал он. — «И, как нарочно, я нахожу театр лживым».

И тогда произошло непостижимое.

— Что в итоге? — спросил его государь.

— Наконец... по моим сведениям, никто не видел, чтобы зверь когда-нибудь влезал на дерево.

Король, совершенно грациозно, поднял брови.

— Как шокирующе просто и всё же логично, — весело заметил егерь. — Следовательно – волк.

— Наши крестьяне не глупы, — сказал Лафонт с явной резкостью. — Они точно знают, когда видят перед собой волка, и когда нет.

— Что вы имеете в виду под этим описанием? — спросил король.

Сердце Томаса сделало мучительный прыжок, когда он понял, что вопрос был направлен к нему. Внезапно рот стал таким сухим, что язык приклеился к нёбу. Очевидно, королю доставляло удовольствие натравливать его против Лафонта и смотреть, как он себя отстаивал. На несколько мгновений Томас не знал, что должен ответить, но потом выпали его рисунки. Полосы, рыжеватая шерсть. Теперь с небольшой импровизацией он, в самом деле, мог отыскать аргументы для волка с этими приметами.

Синдик враждебно рассматривал его прищуренными глазами. Всё же было плохо то, что Томас чувствовал себя так, как будто он только что задумал ударить в спину не только гостя из Менде, но также и своего учителя. Однако он находился уже так далеко, что отказ перечеркнул бы всё. Имелась только лишь одна возможная дорога – и именно вперёд.

— Если бы... я мог показать несколько своих иллюстраций, Ваше Величество?

Государь кивнул, все зачарованно наблюдали, как Томас вытаскивал рисунки из папки. Потом в зале зашумело одобрительное бормотанье.

— Их сделали вы? — кричал месье Антуан.