Тизер (СИ) - Кочеровский Артем. Страница 10

Макса конкретно злит этот урод. Он готов задержаться здесь хоть на целый месяц, но достать Скока и вернуть хозяину долбанный портсигар, за который полегла куча игроков. Вижу по глазам, что дело становится делом принципа.

Меня просит помочь на следующих условиях: вояку валим вместе, но квест-итем сдает он. Соглашаюсь. На лице расползается радостная улыбка, тянет руку. Жму. Воодушевленно продолжает делиться всем, что знает.

Торможу его. Говорю, что пробыл в тизере уже часов пять, что нужно выйти, хотя бы на время. Странно говорить об этом челу, который в игре уже около семидесяти, но там Димон, там близится к концу воскресенье, там Тонкий чекает закрытые обращения, чтобы в понедельник вставить мне...

Договариваемся встретиться через три часа. Открываю дверь с зеленым человечком на белом фоне, словно за запотевшим стеклом вижу лежащего в капсуле себя. Вдогонку Макс рассказывает, что шмот, который уносишь с собой в реал, будет на тебе когда вернешься. Нога переступает порог.

Глава 4. На Скока с наскока...

Капсула шевелится. Тихий “чпок” раскалывает ее пополам. Полиэтилен греет кожу, прогибается под моими шевелениями, как массажное кресло. Выбираюсь наружу.

Ноги нащупывают бетонный пол.

Ощущаю первые признаки пятичасового пребывания в игре: кто-то в голове дует в боевой горн, сетчатка глаза передает картинку с задержкой американских серваков.

Вестибулярный аппарат, похоже, остался в тизере: правое ухо стремится прикоснуться к земле, неуклюжие жирафьи ноги сопротивляются, отбивая чечетку.

Борьба длится секунд десять, пока рука не хватается за стол. Потихоньку возвращаю управление за оставленным без присмотра телом.

В гараже горит свет. Димона нет. На стуле нахожу свои шмотки. Натягиваю джинсы и футболку: сопротивление холоду - плюс, самооценка - плюс. Завязываю шнурки на разношенных кроссах: скорость передвижения - плюс. Чувствую под джинсами хлопковые труселя: комфорт - плюс.

На стене висит гаражное зеркало. Вытянутый прямоугольник шириной двадцать пять сантиметров украшают наклейки из девяностых. Нахожу свое изображение между Ван Даммом, Сталлоне и обнаженными женщинами. Желтая кепка осталась в тизере: ощущение убогости - минус.

Дебафы потихоньку спадают, прихожу в норму. На столе лежит мобила, заряжается. Под ней - клочок бумаги. Корявый почерк Димона просит набрать, как выйду. В голову закрадывается предательская мыслишка о штрафе в пятьсот тысяч за разглашение. Посылаю ее подальше, звоню другу. Голос из трубки говорит “бегу”, звонок окончен.

Дергаю задвижку ржавого замка, выхожу на улицу. Еще светло, но солнце неумолимо падает. Смотрю на время - начало шестого. Ощущаю, как внутри зарождаются первые признаки шторма, он несет с собой тревогу и переживание. Прохладный ветер усиливает чувство.

Воскресенье - гордое восхождение на помост перед виселицей понедельника. Мысленно цепляюсь за каждую оставшуюся минуту безделья и балдежки. Предстоящие часы сна становятся неприкосновенным запасом кайфа. Мягкий надувной матрас примет в свои объятья, одеялко согреет и утешит перед пятидневным боем с рутиной.

Время есть где-то до полуночи, потом нужно ложиться спать. “Завтра рано вставать” - фраза, скучного, лишенного запала человека, описывает меня как нельзя точно. Человека, который забыл, что такое взорвать клуб, на следующий день скупить всю минералку в университетской столовой, а перед последней парой бахнуть пивка, чтобы полегчало. Здравое мышление говорит: “мужик, тебя развезло, пивом несет, иди в общагу, запалят - отчислят!”, а тот самый чел, который сейчас погрузился в криосон, или, не дай бог, умер, отвечает: “Да, брось! Будет клево!”.

В ночь на понедельник обычно сплю плохо. Иногда вскакиваю, чтобы посмотреть на часы. Не проспал ли? Циферки покажут, что-нибудь типа - 03:11, прикину сколько драгоценных часов еще осталось, с улыбкой расплющу головой подушку.

Сотню раз замечал, как легко просыпаюсь в эти припадочные поглядывания на телефон. Как будто и не спал - притворялся. Но все меняется, когда услышишь настоящий будильник. Сбросить с себя одеяло становится сравнимо со спасением мира в одиночку.

Димон прибежал через пятнадцать минут. Диван встретил его возбужденную задницу скрипом пружин. Притащил с собой полуторалитровую бутылку воды и крекеры. Кушать не хочу, а вот сушняк после капсулы - ого-го. Запускаю пузырьки воздуха в бутылку, кадык делает жадные движения вверх-вниз. Пью и наблюдаю за раздвоением личности друга. Сдерживаемое поведение говорит: “пей, пей, я подожду”, а бешеные глаза: “сука, положи бутылку и рассказывай! я ща взорвусь!”.

Около часа рассказываю в самых мелких подробностях. Если пропускаю хоть небольшой кусок, поток вопросов тут же сбивает с ног.

Долго и с подозрением смотрит, когда говорю, что в тизере нет интерфейса, статистики и дерева прокачки. Словно следователь на допросе спрашивает, какие попытки я предпринял. Настаивает, что, скорее всего, я что-то упустил или не туда нажал. Был бы у него полиграф, приказал бы отвечать только “да” или “нет”. Заручаюсь поддержкой Макса. Вроде соглашается, но по глазам вижу, что считает нас криворукими нубами.

Рассказ приводит к Скоку. Димас сжимает кулаки, закусывает губу. С таким рвением, он разорвал бы вояку голыми руками. Улыбаюсь.

Дальше мной играет Димон, его не остановить. Дает советы, выдвигает предположения, настаивает на определенных наблюдениях и приказывает выполнить кое-какие эксперименты. Высказывается по Максу, одобрительно кивает на то, что я согласился тягаться с воякой-абузером. Это по-нашему...

Достает блокнот, ручку. О, нет! Боец на плюс морали превращается в рассчитывающего возможные варианты задрота. Вижу, как собирается взорвать очередной бомбой информации, вынужденно обламываю его:

- Слушай, мужик... мне же на работу завтра.

- Эм...

- Мы с Максом добазарились встретиться чере-е-е-ез, - смотрю время. - Сорок минут. Часа три еще поторчу и домой. Завтра рано вставать.

- Ага, - задумался. - Ну окей, залезай. Наберешь, когда выйдешь.

Складываю одежду на стул, запрыгиваю в капсулу.

За мной хлопает дверь. Снова оказываюсь в заброшенной квартире, но не там, где реснулся в первый раз. Комбез, кепка, кеды - все на месте. Реакция на тизер не такая восхищенная, без соплей приступаю к делу. По-хозяйски обыскиваю хату, открываю каждую полку, содержимое некоторых выворачиваю на пол. В шкафу нашел чистое белье.

Предпочел бы трусы с биркой из магазина и запахом новизны, но “просто чистые” тоже пойдут. Там же нашел носки. Холостяк внутри меня приказал взять лишнюю пару прозапас - ок, бро!

Перевернув все вверх дном, смотрю на найденный лут: вязальные спицы, лыжная палка, пустой пластиковый бидон на 5 литров, кухонный нож, спички, паспорт на имя Воронина Сергея, начатая пачка сигарет “Винстон”, две банки тушенки, таблетки и закрытая бутылка водки “Столичная”. Судя по арсеналу на балконе, Воронин Сергей - профессиональный дегустатор беленькой.

Опьянею, если выпью? - Скорее всего, да. А из капсулы вылезу трезвый? - Скорее всего, да. В голову лезут мысли, как абузить эту хрень: залез в капсулу, накидался, повеселился, вылез, пошел на работу. Персонаж вместо тебя мучается головной болью и сушняком. Кайф.

Рюкзака не нашлось - облом. Складываю шмот в шуршащий пакет, предварительно обкрутив бутылку кухонным полотенцем. Лыжную палку беру в руку. Клюшка кажется более эффективной, но палка заканчивается металлическим острием - тоже неплохо.

Выхожу на площадку. Дергаю ручки - заперто. Ломать плечо не стал, спускаюсь со второго этажа. Реснулся в девятиэтажке, которую видел из окна первого респа. Закидываю пакет на плечо, острие палки цокает о асфальт. Через пять минут ноги принесли меня к штаб-квартире Макса. На город надвигаются сумерки.

Он занял квартиру на втором этаже. Поднимаюсь, стучу. Раздаются шаги, замирают у двери, чувствую, как меня рассматривают в глазок. Дверь открывается.