Жизнь после измены - МакНейл Джил. Страница 18

— Отлично.

Я провела большую часть дня, работая над проектами, и ужасно нервничала по поводу их завтрашней демонстрации садоводческому обществу. У Альфи тоже было насыщенное утро, и когда я забрала его из яслей, он был весь в краске и блестках. Большую часть дня он провел, играя и уткнувшись в видик, и каждые пять минут требовал чего-нибудь вкусненького. Так что я неимоверно устала, пытаясь все закончить. К тому моменту, когда пора было ложиться спать, мы оба были раздражены, и меня не покидало ощущение, что процесс мытья грозит затянуться.

— А принеси мне пирожное в ванну, ну, шоколадное. Я хочу пирожное.

Он всегда требует что-нибудь этакое, когда я пытаюсь запихать его в ванну, особенно что-то, за чем нужно спускаться вниз.

— Нельзя. В прошлый раз пирожное упало в воду, помнишь? И намокло.

Некоторое время он смотрел на меня, и я старалась сохранить непреклонный вид. Но он устроил истерику и принялся бегать по ванной, топая и визжа, хотя она была слишком маленькой для такого ужасного шума. Я попыталась сохранить спокойную мину мудрого родителя, который просто стоит рядом с доброй улыбкой и ждет, когда все закончится. Но это легче сказать, чем сделать, когда ты прижата к штанге для полотенец.

— Прекрати, Альфи, ты ведешь себя очень глупо. Полезай в ванну, и можешь играть со своими игрушками. Смотри, я положила туда все твои лодки.

Он заявил, что не хочет играть в лодки и на самом деле вообще их терпеть не может, а потом запрыгнул в ванну и принялся вышвыривать оттуда игрушки вместе с литрами воды.

— Прекрати сейчас же! Ты зальешь весь пол.

— Глупая мама.

— Глупый Альфи.

Повисла гробовая тишина. Обычно он называет меня глупой, по меньшей мере, шесть раз в день, но я никогда не отвечаю ему тем же.

— Ты не должна звать меня глупым, ты плохая!

— Почему это не должна? Только полные идиоты нарочно льгот воду на пол. Я не глупая, я вытираю пол, видишь?

Еще одна лодка просвистела мимо моего уха.

— Ладно. Хватит. Больше никаких ванн.

Я выдернула пробку. Альфи издал звук, какой, должно быть, люди издавали при виде врача с пилой в те дни, когда еще не было обезболивающих, и принялся скакать по ванне. Но я не обращала на него внимания. У сына все еще было много блесток на коленях, но теперь я вряд ли смогу быстренько вытереть их фланелевой тряпкой, если только мне не удастся как-то его спеленать. Честно говоря, я частенько задумываюсь, как было бы хорошо, если бы существовали смирительные рубашки для детей. Что-нибудь мягкое и пушистое, может быть, с кроликами, чтобы выглядело дружелюбно, и можно было быстро набросить в опасный момент. Я никогда не верила в ерунду вроде «Поставьте его в угол и не разговаривайте с ним, пока не поймет, что поступил плохо». Я считаю, что если твой ребенок способен спокойно стоять в углу и думать о том, каким он был плохим мальчиком, то в наказаниях просто нет необходимости. А если у тебя чудо вроде Альфи, то надо спрятаться где-нибудь под лестницей, чтобы удостовериться, что он действительно стоит в углу, а не воспользовался случаем и не решил немного поиграть в Питера Пэна или не пошел разбирать телефон. Да, смирительная рубашка — как раз то, что нужно. Просто спеленать его, положить на софу и наблюдать, как он пытается повторить фокус Гудини, пока ты наслаждаешься чашечкой чая в спокойной обстановке. Уверена, что это противозаконно, но клянусь, что на смирительных рубашках для детей можно было бы заработать целое состояние. Может, и правда попросить маму сшить что-нибудь похожее?

Вода из ванной уже ушла, но Альфи не унимался, продолжая метаться. Лучше немного подождать, прежде чем пытаться вытащить его — в прошлый раз я чуть плечо не вывихнула. Он совершенно мокрый и скользкий, и его не так-то просто ухватить. Но когда я уже готова была сдаться и пойти съесть пирожное, чтобы успокоиться, меня осенило: в выходные мы смотрели документальный фильм про жизнь диких животных, и там показывали, как справиться с крокодилом. Нужно накинуть на него кусок ткани, а затем сесть на него и крепко держать, пока он пытается вырваться и уползти к болоту. Я набросила на Альфи большое банное полотенце, а потом схватила его, извивающегося, и потащила в спальню. По крайней мере, его вопли были немного приглушены. Сын вылез из полотенца весь красный и возмущенный, волосы слиплись, но хоть блестки с коленок стерлись, и то хорошо. Он онемел от ярости, но прежде, чем смог выкинуть еще что-нибудь такое же замечательное, я перехватила инициативу и объявила перемирие.

— Вот ты какой, милый и сухой. Давай-ка наденем пижамку и почитаем на ночь. Но больше никаких глупых воплей, идет?

Он бросил на меня негодующий взгляд и вышвырнул полотенце за дверь, просто чтобы оставить за собой последнее слово.

— Какую книжку ты больше хочешь, про пингвинов или про медведей?

— Я чуть не задохнулся! — Альфи покачал головой и наградил меня взглядом, исполненным страдания. Я не стала обращать на это внимания, находясь все еще под впечатлением от моей новой техники экстренного пеленания. Обязательно воспользуюсь ею еще раз.

— Или почитаем про Винни-Пуха?

Это должно его отвлечь, потому что как раз вчера он заявлял, что ненавидит Винни-Пуха.

— Я могу сходить принести что-нибудь попить, если ты будешь умницей и наденешь пижамку.

Может, рискнуть заставить его почистить зубы? Возвращение на место преступления могло снова привести малыша в ярость. Хотя, с другой стороны, в ванной есть еще одно банное полотенце. Впрочем, наверное, не стоит перегибать палку. Еще начнет бояться полотенец — и что я потом буду делать, когда он откажется вытираться?

— Хочу сока!

Альфи надел пижаму без особых проблем и, когда я принесла ему сок, сидел в кровати, как ангелочек. Улегся он довольно быстро — видимо, это происшествие утомило его. Дыхание выровнялось, и он почти заснул, когда я выключала свет. Я заметила, что вешалка для полотенец пуста, и то полотенце, которое он вышвырнул за дверь, тоже испарилось. В конце концов я нашла их оба под своей кроватью, вывалянные в грязи. Маленький упрямец, должно быть, долго искал, куда бы их спрятать, пока я хожу за соком — вдруг мне взбредет в голову снова запеленать его?

Когда я спустилась вниз, позвонила Лола. Обычно это значило, что ей от меня что-то нужно. Выяснилось, что у нее тоже был ужасный день. И ее финансовый менеджер Софи урезала Лоле компенсацию на обед, так что пришлось отправить ей сообщение и в красках описать все, что с ней случится, если она еще раз посмеет это сделать. Но, очевидно, Лола нажала не на ту кнопку, и копии письма направились всем сотрудникам и большинству ее клиентов.

— А через десять минут я получила письмо от Пенелопы из Фонда человеческих ресурсов, в котором она спрашивала, не хочу ли я поболтать с ней о нашей корпоративной политике по отношению к хамству на работе. Чертова нахалка! Фонд человеческих ресурсов — господи, они, должно быть, шутят! Как бы там ни было, я сказала ей, что если она полагает, будто простое электронное письмо можно назвать хамством, то ее ждет большой сюрприз. Честно говоря, на этой работе я окружена сплошными кретинами — это просто чудо, что некоторые из них умеют что-то делать. А движение сегодня вечером было просто убийственным! Если тебя интересует мое мнение, то чем скорее введут плату за пользование дорогами, тем лучше. Пусть устанавливают цену по пятьдесят фунтов в день или даже больше, если это заставит людей ездить на автобусах, где им самое место. А когда я пришла домой, Чарльз меня обрадовал, что миссис Бишоп сегодня снова не придет, потому что у ее матери опять болит колено. Не понимаю, почему она просто не сдаст свою мамашу в дом престарелых? Или просто не оставит ее в больнице — она ведь проводит там основную часть времени. Нам придется подыскать кого-то на ее место, это же просто невозможно. Даже дома никакого покоя! Вот, только что съела большую коробку ванильного мороженого.