Жизнь после измены - МакНейл Джил. Страница 23

— Как мило. Я не имела в виду сверкающую ванну, это слишком хорошо звучит. Может, если бы я посыпала блестками Эзру или Мейбл, они бы меня так не раздражали. Я сегодня приготовила на ужин просто фантастический министроне, но Эзра выковырял оттуда все макароны, а потом Мейбл вообще отказалась его есть. О господи! Я не так-то часто готовлю, и теперь знаю почему. А укладывать их в постель — это просто наказание. Эзра попытался утопить Мейбл в ванне, и она облила его шампунем, но и после этого не успокоилась, а продолжала цепляться за меня и вопить, пока я пыталась уложить ее в постель. В конце концов я просто ушла из ее спальни. Честно говоря, сейчас у меня такое ощущение, будто я оставила ее сиротой или что-то вроде того. Я и в самом деле могу вскоре это сделать, если она будет продолжать так себя вести. А как ведет себя Альфи?

— Просто убийственно. Мне приходится повторять одно и то же: сказка на ночь, стакан сока, еще одна сказка, еще один стакан, и так может продолжаться часами.

— Я просто не могу так больше. Пытаюсь не обращать внимания на их вопли. Мне кажется, необходимо установить четкое расписание, я прочла это в одной замечательной книжке. Но Чарльз всегда потакает им и поднимается к ним в спальни, так что это бесполезно. Думаю, нам нужен хороший раз и навсегда заведенный порядок укладывания в кровать, а то у нас каждый день что-нибудь новенькое.

Я всегда считала, что для детей очень важно, чтобы кто-нибудь обязательно приходил, когда они кричат. Но, может быть, именно поэтому я так долго не могу уложить Альфи спать.

— Говорят, система звездочек неплоха. Ну, когда ребенок всю неделю получает звездочки за то, что слушается. И если ведет себя хорошо, то в конце недели получает какой-нибудь подарок.

— Знаю, знаю. Мы давным-давно это испробовали. У нас были звездочки практически за все, но Эзра такой хитрый, он набирал нужное количество звездочек уже к среде, а потом распускался. Во всяком случае, я уже давно их подкупаю чем-нибудь, чтобы вели себя хорошо. Разве у тебя не так же? Но я думаю, что они должны просто слушаться, вне зависимости от поощрений.

— Может быть, но я точно бы пропала без подкупа и взяток.

— Но Альфи такой милый.

— Чужие дети всегда милые. Ты разве не замечала?

— Не всегда. У моей подруги Гермионы есть сын Моби, так тот — просто стихийное бедствие.

— В самом деле?

— Да. И еще он ужасно шепелявит. Но мне кажется, он это делает, чтобы поиздеваться над ней.

Бедный ребенок. Уверена, что в школе его дразнят Моби Диком. Для маленького мальчика, который к тому же шепелявит, носить имя, над которым все смеются, просто ужасно.

— Честно говоря, иногда я думаю, что интернаты — это прекрасная идея. Я действительно всерьез так считаю.

Лично мне идея интернатов претит, но я знаю, какая это коварная мысль, особенно если тебе не на кого рассчитывать, кроме себя, а Лоле, думаю, особенно не на кого.

— Думаю, это просто этапы роста ребенка. У меня в детстве тоже так было. Мы с Джимом в свое время тоже непрерывно дрались, и иногда довольно страшно. Однажды я прищемила ему руку кухонной дверью, а он запер меня в сарае на несколько часов, пока не пришла соседка, чтобы присмотреть за нами. К тому моменту я вся вымазалась в креозоте.

— Сейчас вы кажетесь дружной семьей, и он такой красивый мужчина, не пойми меня неправильно. У него обалденные глаза…

— Да, сейчас мы ладим, но когда были детьми, это было похоже на Третью мировую войну. А этими обалденными глазами он пялится на всех женщин, которые попадают в его поле зрения, так что не обманывайся на этот счет. От него одни неприятности, и немаленькие.

— Обожаю неприятности. Очаровательное маленькое развлечение, чтобы отвлечь меня от мыслей о моих ужасных детях, было бы в самый раз. С блестками, если у тебя еще остались.

Уверена, она шутит. Черт, я надеюсь, что она шутит.

— Ладно, мне пора. Надо сделать уйму звонков. На следующей неделе у нас в офисе намечается изменение распорядка дня, придет половина наших клиентов. А какой-то идиот почти что растерял список приглашенных, так что нам придется до всех дозваниваться, чтобы убедиться, что их не забыли, а это совершенно перечеркивает мой личный распорядок дня на эту неделю. Да, чуть не забыла, зачем звоню! Я выяснила название того питомника, помнишь, я тебе рассказывала? Там продаются всевозможные изумительные растения, которые больше нигде днем с огнем не найдешь. Съездим? Это будет безумно оригинально и, должно быть, забавно.

— Ладно, но только в пятницу утром. Я спрошу мистера Ченнинга, не нужно ли нам что-нибудь еще для нового сада.

— Здорово. Мне тоже в пятницу удобно.

* * *

Я задумалась над своим распорядком дня — интересно, он у меня вообще есть? Хотя, наверное, это для тех, кто зарабатывает астрономические суммы и вообще очень серьезно подходит к бизнесу, а не для тех, кто работает на полставки просто для того, чтобы было на что купить хлеба. Я очень надеюсь, что на самом деле Лола не собирается флиртовать с Джимом — у меня и раньше были подруги, которые находили его красавцем, а заканчивалось это всегда слезами. И ни одна из них так и не вышла замуж. Я уверена, что она не имела в виду ничего такого, а если и имела, то не станет ничего предпринимать по этому поводу. Хотя, конечно, они с Чарльзом — это именно то, что моя тетушка Ширли называет свингерами. Это словечко всегда вызывает у меня ассоциации с рекламными вечеринками пластиковых контейнеров «Тупперваре» и посиделками с фондю. Она знала одну пару, где оба супруга спали с половиной соседей, и бедная старая Ширли была в ярости. Она говорила, что это неминуемо скажется на цене ее дома. Однако я думаю, что она просто дулась, что ее и дядю Бернарда никто не приглашает.

Эксцентричный садовник жил примерно в получасе пути, его ветхий домишко ютился прямо у дороги в никуда. Должно быть, когда-то это была сторожка у ворот гигантского особняка, который можно было мельком разглядеть за воротами, но хотя дом явно знавал и лучшие дни. Сад был действительно изумителен. Там были все виды растений, причем некоторые совершенно огромные, и все они чудесно пахли. Бесчисленными рядами теснились друг за другом черные пластиковые горшки с сеянцами, выставленные на гряды, и полистироловые соты лотков для растений. Мы довольно долго звонили в дверь, потом сдались и решили обойти дом. Но это было легче сказать, чем сделать, потому что нам пришлось продираться сквозь джунгли какого-то ползучего растения, усеянного множеством крохотных белых цветочков.

— Ах вы сволочи! Ну ладно, сейчас я вас опрыскаю ядом.

Около задней стены стоял, согнувшись, человек, похожий на старого бродягу, и орал на цветочный горшок. Однако когда он распрямился, то оказался мужчиной не старше тридцати пяти в расцвете сил, с красивыми зелеными глазами и короткими темными волосами, скрытыми под старой шерстяной шапкой, которую он снял, завидев нас.

— О, добрый день! Прошу прощения, я вас не слышал. Терпеть не могу слизней, а пиво, знаете ли, не всегда помогает. Думаю, мои слизни — трезвенники. Я пробовал опрыскивать кофе, слышал по радио, но это тоже не работает. Так что вынужден пользоваться этими омерзительными синими пилюлями. Либо они — либо я потеряю половину своих растений.

Лола первой оправилась от неожиданности.

— Да, понимаю, слизни — это кошмар. Мы приехали купить кое-какие травы, я узнала, что вы их продаете, это правда?

— Ну, да, иногда. Порой я привожу их на рынок, но чаще люди приезжают сюда. Не хотите ли кофе? Я как раз собирался сварить немного.

Мы последовали за ним в дом, интерьер которого был неописуем. Довольно внушительная антикварная мебель, наверное, стоила бы целое состояние, если ее отчистить. Кругом кипы каталогов, мотки веревки, цветочные горшки, жутковатые зубастые пилы и огромная коса прямо посреди кухонного стола. Пол выглядел так, будто его не мыли десятилетиями. У мамы был бы сердечный приступ.