Испорченная кровь (ЛП) - Фишер Таррин. Страница 27

наш

кофе,

прислушиваясь к словам, которые он мне оставил.

— Кто это? — мягко спросила я. Смиренно. —

Кто поёт?

— Её зовут Флоренс Уэлч ( Прим. ред.:

английская

исполнительница,

неизменная

солистка группы « Florence and the Machine»).

— А название песни? — я украдкой взглянула

на его лицо. Он слегка кивнул, поощряя меня

продолжить расспросы.

— « Landscape».

На языке у меня вертелась целая тысяча слов,

но я крепко держала их в горле. Я не очень хороша в

разговорах. Но хороша в письменной форме. Я играла

с углом одеяла. Просто спроси его, откуда он узнал.

Я зажмурилась. Это было так трудно. Айзек

взял мою кружку и встал, чтобы отнести на кухню.

Он был почти там, когда я крикнула:

— Айзек?

Он посмотрел на меня через плечо, его брови

взметнулись вверх.

— Спасибо... за кофе.

Он сжал губы и кивнул. Мы оба знали, что это

не то, что я собиралась сказать. Я положила голову

между коленями и слушала «Landscape».

Сапфира Элгин. Какого мозгоправа зовут

Сапфира?

Это

имя

больше

подходило

для

стриптизёрши. Со следами от уколов на руках и

жирными, чёрными корнями отросших на дюйм

тонких жёлтых волос. У доктора медицинских наук

Сапфиры Элгин гладкие руки цвета карамели.

Единственное украшение, которое можно увидеть на

ней — толстые золотые браслеты, расположившиеся

от запястья до середины предплечья. Этакое

классическое проявление богатства. Я наблюдала,

как она записывала что-то в своём блокноте.

Браслеты нежно бренчали, пока ручка царапала

бумагу. Я разделяла людей по одному из четыр ёх

чувств, которое они проявляли сильнее всего.

Сапфира Элгин подпадала под звук. Её офис тоже их

издавал. Слева от нас в камине потрескивал огонь и

поглощал поленья. За её левым плечом журчал

небольшой фонтан с миниатюрными камнями. А в

углу комнаты, за книжным шкафом из ореха и

шоколадными диванами, была большая латунная

клетка напротив окна. Пять разноцветных канареек

щебетали и прыгали с одного уровня на другой.

Доктор Элгин перевела взгляд от блокнота на меня и

что-то произнесла. Её губы были цвета свеклы, и я

вяло смотрела на них, пока она говорила.

— Простите. Что Вы сказали?

Она

улыбнулась

и

повторила

вопрос.

Прокуренный голос. У неё был акцент, который

выделял букву «р». Звучало так, будто она мурлыкала.

— Я спррросила пррро Вашу мать.

— Какое отношение моя мать имеет к моему

раку?

Нога Сапфиры слегка подскочила на колене,

создавая шуршание. Я решила называть её Сапфира, а

не доктор Элгин. Таким образом, я могла

притворяться, что не подвергалась психоанализу

мозгоправа, которого выбрал Айзек.

— Наши встррречи, Сенна, не только из-за

рррака. Они больше связаны с Вашей личностью, чем

с болезнью.

Да, изнасилование. Мать, которая бросила

меня. Отец, который делал вид, что у него нет

дочери. Куча ужасных отношений. Обречённые

отношения...

— Хорошо. Моя мать не только покинула

семью, но, вероятно, передала заболевание мне. Я

ненавижу её за то и за это.

Лицо женщины было бесстрастным.

— Она пррробовала связаться с Вами, после

того как ушла?

— Однажды. После того как опубликовали мою

последнюю книгу. Отправила мне сообщение по

электронной почте. Просила о встрече.

— И? Как вы ответили?

— Никак. Я не заинтересована. Прощение для

буддистов.

— Тогда кто же вы? — спросила она.

— Анархист.

О н а м г н о в е н и е изучала

меня,

а

затем

произнесла:

— Расскажите мне о Вашем отце.

Рррасскажите мне о Вашем отце.

— Нет.

Она чиркнула что-то ручкой в блокноте, что

вызвало зуд. Или, может быть, я просто придиралась.

Я представила себе, как она пишет: « Не готова

говорить об отце. Насилие?». Не было никакого

насилия. Просто не было ничего.

— Тогда о Вашей книге. — Она достала из-под

блокнота копию моего последнего романа и

положила его на стол между нами. Я должна была

быть удивлена, что у неё была копия, но не была.

Когда роман был экранизирован, я не думала, что

захочу

увидеть фильм,

но

смотрела.

Была

вероятность того, что они превратят мою книгу в

какую-нибудь извращённую голливудскую подделку.

По крайней мере, книга получила хорошую рекламу.

Они ожидали небольшой релиз, но на премьере

фильм собрал в три раза больше ожидаемого, а затем

держался в блокбастерах в течение трёх недель,

прежде чем был нокаутирован супергероем в

обтягивающем костюме. Моя книга за ночь стала

сенсацией. И я ненавидела это. Все стали смотреть

на меня, рассматривать мою жизнь, задавать вопросы

о моём творчестве, что я всегда считала очень

личным. Итак, я купила дом, сменила номер

телефона и перестала отвечать на электронные

письма. Какое-то время я была одним из самых

востребованных авторов в книжном мире. Сейчас же

я была жертвой изнасилования, и у меня был рак.

Я ненавидела Айзека за то, что заставил меня

э т о сделать. И ненавидела его за условие моей

операции. Я обратилась к интернету в поисках

других хирургов, которые могли бы удалить опухоль.

Их было в изобилии. Рак сейчас в моде. Я

обнаружила сайты, где были их фотографии, какую

медицинскую школу окончили, как их оценивали

бывшие

пациенты. « Пять

звёзд

доктору

Стеттерсону из Беркли! Он уделил время, чтобы

узнать меня, как человека, а не просто оперировал

как подопытного кролика!» «Четыре звезды доктору

Майсфелд. Его подход был жёстким, но рак исчез».

Это было похоже на чёртов сайт знакомств. Ужасно.

Я быстро закрыла окно и решила попробовать

психолога, к которому Айзек заставил меня

обратиться.

В этот момент только одно могло успокоить

м е н я — знание, что именно он будет вырезать

опухоль

из

моего

тела. Не просто какой-то

незнакомец, а незнакомец, который спал на моём

диване и кормил меня.

— Давайте поговорим о Ваших последних

отношениях, — произнесла Сапфира.

— Зачем? Почему мы должны анализировать

моё прошлое? Я ненавижу его.

— Для того чтобы узнать, кем человек является

в настоящий момент, полагаю, нужно для начала

узнать, кем он был раньше.

Я ненавидела то, как она выстраивала свои

слова. Нормальный человек сказал бы, что для начала

нужно узнать, кем он был. Сапфира смешивала всё.

Бросала в меня. Использовала своё произношение

«р» в качестве оружия. Она как мурлыкающий

дракон.

Женщина воспользовалась моим колебанием,

снова царапая что-то ручкой в блокноте.

— Его зовут Ник. — Я взяла свой нетронутый

кофе и развернула чашку в руках. — Мы были вместе

в течение двух лет. Он писатель. Мы встретились в

парке. Расстались потому, ч т о парень хотел

жениться, а я нет. — Немного правды. Это как

посыпать искусственный подсластитель на горькие

фрукты.

Я откинулась назад, удовлетворённая тем, что

заполнила

встречу

достаточным

количеством

информации, чтобы удовлетворить дракона Сапфиру.

Она подняла брови, что можно было счесть