Сырная магия, или Не хочу без любви! (СИ) - Пашнина Ольга Олеговна. Страница 16

— Это Никки, — представил меня Хилл. — Девушка Рикарда. И тут, к моему удивлению, народ заинтересованно загудел. Странно, Рикард вообще не похож на человека, который любит о себе рассказывать. Они что, читают статьи Рикки Карамель?

— Какая она симпатичная! — раздалось откуда-то из угла, и я мучительно покраснела. — Садись, — Ривер проводил меня к пустующему столу, — это место Рикарда. Я думаю, он скоро

явится.

— А можно я у вас жить останусь? — вырвалось у меня. — Нельзя, — совершенно серьезно ответил Хилл. — У нас тут неприлично ругаются и всякую гадость арестовывают. Да не бойся, Рик вроде отходчивый. Не убьет, авось. — Не убьет, так укусит. Особенно было обидно то, что, в общем-то заслужила. Хотя опять же, ну а если б этот Пакс заявился в дом, то что бы мы сделали?

Правильный ответ: Рикард знает, чье дело и что меня ни в чем не обвиняют.

Кругом тоска-а-а. Народ постепенно потерял ко мне активный интерес и занялся делами. Двое следователей на всякий случай далеко не отходили, но тоже погрузились в какую-то тихую рабочую беседу. От безделья и в ожидании неминуемой кары я начала рассматривать стол Рикарда. Никогда не видела его рабочего пространства. Интересно, как он все организовывает? Я вот, например, люблю, чтобы все стояло по шкафам и ящикам. Пустые столы, пустые рабочие поверхности. Даже солонку и вазочку с печеньем я каждый раз убираю.

Рикард любил, скажем так, умеренный порядок. Все папки лежали в аккуратных стопках, все подписанные, но текущая работа была хаотично разбросана по столу. Судя по контексту — я сильно не вчитывалась — дело было о какойто краже из музея. Мое внимание привлек небольшой листочек, засунутый под самый низ. Я огляделась, чтобы никто не увидел, как я роюсь в чужих вещах, и подцепила листочек ногтем. Сгорая при этом со стыда — любопытство не только кошку сгубило, но и Сырочка ни к чему хорошему не приведет.

Чуть не ойкнула. На листке был набросок, буквально несколько десятков линий, складывающихся в узнаваемый женский профиль. В мой. Быстро затолкала листочек обратно и отвернулась. Какая интересная стена… а какие обои!

Минуты не просидела, как почувствовала взгляд. Спиной… хотя скорее мягким местом, по которому мне скоро надают.

Блин! Блин! Блин сырный!

Сердце забилось так быстро, что руки похолодели и горло резко пересохло. Я повернулась, увидела Рикарда, который здоровался с кем-то за руку, и медленно начала сползать под стол. А вдруг не заметит?

Пустите-е-е, я в камеру хочу-у-у!

Заметил, окинул мрачным взглядом и подошел к нашему столу. Процедура приветственного

рукопожатия повторилась. Затем мужчина навис, глядя сверху вниз в мою макушку. Я, надувшись, смотрела в стол. Немая сцена и, казалось, все в кабинете замерли. Наконец я решилась поднять глаза и неуверенно откашлялась.

— Доброе утро?.. — Уже вечер, — мрачно сообщили мне. — Пошли. Под заинтересованные взгляды мы прошли к выходу. Народ явно надеялся на представление, но Рикард если и собирался меня убивать, то явно не при свидетелях. Конечно, он и тело знает, куда прятать.

На языке вертелся вопрос, выспался ли он, но решила не бесить еще больше. Понуро плелась вслед за мужчиной по улице и думала, что уж лучше бы орал.

— Ты на меня злишься? — робко поинтересовалась, поравнявшись с Риком. — Я разочарован, — ответил он. — Ты хотела быть взрослой, хотела, чтобы с тобой считались. И что? Куча народу бегает вокруг тебя, пытаясь защитить, а ты сматываешься из дома? — Я пошла в соседнюю лавку, за фруктами… — Никого не предупредив. — Все были заняты… — Детский сад, — резюмировал Рикард. — Ладно, ты прав, — вздохнула я. Идти куда-то резко расхотелось, мы как раз проходили мимо детской площадки и я плюхнулась на деревянные качели. Рикарду ничего не оставалось, как остановиться рядом.

— Попытка провалилась. У меня ничего не получается. Я думала, что смогу сделать лавку, что всем понравится, что буду работать и зарабатывать. А в итоге даже за яблоком не могу сходить, чтобы не вляпаться. — А ты хочешь в девятнадцать все и сразу? — усмехнулся Рикард. — Нейстикс слишком сильный противник, с ним не справиться добротой и вкусными сырками. Для этого я сижу возле тебя круглосуточно. Но ты, похоже, скорее удавишься, чем примешь от меня помощь. — Нет! Я не думала… — Ага, не думала. Не думала, что Нейстикс контролирует каждый твой шаг, не думала, что я неспроста просил не выходить одной. И то, что Бернон скоро в атаку пойдет — ты тоже вряд ли думала. — Бернон? — Я даже забыла, что собралась реветь. — А причем здесь Бернон? — А при том, что он принц, привыкший получать все, что хочет. Ты ему нравишься. Он уже таскает в дом котов и шоколад. — И что? Я даже не думаю о нем! Какая разница, чего он хочет? Рикард невесело усмехнулся. — Разница в том, что он обычно это получает. Я не могу тебя защищать от всего мира. Иногда, Николь, нужно думать самостоятельно. И понять уже, что окружающие тебя люди не живут по законам сказок. Они делают гадости, угрожают и ждут, когда ты ошибешься. — Не все. — Я упрямо шмыгнула носом. — Не все, — на удивление согласился Рикард. — Но других ты почему-то рядом с собой не замечаешь. Он протянул мне руку. — Идем, твое привидение переволновалось. Я запретил ему появляться — в управлении много магов, которые при желании могут его увидеть. Нехотя я поднялась. От разговора осталось тягостное впечатление. Почему-то мне было одновременно и стыдно и обидно. А еще — непонятно, почему злость Рикарда так задевает. Он тоже не святой! Сколько раз он меня обижал? И я не дулась так сильно и не заставляла его чувствовать себя последним идиотом. Неужели за то, что я вышла в лавку меня теперь нужно наказывать?

Когда мы вошли, народ радостно заорал. Камилла так замысловато выругалась, что у меня уши покраснели, а Дрю летал вокруг меня весь вечер. Пришлось дважды рассказать о допросе. Вранье Флоренции вызвало такое возмущение, что Дрю даже выдал предложение:

— Давайте Флору скормим местной фауне? — явно намекая на Кристианову зверушку.

— Она отравится, — скривился Крис. Бернон, в которого после слов Рикарда я всматривалась теперь внимательнее, отреагировал сдержанной улыбкой.

— Я рад, что с тобой все в порядке. — Коза, — лаконично прокомментировала Камилла. — Я слушала вопли Дрю несколько часов! — Извини, — вздохнула я. Камилла, в общем-то, была отходчивой, Дрю просто летал вслед за мной туда-сюда, словно боялся, что я вновь сбегу. Бернон устроился у себя, сообщив, что ему нужно написать несколько писем. Рикард ушел еще в начале разговора, заставив меня буквально сгорать от стыда.

Я думала он раскричится, или придумает какое-то наказание. Но холодное равнодушие задело куда сильнее. И я с каждой минутой все больше и больше мрачнела.

— Сильно влетело? — спросила Камилла, когда мы с ней остались мыть посуду после стихийно возникшего ужина, на который Рикард спуститься не пожелал. — Обиделся, — вздохнула я. — Не разговаривает. — Какой чувствительный, — фыркнула подруга. — Но он знаешь, похоже решил, что ты поставила ему полог и решила сбежать. — Нет! — возмущенно воскликнула я. — Я вышла купить клубники к ужину! А полог… ну, чтобы он выспался. — По вам хоть книгу пиши. — Вот и займись, — посоветовал Дрю. — Будешь знаменитой. — А еще Рикард сказал, что Бернону я нравлюсь и он… как там было, пойдет в атаку, вот. — Ну я бы не удивилась, — пожала плечами Камилла. — Самостоятельная девушка, которая ведет собственное дело — довольно большая редкость. — Да какая самостоятельность. — Я вздохнула и расстроено поковыряла баклажан, лежавший на столе. — Я не знаю, что делать. Рикард прав, против Нейстикса мне не выступить. Там такие обвинения, и все так складно. Я вообще ничего не понимаю из того, что происходит. — Я тоже, — хмыкнула Камилла. — Но что остается? Только смотреть, что будет дальше. — Надо разбираться со всем этим. Мне надо поговорить с Рикардом и еще связаться с родителями. А потом поговорить с Крисом и держаться подальше от Бернона. — А Бернон чем тебе не угодил? — Я не хочу ехать в столицу. Вряд ли принцу разрешат, чтобы его подружка держала сырную лавку. Если Рикард восстановит “Королеву сыра”, я буду там работать. Пусть она и принадлежит ему. Хотя, если вдуматься, лавка всегда ему принадлежала — я ведь открыла ее на деньги с продажи кольца. Которое теперь лежало во внутреннем кармане моей рубашки. Я так и не определилась, что буду с ним делать. Как-то слишком резко все навалилось.