Лавка древностей - Диккенс Чарльз. Страница 91

— Где она? — возопила эта незнакомка. — С какими вестями вы пришли? Что с ней?

Одинокий джентльмен отпрянул, назад и недоверчиво, испуганно, разочарованно уставился во все глаза на бывшую миссис Джарли (которая только что обвенчалась с философом Джорджем, пробудив этим поступком ярость и неизбывное отчаяние в груди поэта мистера Слама), потом пробормотал, запинаясь: — Я вас спрашиваю, где она? А вы…

— Ах, сэр! — воскликнула новобрачная. — Если вы ее доброжелатель, почему вас не было здесь неделю тому назад!

— Она… она умерла? — еле выговорил одинокий джентльмен и побелел как полотно.

— Нет, нет, что вы!

— Слава создателю! — прошептал он чуть слышно. — Разрешите мне зайти к вам.

Они пропустили его вперед и, войдя следом за ним, затворили дверь.

— Друзья мои, — начал одинокий джентльмен, обращаясь к молодоженам. — Вы видите перед собой человека, для которого этот старик и эта девочка дороже самой жизни. Они не узнают меня, примут меня за чужого, но если хоть один из них здесь, пусть моя спутница войдет к ним первая, потому что ее они вспомнят оба. И если вы скрываете их от меня из ложных опасений и чрезмерной осторожности, судите о моих намерениях по тому, как они встретят мою спутницу — своего давнего скромного друга.

— Что я говорила! — воскликнула новобрачная. — Я знала — это не простая девочка! Увы, сэр! Мы не в силах помочь вам! Все наши попытки найти их ни к чему не привели!

И тут, ничего не скрывая, ничего не приукрашивая, они рассказали ему все, что знали о Нелл и старике, начиная со своей первой встречи с ними и кончая их неожиданным исчезновением. Рассказали о том, сколько положили сил, хоть и безуспешно, чтобы отыскать пропавших (а это была чистая правда), о том, что сначала они боялись, не случилось ли с ними какой беды, боялись и за себя — не навлекло бы это внезапное бегство подозрений на них самих. Сказано было и о слабоумии старика, о том, что они догадывались, в какую он попал компанию, о том, как беспокоили девочку его частые отлучки, как она день ото дня становилась все печальнее и чахла у них на глазах. Хватилась ли Нелл старика той ночью и, догадываясь или только подозревая, куда он ушел, последовала за ним, или же они скрылись из дому вместе, — судить трудно. Ясно было только одно: кто бы ни задумал это бегство — старик или девочка, искать их больше негде, и надежды на возвращение беглецов нет никакой.

Одинокий джентльмен не стал скрывать своего горя и разочарования. Он был подавлен всем этим и плакал, слушая рассказы о старике.

Не будем пускаться в излишние подробности, чтобы не затягивать нашего повествования, и скажем в двух словах лишь следующее: к концу беседы одинокий джентльмен, уверившись, что ему говорят правду, попробовал было убедить новобрачных принять от него подарок в знак благодарности за их участие к бездомной девочке, но они отказались от этого наотрез. Затем счастливая чета отбыла в фургоне за город, в свадебное путешествие, а одинокий джентльмен и мать Кита, печальные, еще долго стояли перед дверцей своей кареты.

— Куда прикажете, сэр? — спросил форейтор.

— Куда угодно, хоть в… — одинокий джентльмен не собирался говорить «в гостиницу», но все-таки сказал, вовремя вспомнив о матери Кита, и туда они и поехали.

А по городу уже разнеслись слухи, что маленькая девочка из музея восковых фигур — дочь знатных родителей, которые давно разыскивают похищенное у них дитя и только сейчас напали на его след. Мнения разделились: некоторые утверждали, будто Нелл — дочь герцога, другие — графа, виконта, барона, но все спорщики сходились в самом главном, а именно в том, что одинокий джентльмен ее отец, и все они старались увидеть хотя бы кончик благородного носа этого человека, когда он, погруженный в глубокое раздумье, проезжал по улицам в карете, заложенной четверкой лошадей.

Чего бы не дал одинокий джентльмен, чтобы узнать, и как он был бы счастлив, если бы знал, что в эту самую минуту старик и девочка сидели на церковной паперти, терпеливо поджидая возвращения учителя.

Глава XLVIII

Пословица говорит, будто бы камень, катящийся с горы, не обрастает мхом, но этого, к сожалению, нельзя сказать о слухах, в особенности о тех, что касались одинокого джентльмена и цели его приезда в город, ибо, переходя из уст в уста и приобретая все более фантастический характер, слухи способствовали тому, что выход этого джентльмена из кареты у дверей гостиницы превратился в заманчивое, волнующее зрелище, собравшее огромную толпу зевак, которые, оставшись не у дел после закрытия музея восковых фигур и конца свадебной церемонии, сочли его появление в городе благом, ниспосланным свыше, и выражали буйную радость по этому поводу.

Не принимая участия во всеобщем ликовании и стремясь только к одному: поскорее остаться наедине с самим собой, усталый, подавленный горем одинокий джентльмен сошел на тротуар и с мрачной учтивостью, произведшей сильное впечатление на зрителей, помог вылезти из кареты матери Кита. Вслед за тем он подал своей спутнице руку и повел ее в гостиницу, а несколько расторопных слуг бросились туда же в качестве передового отряда, с тем чтобы расчистить им путь и показать комнаты, ожидающие их прибытия.

— Все равно какие. Лишь бы не далеко ходить, — сказал одинокий джентльмен.

— Сюда, сэр, пожалуйте, сэр!

— Может быть, джентльмен пожелает занять вот эту комнату? — послышался чей-то голос, и в быстро распахнувшейся двери маленькой каморки у самой лестницы показалась чья-то голова. — Милости прошу. Джентльмен будет здесь желанным гостем, как цветы в мае или уголь на рождество. Не угодно ли взглянуть, сэр? Войдите, окажите мне такую честь. Будьте настолько любезны!

— Господи помилуй! — вне себя от удивления воскликнула мать Кита и попятилась. — Нет, вы только подумайте!

А удивляться было чему, так как эта столь любезная особа оказалась не кем иным, как Дэниелом Квилпом. Низенькая дверь, из-за которой Квилп высунулся, была по соседству с кладовой, где хранились запасы всевозможной снеди, и он стоял там, изогнувшись в шутовском поклоне с таким непринужденным видом, будто эта дверь вела к нему в дом, — стоял, оскверняя своей близостью жареную дичь и холодную баранину, будто проказливый, злой дух погребов и чуланов, выскочивший из-под пола, чтобы натворить всяких бед.

— Не соизволите ли удостоить меня? — повторил Квилп.

— Я предпочитаю отдельную комнату, — ответил одинокий джентльмен.

— Да? — сказал Квилп и, рывком захлопнув за собой дверь, исчез, точно фигурка в голландских часах с боем.

— Господи! — прошептала мать Кита. — Да я только вчера вечером видела его в Маленькой скинии, сэр!

— Вот как! — сказал ее спутник. — Эй, послушайте! Когда этот господин приехал сюда?

— Сегодня утром, с ночным дилижансом, сэр, ответил слуга.

— Гм! А когда он уезжает?

— Не могу знать, сэр. Служанка пошла спросить его, нужна ли ему постель, а он сначала скорчил ей страшную рожу, сэр, а потом полез целоваться.

— Попросите его зайти ко мне, — сказал одинокий джентльмен. — Передайте, что я буду рад поговорить с ним. И пусть идет сейчас же — поняли?

Слуга вытаращил глаза, так как от него не ускользнуло, что при виде карлика одинокий джентльмен удивился не меньше матери Кита, но, не в пример ей, безбоязненно выказал свою неприязнь и отвращение к нему. Однако приказание одинокого джентльмена было выполнено, и слуга вскоре вернулся, ведя за собой Квилпа.

— Честь имею явиться, сэр, — сказал карлик. — Ваш посланец встретился со мной на полдороге. Я так и думал, что вы разрешите мне засвидетельствовать вам мое почтение. Надеюсь видеть вас в добром здоровье, в отменном здоровье, сэр?

Наступила пауза; карлик стоял, полузакрыв глаза, поджав губы, и ждал ответа. Так ничего и не дождавшись, он обратился к своей более близкой знакомой: — Матушка Кристофера! Милый друг мой, достойнейшая женщина, которую бог наградил таким честным сыном! Как поживает матушка Кристофера? Пошла ли ей на пользу перемена воздуха и места? А ее драгоценное семейство, а Кристофер? Надеюсь, все они процветают? Все они благоденствуют? И когда подрастут — станут почтенными гражданами, а?