Рождение миров (СИ) - Прутков Дмитрий Иванович. Страница 36

Имя: "Исчадие Тёмных гор"

Раса: Страж Тёмных гор

Класс: Внеклассовый

Характеристики:

Неуязвим

- Так вот как выглядит мой сосед!

А на моих глазах развернулась странная сцена: страж-навозник, с наскоку вонзивший свои лапки в кристалл, не разбил его, но и не отлетел в сторону. Он в нём увяз. Натурально увяз - как оса в мёде. Передние лапки просто погрузились в кристалл сквозь, ставшую мягкой и податливой, стенку а, по инерции, туда же влетели и остальные его конечности. Страж начал дёргать лапками, пытаясь освободиться - безрезультатно. Дёрнулся всем телом, но только сильнее увяз, продолжая медленно-медленно погружаться в огненную вязкую массу. Никакой новой информации о нём не появилось. У него всё так же отсутствовала шкала жизни, впрочем, как и соответствующая характеристика. Да и что может случиться с неуязвимым противником? Жук дёрнул головой в сторону, и я смог рассмотреть его глаза - небольшие фасеточные паучьи глазки. Они не светились зловещим сиянием, не моргали и не могли выражать никаких эмоций, но я опять был уверен, что вижу в этих глазах ужас. Не страх, а именно ужас. И в этот момент жук завизжал! Завизжал и завыл одновременно. И в этом вое был такой панический, смертный ужас, такая горькая тоска, что мне стало его жалко. Закрыл глаза и, в сером свете, заметил блёклый дымок, окутывающий стража, и этот дымок затягивался в пламя. Как будто, натужно гудящая, вытяжка жадно всасывает клуб сигаретного дыма, боясь упустить даже самый малый клочок. На этом странности не закончились. Теперь мне начало мерещиться, что я слышу тихое-тихое чавканье. Как будто корова в стойле медленно и неторопливо, громко причмокивая, пережёвывает сено, и наслаждение..... этот сладкий вкус истинного наслаждения, начал пропитывать окружающее пространство. Как истинный гурман, добравшись до вожделенного лакомства, не торопясь кладёт в рот кусочек, благоговейно прикрывает глаза и начинает мычать от удовольствия. И все эти ощущения: первозданной силы, блаженства, наслаждения смешивались с истошным визгом и страхом, отчаянием и безумным ужасом существа, глядящего в глаза, вцепившейся в него смерти. Всё это смешивалось в какой-то странный коктейль противоречивых чувств и эмоций. Не картина, но ощущения завораживали. Я стоял, открыв рот, не в силах пошевелиться или хотя бы о чём-то подумать. Чужие эмоции захлестнули меня и парализовали моё тело. Жук по-прежнему исходил лёгкой дымкой, пламя по-прежнему извивалось, визг становился всё тише, переходя не-то в слабый писк не-то плач, а причмокивания становились всё отчётливей. Страж уже не трепыхался, а бессильно висел на обмякших лапках, и в какой-то момент, осыпался серой пылью. Он не погиб. Он просто перестал существовать. А к неторопливому пережёвыванию, добавилось ощущение сытого утробного урчания. Временами чудилось, что в пламени, язык сыто облизывает губы. Языки пламени становились всё насыщеннее, всё более упруго извивались и переплетались, делая свою игру похожей на игру мускулами тренированного спортсмена. Стенок кристалла больше не существовало. Передо мной, ленивыми переливами, играл своими огненными мышцами вытянутый сгусток плазмы, который вдруг резко дёрнулся и исчез. Просто дёрнулся и бесследно растворился в воздухе, как пламя свечи, сдутое сквозняком. Впечатления, не столько от увиденного, сколько от ощущённого, были столь велики, что я продолжал стоять с открытым ртом, будучи неотличимым от, окружавших меня, гномьих статуй. Сознание и способность мыслить возвращали неспешно, и первое что я осознал, была тишина. Нет, здесь и раньше было как в склепе, но сейчас... ни одна пылинка не двигалась с места, ни один звук, ни одно чувство, ничто вокруг больше не существовало. Даже воздух застыл, боясь пошевелиться. Я моргнул, и видит Бог, я услышал, как хлопнули мои веки, и почувствовал, как колыхнулся воздух, потревоженный моими ресницами. Наконец закрыл рот и понял, что моё ровное дыхание, оказывается, настолько шумное, что его звук разносится по всем коридорам. С каким-то животным страхом осмотрелся по сторонам. Нет, это не могила, это... что-то более страшное. Здесь, как будто замерло само время! Как будто настал, многократно предсказанный, конец Времён, и Бытие стало Небытиём.

Грянуло! Своды треснули, и тишину "небытия" разорвало и разметало мелкими осколками от удара сокрушающего звука. От пола до потолка всё пространство заполнилось пылью, в одно мгновение сметённой с веками насиженных мест! Через все туннели и коридоры понёсся ураганный ветер с жутким, леденящим душу, воем и рёвом. Затряслись стены, пол заходил ходуном. Со стен, с потолка, на землю посыпались каменные блоки и кирпичи. Где-то что-то залязгало, где-то загрохотало, где-то застучало, по стенам, с гулким треском, стали проскакивать огромные трещины. Стало холодно. Холодно и страшно. Ледяной, сносящий с ног, ветер, с нарастающим рёвом, накатывал со всех сторон сразу. По коридору пронёсся пыльный смерч, раскручивая и изрыгая камни. Статуя жреца разлетелась мелким щебнем. Взорвалась, разлетевшись в стороны острой шрапнелью. Тут же, с громким хлопком, осела на пол таким же крошевом соседняя. Пол трясло. Стены шатало. И было страшно. Было очень страшно. Хотелось заорать, забиться в угол и закрыть голову руками. Но я стоял. Стоял, не в силах пошевелиться. Страх сковал меня, и не знаю, каким чудом меня не убило какой-нибудь пролетающей глыбой. Грохот, треск и рёв постепенно пошли на спад, как будто выдохлись. Тряска прекратилась. Ветер затих. Пыль начала медленно оседать. И опять наступила тишина. Но это была уже не та гранитная тишина. Да, звуки стихли, но ощущение, что тебя окружает живой мир осталось. Под сводами зала послышался тихий чавкающий звук, как если выдернуть сапог из липкой грязи и, с каким-то всхлипом, от потолка отделился каменный блок и полетел вниз. И опять тишина. Перед тем, как тишину нарушил новый тонкий звук упавшей капли, успел заметить, в сумраке истинного зрения, что поверхность, упавшего с потолка, блока влажная. Капля! Ещё одна. Ещё одна. Ещё одна. С потолка медленно срывались капли и звонко разбивались о каменный пол. Стены становились влажными, по некоторым скатывались на пол редкие струйки. Воздух начал сыреть, стало заметно прохладней, а с потолка и стен всё капала и стекала вода, собираясь на полу в редки лужицы. Я поёжился и пошлёпал уже озябшими ногами по жидкой грязи, теперь покрывающей пол вместо пыли. Как-то в тронном зале сразу стало неуютно и неприятно, и я решил, подальше от греха, сходить - проведать свою кузню. Уже прошёл почти половину коридора, когда понял что что-от не так. Нет, не сырость и не холод... чего-то не хватало. И только сейчас я осознал, чего же мне так не хватает. Когда эта мысль всплыла в сознании, сердце остановилось, а лицо перекосило от ужаса! Ещё не веря, что такое возможно, я, не помня себя, влетел в тронный зал, испугано озираясь по сторонам, поднял глаза к небу и, как бы в ответ на мои метания, в серых отблесках истинного зрения, увидел маленькую искру, медленно спускавшуюся сверху. Из-под высоченных сводов, медленно планируя, спускалась Искра. Ещё высоко над головой сумел прочитать имя - "Искра". Только летела она как-то необычно. Она летела как пёрышко, медленно опускаясь вниз, как будто покачиваясь на волнах. Сердце сжалось в нехорошем предчувствии. Я вытянул руку и подставил ладонь под моё сокровище. Наконец она коснулась руки и я обмер. Холодная! Моя Искра была холодная! Дрожащей рукой поднёс ладонь к лицу. Так и есть - "Искра". Но это была мёртвая Искра! В ней больше не было огня, не было тепла, не было жизни! Маленькая холодная пластинка, как маленькая и холодная могильная плита, для могилки с таким же маленьким существом. К горлу подступил комок, дыхание перехватило, на глаза навернулись слёзы. Я хотел что-то сказать, я хотел закричать, но из горла вырвался кашляющий хрип. До боли, до хруста сжал кулаки. Губы побелели, дыхание сбилось, в голове зашумело, и из меня вырвался крик.