Смертельный способ выйти замуж (СИ) - Крымова Вероника. Страница 2

— Нет, — я помотала головой и, достав из ридикюля браслет, положила его на прилавок. — Я хочу продать эту вещицу.

— Ну что ж, сейчас глянем, — мужчина надел на нос пенсне и взял браслет в руки. — Новодел, золото низшей пробы. Дешевая безделушка, максимум на тридцать фунтов потянет.

— Семьдесят, — насупилась я, недовольная предложенной ценой.

— Как хотите, мисс, — мистер Дирке пожал плечами и вернул мне вещицу. — Тридцать и ни центом больше.

— Но мне очень нужны деньги, — я окончательно скисла. — Дайте хотя бы пятьдесят.

— Такой хорошенькой девушке очень легко заработать несколько фунтов, не продавая драгоценности, — голос старьевщика стал сладким, словно засахаренная патока. — У меня сейчас как раз есть час, когда я закрываю лавку на обед. Мы могли бы уединиться в подсобке.

Я вспыхнула, понимая, к чему он клонит. Захотелось схватить со стола патефон и огреть этого наглого козла по голове. Вот же мерзавец, интересно, как часто он проделывал подобный фокус с женщинами, попавшими в трудное положение.

— Лучше я съем собственную шляпку, чем позволю до себя дотронуться, — я поджала губы. — До свадьбы я имею в виду.

Я сощурила глаза, окидывая взглядом господина Дирке. Никто же не просит меня делить с ним постель, получу документы о браке и на следующий же день подам прошение на развод.

— Вы мне понравились с первого взгляда, — я постаралась чарующе улыбнуться. — А что если мы прямо сейчас сбежим и обвенчаемся?

Старьевщик попятился назад, округлив глаза. Верно, принял меня за сумасшедшую.

— Мисс, как-то женитьба в мои планы не входила. Содержать супругу — слишком дорогое удовольствие, но подумайте насчет разовых встреч. С меня коробка пирожных.

Я разочарованно опустила глаза. А что, ты серьезно думала, все будет так просто? Лучше не отвлекаться на ерунду и следовать заранее намеченному плану. В конце концов, мы сторговались на сорок пяти фунтах. Когда я вышла из ломбарда, на главных городских часах пробило два пополудни. Времени оставалось все меньше, но я не позволяла унынию захватить меня.

На главной площади сняла кеб на весь оставшийся день. Отсчитав сверх объявленной суммы еще несколько монет, я избавила себя от лишних вопросов. Возница отвез меня в церковь. В этот час она обычно пуста, пришлось постараться, чтобы найти отца Бенедикта. Звонарь, здоровенный и добродушный парень, отправил меня в трактир через дорогу, когда услышал, что дело срочное и не терпит отлагательств. Я сердечно поблагодарила юношу, который был не от мира сего, и побежала в указанном направлении. Войдя в таверну, сразу увидела отца Бенедикта, сидящего за дальним столиком и уплетающего жареную утку. Вот те раз, а как же пост! Не далее как в прошлое воскресение на долгой проповеди он уличал прихожан в чревоугодии.

— Добрый день, — я подошла и громко поздоровалась.

Падре, только собирающийся пригубить кружечку эля, закашлялся и поднял на меня глаза.

— Дочь моя, ты чего так кричишь, — с укоризной заметил он.

— Вы мне срочно нужны!

— Заказать отпевание хочешь, что ль? — отец Бенедикт вытер блестящие от жира губы и причмокнул.

— Надеюсь, что до этого не дойдет, — я помотала головой. — Нужно провести обряд венчания.

— Ну, так запишись у писаря, он покажет вам свободные даты, а чего ты сюда-то приперлась? Нужно еще провести беседы с тобой и женихом, причаститься.

— Вы меня не поняли, — я наклонилась к нему и понизила голос. — Это очень срочно. Я должна выйти замуж до заката.

— Вот оно что, терпелки не хватило, — многозначительно хмыкнул падре. — Ежели ты в положении, так нужно приходить вечером, чтобы никто не видел. А ты, глупая курица, пришла в людное место и кричишь об этом на весь свет. Вот молодежь пошла, ничего уже не стыдятся.

— Причины скоротечного брака предпочитаю оставить при себе, — заявила я. — Но за то, что вы любезно согласитесь пойти мне навстречу, я сделаю щедрое пожертвование.

Я помахала перед его носом кошельком с оставшимися купюрами.

— Тридцать фунтов, думаю, вполне себе компенсируют некоторые неудобства.

Отец Бенедикт коротко кивнул.

— Ну что ж, я человек добрый, пойду навстречу влюбленным. К какому часу вас ждать?

— Думаю к десяти, не раньше, — сожалением выдохнула я.

— Хорошо, а теперь ступай, дочь моя. Не мешай обеду, — махнул падре рукой. — И вот еще что, какие имена ставить на документах, я велю писарю подготовить заранее бумагу.

— Каринтия Эвинсель, — я обернулась, уже собираясь уходить.

— А жениха?

— Пока не знаю, оставьте пустое место.

Под недоуменным взглядом я развернулась и отправилась к выходу.

ГЛАВА 2

На улице ярко светило солнце, но настроение у меня было мрачнее грозовой тучи. Оставалась самая трудная часть безумного плана, и чем ближе я к ней подходила, тем больше угасал мой пыл. Пытаясь сбросить с себя накатившую тревогу, я дернула плечиком и, гордо вскинув голову, зашагала к кэбу.

— На Карнаби-стрит, пожалуйста! — крикнула я вознице. Мужчина, дремавший на козлах в надвинутой на глаза кепке, встрепенулся и сел прямо. Послушно кивнув головой, он натянул поводья и направил пегую лошадку в указанном направлении. Через полчаса мы остановились перед великолепным старинным особняком прошлого века. Тогда модно было надстраивать остроконечные башенки по углам, архитекторы утверждали, что современные дома перенимают дух и романтику древних рыцарских замков.

Я самостоятельно спрыгнула с подножки и, судорожно вздохнув, направилась ко входу. Постучав в дверной молоток, замерла в ожидании. Через несколько мгновений до меня донеслись звуки шаркающих шагов и дверь распахнулась. На пороге стоял высокий пожилой дворецкий в черной ливрее с серебряной оторочкой, фамильные цвета семьи Бошан.

— Слушаю вас, мисс, — учтиво осведомился он, не забыв пренебрежительно поджать губы.

— Сообщите вашей хозяйке, что к ней пришла мисс Эвинсель, — попросила я, напряженно сжав в руках ридикюль. Если этот напыщенный осел заупрямится, придется прорываться в дом с боем.

— Боюсь, леди не сможет вас принять, — лицо дворецкого было непроницаемым, хотя мы оба знали, что он врет.

— Сообщите о моем визите, — с нажимом сказала я, пытаясь придать голосу стальные нотки.

— Альберт, кто там?

Из глубины холла послышался знакомый мелодичный голос. У меня даже коленки подкосились от облегчения.

— Эмма, это я! — закричала я что было сил, надеясь, что она меня услышит.

Альберт, поняв, что его маневры выдворить меня не удались, с сожалением приоткрыл дверь, впуская незваную визитершу внутрь.

Масштабы гостиной меня впечатлили, хотя один раз я уже видела эти хоромы. Я осторожно ступала по идеально начищенному паркету, в котором при желании можно было увидеть собственное отражение. Вечером, когда наступали сумерки и сквозь огромные решетчатые окна просачивался свет от заходящего солнца, пол казался глубоким озером. Эмма рассказывала, что долго привыкала к такому эффекту и боялась замочить туфли.

Я подошла к подножью мраморной лестницы, возле которой стояла невысокая молодая девушка. Ее белокурые, чуть с рыжиной волосы были уложены в высокую прическу, обнажая тонкую изящную шею. Голубое муслиновое платье, пошитое по последней моде — с тройной драпировкой, идеально подчеркивало цвет ее глаз. Эмма всегда знала толк в нарядах.

— Тия, что случилось? — в ее голосе чувствовались нотки беспокойства. Она знала, что только острая нужда толкнет меня на то, чтобы появиться в их доме, да еще без предупреждения.

— Руперт, надеюсь, в отъезде? — спросила я, кусая губы.

— К счастью, да, иначе скандала было бы не избежать, — Эмма закатила глаза и скривила лицо в кислой мине.

Я улыбнулась и заключила подругу в объятия. Мы не виделись, кажется, уже месяцев семь, с тех пор как она приезжала поздравить Мэдди с днем рождения. Сестренка тогда очень обрадовалась роскошной фарфоровой кукле с целым сундучком костюмов. Мы с ней целый вечер просидели, любуясь на крошечные кожаные ботиночки и маленькие соломенные шляпки с атласными цветами.