Роза для дракона (СИ) - "Aino Aisenberg". Страница 33

— Доброе утро, Тайра. Прости, я проспала.

— Ничего страшного, — заговорщически подмигивает молочница, понимая, сколь глупо подмигивать почти в полной темноте. Сквозь маленькое оконце под крышей в коридор проникает совсем немного света, но он и не нужен, чтобы понять и услышать дыхание счастья. Девушка молчит, хотя Тайра прекрасно знает ВСЮ историю. Ведь не раз она засиживалась у грустной рыжеволосой девушки допоздна.

— Можно мне сегодня две порции ряженки, большую бутылку молока и творог?

— Конечно.

Роза отдает деньги, неловко загружается покупками.

— Помочь? — предлагает Тайра.

— Не нужно. Я боюсь его разбудить.

— Дракон в колыбели принцессы.

Роза не отвечает, а опускает ручку входной двери, и быстро исчезает за ней.

— Поболтаем на неделе, — тихо обещает она подруге, и пока дверь не захлопывается, отделяя ночь от яркого, разгорающегося за окном утра, Тайра успевает заметить: спит, как ребенок, глубоко и беззаботно, широко раскинув руки во сне. Лишь мгновение нужно, чтобы заметить на лице мужчины легкую улыбку.

— Это же просто невообразимо, — возмущается Гермиона Уизли, отирая руки о передник, — Джинни! Это же Малфой!!! Причем не Скорпиус даже. ЭТО ДРАКО МАЛФОЙ! Теперь еще и хорек присоединится к нам за пасхальным столом?

Ноздри Гермионы широко раздувались от гнева. Да, она сердилась настолько, что вспомнила давно похороненное в школьной меловой пыли прозвище Драко, уже давно ставшего уважаемым мистером Малфоем дважды в год в письмах, когда чета Уизли поздравляла бывшего школьного врага с днем Рождения и Рождеством.

— Роза до смерти боится говорить тебе об этом. Она пробовала подослать с дипломатическим визитом Рона, но тот отступил на первом же рубеже, не смог даже выговорить его имя перед тобой.

— Так вот что значили эти заикания «дра-дра-дра, изв-вини, дорогая», — Гермиона довольно похоже передразнила манеру Рона говорить, когда тот нервничал. — Правильно не смог! Убью обоих. Троих! Всех Малфоев и Розу Уизли! Шутка ли?!

— Ты любишь свою дочь, раз однажды позволила ей уйти за Скорпиусом, — мягко, но настойчиво возразила Джинни. — Мне сложнее. Я отдаю Лили в руки человека, решившегося на развод. И пережившего его. Как думаешь, Гермиона, в этот раз они сделали правильный выбор? Я все время об этом размышляю… и чем дольше, тем страшнее, потому что понимаю: мужчина, допустивший разрыв однажды, легко переживет его и во второй раз. Не даром церковь не одобряет браков с разведенными.

— Тогда я вообще ничего не могу понять! Как ты могла пойти на такое? Как уговорила Гарри? Думаю, его позиция относительно Малфоев принципиально не изменилась. Одно дело наблюдать их на совещаниях или в министерских коридорах, а другое дело за собственным столом по субботам.

— Глаза. Руки.

— Что?

— Они похожи на нас с Гарри, на тебя и Рона, как тогда, помнишь? Когда все только начиналось!

— Взгляды, — саркастически усмехнулась Гермиона. — Говорить о любви и доказывать ее — вещи совершенно разные.

— В том-то и дело, что они не говорят, но слишком громко молчат о ней. Я уверена, что ничего не путаю.

Лицо Гермионы немного смягчилось, особенно, когда подруга подперла кулаками щеки и скорчила ужасную «рожу».

— Только представь. Каждой нашей семье достанется по собственному Малфою. И можно будет отыграться за все школьные обиды, — снова ободряюще пошутила Джинни.

И Гермиона вдруг почувствовала себя той самой одиннадцатилетней школьницей, у которой появилась возможность вполне законно и безобидно насолить недругу. Женщина прыснула в кулак.

— С ума сойти. Личный, семейный Малфой, за столом на каждом семейном торжестве. Летучемышиный сглаз? — сквозь смех спросила она у Джинни.

— Фу, это совсем не тонко, — ответила миссис Поттер. Но у нас будут года, чтобы придумывать новые и новые шутки.

— Кажется, это называется быть злобной тещей, — от смеха Гермиона начала икать.

Тут же выплыв из-за стола Джинни распахнула дверцы буфета и извлекла оттуда бутылку бренди. Пошептав над ним и, отправив в горлышко сноп искр из своей волшебной палочки, женщина расплескала содержимое по двум объемным бокалам и тоном, полным шутливой патетики, произнесла тост:

— За веселое и счастливое будущее! Дорогая моя тёща Драко Малфоя.

— Звучит, как проклятье, — хмыкнула Гермиона, но все же улыбнулась и пригубила напиток.

Они стояли на пороге небольшого коттеджа, со свежевыкрашенными ставнями. Дом выглядел милым и уютным, но мужчина явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Костюм не кажется тесным?

— Нет!

— А слишком мрачным?

— О, Боже мой, Драко, конечно нет, но вот тюльпаны мама не любит.

Легким, почти волшебным движением цветы переброшены через левое плечо. «Примета, наверное», — думает Роза. Драко все еще медлит, прежде чем нажать кнопку звонка.

— Скажи.

— Что? — вопрошает она.

— Три самых главных слова на сегодня.

— Тебе нечего бояться.

— Хорошо… но я не об этом.

— Что?

— Мерлин, Роззи, когда ты уже перестанешь чтокать?

…

Возможно, для кого-то это был самый обычный день, разве что, дышавший чуть теплее обычного. И, скорее всего, его дыхание распирало от радости за тех, кого он оставил на деревянной лестнице, ведущей к парадному входу коттеджа со свежевыкрашенными ставнями. На лестнице мужчина обнимает рыжеволосую девушку. У него много соли в волосах и мало в характере, но рядом с ней он не боится и, разомкнув слишком уж затянувшийся поцелуй, уверенно нажимает кнопку звонка.