Рожденный Грешником (ЛП) - Дженнингс Сайрита Л.. Страница 12

- Прости, - тихо говорит он, слова эхом отзываются в обволакивающей тьме.

- Что?

- Я сожалею. За то, что обидел тебя. В магазине и ...здесь. - От меня не ускользает резкий тон на слове "прости", словно он не привык произносить его. Или слышать.

- Все в порядке, - лгу я.

- Нет, не в порядке. Я не должен был...- Я не могу видеть его со своего места на полу, но думаю, он расстроенный хмурит брови.　

- Я не должен был так поступать. Легко забыться. Срываешься... временами.

Я закатываю глаза. Парень выжил из гребаного ума. Он убийца. Почему такого морально разложившегося монстра волнует это?

- Я просто хотел, чтобы ты знала, - говорит он, отвечая на мой немой вопрос. - Что... мне жаль.

Я не удостою ответом его дебильное извинение. Он не заслуживает моего прощения.

* * *

Я сжимаю холодную зазубренную сталь в ладони, ощущаю, как она режет чувствительную кожу моих пальцев. До безумия острая. Достаточно острая, чтобы превратить плоть и кости в топленое масло.

При мысли от предстоящего насилия между ног становится влажно. Звук трудно рвущихся в клочья сухожилий. Теплая свежая кровь стекает по моим рукам.

Свет в их глазах меркнет, а лица застывшие и бледные.

Он будет так рад. Счастлив от того, что я сделала для него.

В награду он будет трахать меня среди трупов, которые будут наблюдать за нами с мертвым ужасом в глазах. Я буду почитать на алтаре его толстую длину, восхвалять его, пока он заставляет подчиниться меня.

Кровью он будет рисовать руны на моем обнаженном животе, груди, заднице и между бедер.

Но сначала, я заставлю их всех кричать, так громко, что их рты порвутся. Я заставлю их захлебываться собственной слюной и желчью, пока буду перерезать им глотки и выпускать нутро.

Я сделаю это медленно, так медленно, что они будут молить о смерти. Так медленно, что они станут свидетелями их последней секунды.

Он будет так мной гордиться.

Мой Повелитель.

Мой Хозяин.

* * *

Придя в себя, я бьюсь, окруженная жаром. Оглушительный, почти, что звериный вопль пронзает ночь, разрывая темное пространство, полное серебреных звезд. Нет, не звезд.

Глаз. И нет ни одного забитого животного. Это мой крик.

- Шшшшш, - шепчет Ли, крепко прижимая меня к его голой груди. - Все хорошо. Ты в порядке. Это просто сон.

Он укачивает меня, блокируя ужасы, которые проявились в моем сознании. Шепчет нежные слова утешения в волосы, которые промокли от слез.

Его запах, выжженной земли и полуночного жасмина, обволакивает меня, подавляя ужас на задворках сознания, рассеивая страх. Это казалось настолько реальным, таким ярким. Я чувствовала запах крови, которая стекала к моим ногам.

Я могла слышать их отчаянные мольбы о пощаде. И я чувствовала его внутри себя, наказывая и трахая меня в блаженном забвении.

- Это был всего лишь сон. Все кончено. Теперь я держу тебя.

Слова эхом отозвались в моей голове, придавая заявлению Ли совсем иной смысл.

"Теперь ты его".

Я не знаю, что это значит. Все что я сейчас могу ощущать, так это его изнуряющий жар. Его успокаивающий голос. Его гладкую, холодную кожу у моей щеки.

Где-то на задворках разума, я вспоминаю, что ненавижу его. Должна боятся. Но сейчас я испытываю страх, совершенно по-другому поводу.

Я боюсь себя.

Глава 8

Тёплый солнечный свет струится через решетки на окне, рисуя золотые полосы на моем лице. Ладонями растираю глаза, зеваю и потягиваюсь, снимая острую боль в суставах. Я не вижу Ли и очень рада этому. Когда он рядом мне трудно дышать.

Мои мысли превращаются в бессвязные слова и мямлящие звуки, когда он рядом. Как пережила прошлую ночь, я никогда не узнаю. Но точно знаю, что меня переполняет чувство благодарности. За то, что он здесь, обнимает и утешает меня - я никогда не знала, каково это. Чтобы кто-то сказал мне, что это был лишь дурной сон и что всё это не реально. Я давным-давно научилась подавлять приступы истерии из-за страха, что меня посчитают сумасшедшей.

Как её. Как мою мать.

Свежий комплект одежды, зубная щетка, паста и расческа лежат в том месте, где обнаженная кожа Ли касалась простыней. Невольно, я провожу рукой по мягкому, накрахмаленному хлопку, задаваясь вопросом, могу ли я еще ощутить его удушающий жар.

Находясь в его объятиях, прижимаясь щекой к его твёрдой груди - это уже было чересчур. Но не только его температура тела. Ли слишком много. Слишком настойчивый. Слишком грубый. Слишком ужасающий. Всего слишком много за один раз.

Я иду в ванную, чтобы принять душ и переодеться, благодарная за горячую воду и чистую одежду. Представляя, что Ли был здесь... голый... мокрый... всего за несколько часов до того, как я потеряла самообладание.

Я стряхиваю образ из головы, разочарованная своей же слабостью. Он показал мне немного доброты и капельку сострадания.

Большое дело. Это не делает его менее смертоносным. Не оправдывает того, что он почти до смерти задушил и похитил меня.

Во всяком случае, это делает его еще большим куском дерьма, потому что Ли способен отличить плохое от хорошего. Он знает, что делает. Если бы он был сумасшедшим, я многое могла бы понять.

Я стараюсь не смотреть в зеркало. В любом случае в этом нет смысла. Я всегда гордилась своим резким, эксцентричным взглядом, но сейчас не хочу видеть дикий ужас в глазах. Ненавижу, что не могу контролировать это - то с чем я долго и упорно боролась и старалась понять большую часть своей жизни.

Кто-то принес мои любимые потертые джинсы и удобный свитер. Интересно, сколько же одежды они взяли из моей квартиры.

Возможно, они собрали и перевезли все мои вещи из комнаты, размером с обувную коробку, так как я уже сказала сестре что переезжаю. Не сомневаюсь, что они скрывают свое месторасположение.

Когда я выхожу из ванной, то кровь в жилах холодеет, словно я и не принимала горячий душ. Ли сидит на краю кровати, на той стороне, где я спала. Он одет в черную теплую с длинным рукавом и разрезом под самым горлом кофту, достаточно тесную, чтобы разглядеть под ней очертание его мышц.

Джинсы тоже черные, так же как и сапоги. Руки Ли лежат на коленях, от чего у него немного задумчивое выражение, он поднимает голову и смотрит на меня, изучая серебристыми глазами каждый дюйм моего тела.

- Ты не постучал? - ляпаю я.

Он поднимает темную бровь.

- Стучать? В собственную спальню?

Его спальня. Я спала - с ним - в его спальне. Это не просто комната для пленников. Это его личная комната, где он живет. Я чувствую, как кровь отливает от лица.

Ли разминает шею рукой и хмурится.　

- Выглядишь... отдохнувшей.

Комплимент? Но почему Ли выглядит так, словно ему больно? Все равно. Я не отвечаю.

Он встает и шагает в сторону двери.　

- Пойдем, - командует он, не глядя на меня.

Он дает возможность мне покинуть комнату. После почти четырех дней заточения, - половину которых я провела без сознания и накаченная наркотиками - он выпускает меня. Возможно насовсем? Это могло бы произойти. Моя свобода могла ждать меня по другую сторону двери.

Или меня ждет что-то ужасное. Возможно, Ли ведет меня не на свободу. Возможно, он ведет меня на смерть.

Украдкой, я проверяю вилку, закрепленную на внутренней стороне пояса джинсов. Возможно, этого будет недостаточно, но если пришло мое время, то я заберу кого-нибудь из них с собой.

На трясущихся ногах, я следую за ним из комнаты, которая выводит в длинный коридор. Пять дверей, все закрыты, никак не говорят о том, где меня удерживают. Заточены ли другие девушки в тех комнатах?

Его поиски отыскать Адриэль привели к тому, что Ли похищает случайных женщин с улицы? Я ни разу не слышала никаких криков, но учесть то, что окна звукопроницаемые, то думаю двери тоже. Однако, чем дальше мы уходим от спален, тем четче я что-то слышу. Что-то знакомое.