Лев (ЛП) - Аврора Белль. Страница 55
Слезы жгли глаза, когда я кивнула.
Алессио услышал достаточно. Он зашипел с другого конца стола:
— Пока ты собирала цветочки со своей мамашей, я прятал побои от друзей.
— Мне так жаль, — прошептала я, в моих глазах стояли слезы.
— Что именно жаль? У тебя было хорошее детство. Я был забыт. Такова жизнь. — Я пялилась в стол, а он продолжил говорить: — Что? Больше не хочешь брата? — Мое сердце распалось. Он выдавил смешок. — Да, и я так думаю. Не слишком хорош для тебя, да? Как и для твоей матери.
Лев сжал мою руку так сильно, что мне стало больно.
— Закрой свой рот.
Он сказал это одновременно с Лорендо, который вскрикнул:
— Не говори со зла, сын. Лучше помолчи, Алессио.
— Нет, — продолжил Алессио. — Давай-ка расскажем ей о том разе, когда отец отпинал меня так сильно в грудь, что я перестал дышать? Или о том разе, когда он пришел домой из клуба, снял штаны и нассал на меня, пока я спал.
Слезы текли по моим щекам. Грудь кололо с каждым ударом сердца. Я старалась не всхлипнуть громко.
Лев зарычал:
— Я предупреждаю тебя, Алессио.
— Пока у нее было солнышко и чупа-чупсы, — Алессио начал кричать, — на моих гребаных руках оставляли ожоги от сигаретных бычков.
Мужчины вокруг меня начали ругать вспышки Алессио. Все, что я могла, — это моргать сквозь слезы и тихо говорить:
— Я не знала.
Алессио встал.
— А откуда бы ты знала? Живя в своем гребаном идеальном доме своей гребаной идеальной жизнью со своей матерью шлюхой. — Он уставился на меня. — У тебя была моя жизнь. — Он медленно хлопнул в ладоши. — Поздравляю, Мина. — Он скривил губы и прошептал: — Ты получила все.
Лев устал терпеть это. Он резко встал со стула, который отлетел и упал на пол. Он был очень быстр, но я остановила потасовку до ее начала. Алессио злобно засмеялся, расставив широко руки, приветствуя драку. Мужчины встали, Николас и Роман рванули к Алессил, а Дави и Филиппе ближе ко Льву.
Я обняла Льва за талию и сжала крепко, упираясь пятками, пока он тащил меня вперед.
— Я бы хотела уйти, милый. — Что-то в моем тихом голосе, должно быть, остановило Льва от драки, потому что он тяжело дышал, стиснув зубы от ярости, но остановился, повернулся и обнял меня, словно защищая.
Лев повернулся к моему брату и спокойно прошипел:
— Ты еще пожалеешь о своих словах. — Он вздохнул. — Я удостоверюсь в этом.
Алессио заухал громко.
— Оооой, как я боюсь.
Нельзя было никак приукрасить это. Мой брат был придурком. Жутким, злым придурком. Я не хотела его знать. Я хотела притвориться, что этого вечера не было.
Повернувшись к Лорендо, я уставилась в пол, когда произнесла:
— Это была плохая идея. Прости за доставленные неудобства.
Его голос был несчастным.
— Мина, пожалуйста, не уходи.
— Приятного ужина, — ответила я, и мы со Львом пошли к двойным дверям. Прежде чем выйти, Лев остановился и повернулся лицом к Алессио. Сказанное им вызвало новый поток слез.
— У Мины было хорошее детство, но и ей в жизни пришлось несладко. Она была бездомной семь лет. Жила на улицах, спала в переулках, ела мусор, чтобы выжить. А где ты спал два месяца назад, Алессио? — Он продолжил тихо: — Я нашел Мину спящей рядом с лужей мочи, настолько изможденной, что она была на грани смерти от недоедания.
— Мина, — пробормотал Лорендо, качая расстроено головой. — Дорогая.
Лев пялился на моего брата, который защищаясь, задрал свой подбородок.
— Не думай, что знаешь ее. Ты ничего о ней не знаешь, кусок ты дерьма.
Я плакала в плечо Льва, уставшая от того, что люди видели мои слезы. Лев гладил меня по рукам, пока мы шли на выход. Когда он открыл дверь, чтобы мы вышли, я услышала голос Николаса Ван Эдена, его акцент был резким и очень заметным.
— Эта девушка твоя сестра. Она милая. А ты… ты настоящий придурок, boykie (прим. с африкаанс — парень/чувак).
На что Алессио ответил тихим.
— Заткнись нахрен, Эден.
36 глава
Мина
Я занималась сексом со Львом, чтобы отвлечься. Так было делать некрасиво, но я нуждалась в этом. Я нуждалась в нем. Сначала он не соглашался со мной, пытался усмирить мои похотливые поцелуи своими сладкими, которые я считала самыми опасными. Я забралась на него, прикусила загорелую кожу шеи, затем поиграла с его язычком и потерлась о твердеющую плоть, пока мои трусики не стали влажными. Как я и говорила раньше — я не могла подделать свою реакцию на Льва. Я отодвинула трусики в сторону и села на него, вбирая его толстый член так глубоко, как могла. Он проиграл этот раунд и вместе с этим потерял контроль. Прижавшись спиной к спинке кровати, он сел выше и толкнулся в меня, его сильные руки обернулись вокруг меня, крепко держа, и секс больше не был отвлечением, он стал моим утешением.
Руки Льва на моем теле успокаивали как молитва. Он доказывал раз за разом, что он все, в чем я только нуждаюсь.
Боже... я так сильно его любила.
Мое тело молило об освобождении. Я так сильно хотела не чувствовать себя оцепеневшей. Я хотела почувствовать, как он кончит в меня. Ничто так не удовлетворяло меня, как это ощущение.
Он обернул свою руку вокруг меня, схватил мое запястье и притянул его вниз между нашими соединенными телами.
— Поласкай свой клитор, малышка. Медленно и чувственно.
Затем он опустил голову и взял мой сосок в свой теплый рот. Я следовала его инструкциям, а он посасывал мой сосок. Через минуту все мое тело натянулось как струна, я откинула голову назад, а моя киска сжала его член, и я всхлипывала от оргазма. Меньше чем через десять секунд Лев последовал за мной. Он выпустил мой сосок и из его рта вырвался низкий стон. Лев напряг руки, сжав меня крепче, и удерживал на месте. Его член пульсировал во мне, и я ощутила великолепное тепло, которое вытекало прямо из моей киски.
Я почувствовала себя лучше и, сонно посматривая на него, взяла в ладони его щеки и нежно поцеловала Льва в губы.
— Боже, это мне и было нужно.
— Я знал, — сказал он тихо, поглаживая мою спину. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он, оставаясь соединенным со мной самым интимным образом.
Я положила лоб на его плечо, принимая объятия.
— У меня не было брата прежде. Мне и сейчас будет нормально без него.
— Мина, — произнес он. — Должно быть, тебе больно.
Мне было больно, но я не собираюсь позволять этой боли мучить меня.
— Все будет хорошо, милый. Обещаю. — Но мое сердце обливалось кровью за Алессио. — Я опечалена, что он так много страдал от рук своего — нашего — отца. Я бы хотела, чтобы он был с нами. Я бы хотела, чтобы мама забрала его.
— У тебя слишком доброе сердце, — выдохнул Лев. — Он был груб и мерзок. Настоящий придурок. Тебе не стоило бы переживать за него. Он точно ни капли не переживает за тебя.
— Да, — пробормотала я, повернулась к нему, чтобы вдохнуть его аромат. — Все же, я не виню его за злобу. Из-за отца и всего остального.
Он прижался губами к моему виску. Поцеловал меня, затем прошептал:
— Это нормально — чувствовать боль, мышка. Нормально.
Первый всхлип вырвался так болезненно, что я думала, словно мою грудь разорвали на две части, и сердце, распадаясь по кусочкам, просто выпадало наружу. Поток слез последовал за всхлипом, и я позволила себе горевать от потери брата, которого у меня и не было. Лев продолжал обнимать меня, целуя в висок, пока у меня не осталось больше слез.
Правда была в том, что я хотела иметь брата, и теперь, когда знаю, что он у меня есть и отказался от меня, мучение от боли сильнее, чем когда умерла моя мама.
Мой брат ненавидел меня.
Он не знал меня, но все же ненавидел.
Осуждал меня.
Жизнь была несправедливой.
***
Прошло два дня, и хотя это недолго, время хватило, чтобы практически все в «Сердцеедках» узнали, что у меня есть брат, к их удивлению, им был Алессио «Лицо со шрамом» Скарфо. Саша нашел это очень забавным. И я ненавидела его за это.