Кайнозой (СИ) - Медведев Дмитрий Сергеевич. Страница 11

День длится почти двадцать пять часов. Услыхав это, Кирилл блаженно улыбнулся - вот он где, лишний час на здоровый сон!

Каресан, не разделив восторга гостя, быстро вернулся к главной теме. Старику не очень-то хотелось попусту болтать и отвечать на расспросы, не связанные с делом, тем более, когда каждое слово давалось непросто. Губы едва ворочались, тонкие, словно бумажные веки подрагивали, когда он моргал, а дыхание у старика было таким тяжелым, надсадным, что Кирилл всерьез опасался, не умрет ли Каресан здесь, на их глазах? Последствия кажутся очевидными. Ведь, как признался старик, он - городской голова, уже тридцать шесть лет как, с самой смерти отца.

Итак, табал был построен. Люди изготовились к принятию Истины. Теперь свой путь они видели как бесконечно долгое испытание, где нужно было отыскать заветную форточку и выпорхнуть туда, из душной старой квартиры в огромный бесконечный мир.

И люди выпорхнули, да не все. На четыре миллиарда Первых нашлось несколько сотен тех, кто, увидав, что их ждет по ту сторону, зареклись покидать родную планету. Что-то огорчило их, отвратило, и они, подавленные, отправились восвояси. Что именно - опять же неизвестно, потому как эти самые отчаявшиеся дали себе обещание никогда и ни за что не говорить никому, что предстало их глазам за кулисами Вселенной.

Больше того, вернувшиеся приняли решение оставить прогресс, сохранив лишь ту его часть, какая позволяет им быть счастливыми и свободными. Горстка людей не могла удержать в своих руках весь мир, пронизанный бесчисленными нитями научных открытий, технологических решений и культурных достижений. Обреченные на неизбежную деградацию, люди ускорили этот процесс. Они бросили это все и отправились на Двенадцатый материк - единственный, откуда давно ушли люди и никогда больше не возвращались. Материк специально держали закрытым от желающих там поселиться, чтобы не нарушать его изначальной гармонии, природного равновесия.

Конечно, кто-то когда-то обитал там, но впоследствии, с появлением более развитой цивилизации, огромный кусок земли объявили заповедной зоной, вход в которую строго-настрого воспрещался всем, кроме животных . Словно знали, что рано или поздно он понадобится.

11.

Добравшись до Двенадцатого материка, люди затопили суда и начали жить так, как живут теперь. И, подчеркнул Каресан, бед они не знали и не знают, хоть и боялись по-первости давно забытых хворей, неурожаев и катаклизмов. Ничего страшного с ними не случилось, откат произошел плавно, щадяще. Самые нужные знания, конечно, были сохранены. Но только самые нужные, поистине незаменимые.

Минуло несколько тысяч лет, и естественно, что потомков первых обитателей материка становилось все меньше. Они передавали свои знания дальше, объясняли, почему вернулись и отваживали желающих отправиться на Хмурый остров - так стали звать табал в честь того, что сооружение находилось ровно посередине огромного озера, где по забытой жителями Двенадцатого материка причине почему-то было очень много пасмурных, но при этом не дождливых дней.

Впрочем, если кто очень уж хотел попасть на заброшенные земли Первых, ему не препятствовали. Люди уходили и, как правило, никогда уже не возвращались. Что сталось с ними в дороге, у пешего странника отнимающей до нескольких недель, неизвестно. Может, кто и добрался. В любом случае, однажды ушедший никогда не станет снова своим. Сложно это объяснить, вздыхал Каресан, но так уж есть.

Табал работает и по сей день. Он создан так, что будет работать всегда, если только планету не расколет на куски какая-нибудь безумная сила. Например, острая секира воинственной богини Рыйзы. На этих словах Каресан криво, едва заметно усмехнулся, ясно показав свое отношение к этому.

Он был бездетен и не знал супружеского счастья. Передавать вверенные ему знания было некому, и Каресан счел, что его миссия как раз в этом и заключается - похоронить тысячелетнюю память поколений. Людям больше не нужно указывать, что делать. Они обойдутся без предостережений и чрезмерной опеки.

Конечно, спустя годы после смерти последнего обладателя Знания в людях все одно проснется жажда открытий. Она и не засыпала, в общем-то - потомки Первых успешно заселили весь материк, несколько сотен жителей превратились в десятки, а то уже и сотни тысяч. Города, городки и поселки были разбросаны всюду. Шла торговля, изредка случались непродолжительные войны, и в целом жизнь протекала, как выразился Каресан, самым прекрасным, самым естественным чередом.

Они закопали каналы и вернули реки в прежнее русло. Равновесие помалу восстановилось. Оно пошатнется, как только люди начнут покидать материк, как только они доберутся до давно оставленных городов своих высокоразвитых предшественников. Но и тогда, рано или поздно, равновесие вновь будет обретено. Чтобы в очередной раз нарушиться, а затем - возникнуть опять.

- Вам повезло, что я еще жив, - прокряхтел Каресан. - Если я доживу хотя бы до середины сезона тепла, то буду самым счастливым человеком, который когда-либо ходил под этим небом. Очень хочу увидеть синекрылок. Они всегда возвращаются из южных краев накануне самого теплого, самого ясного дня...

Горак просил меня ждать. Я каждый день отправлял смотровых туда, откуда пришел Горак. Он - хороший человек. Он понял нас, хотел вернуться однажды. И стал первым, кто ушел к Хмурому острову, добрался, но, не польстившись, возвратился. Он долго жил с нами, думал, что кто-то явится по его следу, однако этого не произошло. А остаться он не пожелал, хоть у него здесь все было замечательно...

Если ты не лжешь, если ты его сын - я желаю тебе удачи, какой бы выбор ты не совершил. Возьми эту карту, она поможет. Доверяй ей. Ее рисовал не я и даже не мой прапрадед, но те, кто покидал земли, кажущиеся им отравленными, и напоследок решил запечатлеть их на бумаге. Конечно, многое изменилось со временем, однако лишним не будет.

Дрожащими от старческого тремора руками Каресан нырнул под столешницу, со скрипом выдвинул ящик и выудил оттуда самую что ни на есть классическую карту из компьютерных игр. Толстая шероховатая бумага, свернутая в тугой рулон и обхваченная кожаной тесьмой. Она приятно пахла, Кириллу сразу понравилось держать ее в руках. Покопавшись, старик отыскал для нее деревянный тубус и велел Кириллу убрать карту внутрь. Тот с неохотой подчинился, но признал, что это необходимо для сохранности древнего путеводителя.

- Сколько нам идти? - спросил Кирилл, спохватился и поспешно добавил. - Спасибо вам огромное, господин Каресан.

- Ступайте на юг, никуда не сворачивая. Вам нужно выйти на мыс Кейли, оттуда уже будет видна соседняя земля. Там точно так же двигайтесь к югу, а затем, когда потянутся густые леса, возьмите чуть западнее, и вы придете к озеру. Оно похоже на море, такое невозможно пропустить. Сверяйтесь с картой. Да и, поверь, направление - прощу уж и не куда. Шагай себе прямо и шагай. Правда, на озере я вам помочь не могую. Табал лежит в самом сердце, и до него как-то придется плыть. Думаю, вам предстоит подумать над этим на месте. Горак ведь сообразил, и ты должен быть смышленым.

До мыса дня три пешего пути, и это если идти много и споро. До озера подальше будет - все двадцать. Но я могу дать вам тарбанов. Тарбан за полдня пройдет столько, сколько человек проползет за три, а то и за четыре. И я говорю об очень сильном человеке.

- Тарбаны? Это лошади, как у Крю?

- Лошади? - Каресан хмыкнул. - Лошадей на нашей земле никогда не водилось. Вот на Седьмой или Четвертой - там их тьма тьмущая, лошадей... Но да, в целом верно. Тарбаны куда сильнее, быстрее и выносливее. Они могут легко нести даже очень крупного седока. Но учтите, что у тарбанов дурной нрав. Если кто-то из вас вызовет у них отторжение - пеняйте на себя. Тарбан убежит, и это в самом лучшем случае. Относитесь с уважением и благодарностью, но не льстите им. Они чуют подхалимство и всем своим могучим сердцем презирают такого седока, а при случае сбрасывают его со спины, себе на потеху. Тарбаны - злые животные, ценящие только твердую руку. Взгляд их может быть кротким, вводящим в заблуждение, но с такими плутами расслабляться нельзя - и лягаются, и плюются...