Кайнозой (СИ) - Медведев Дмитрий Сергеевич. Страница 17

До сей поры кроме келенкенов никакой живности ребята не наблюдали, и Кирилл как раз задумался, кто же здесь еще есть, когда увидел огромное стадо тарбанов по правую руку.

Их было не меньше сотни, они заполонили все поле. Тарбаны бродили, жевали травку, рядом носилось подрастающее поколение - тоже, к слову, многочисленное.

Появление в поле видимости диких сородичей не вызвало у тарбанов Кирилла и Сени ни малейшей реакции. Они просто бежали дальше без намека на усталость. Горбатый галопировали мягко, пружинисто, так, что стало совершенно ясно - переживания Арсентия касательно отбитой промежности были напрасны.

Время от времени в небе появлялись птицы. Они парили высоко, и невозможно было даже примерно установить их видовую принадлежность. Единственное - птицы имели нормальный размер, никаких тебе орнитохейрусов и даже диморфодонов.

Келенкены больше не появлялись. Наверное, они зализывали раны, приходили в себя и готовились к выборам нового вожака. Кирилл даже не пытался связаться с ними, потому как утратил доверие к своей Силе, ведь ее уже раз обманули. В любом случае, земля птиц осталась позади. Сценарий Кирилла не предусматривал возвращения в эти края. Следовательно, злые страусы не должны до них снова дотянуться.

Один раз они с Сеней обогнали попутную телегу. Возница с маленьким мальчиком - сыном, наверное - возвращались налегке. Повозку и запряженного худого тарбана они оставили с краю дороги, а сами стояли возле какого-то крупного животного, которого издалека Кирилл принял за дракопельту.

Заинтригованный, он сбавил ход, от чего задумавшийся о чем-то своем Арсентий едва не врезался в тарбана Кирилла. В последний момент он изменил курс, прошел левее и тоже, потянув поводья, заставил своего конька-горбунка замедлиться.

Нет, это определенно не была дракопельта. Да это даже и не динозавр вовсе, а броненосец! Только бессовестно огромный, покатый - с такого бы на санках съезжать.

Махонькая головка висела низко над землей, а крепкая спина резко вздымалась вверх, почти на высоту человеческого роста. Она была вся усеяна широкими и плоскими костяными пластинами и, плавно опускаясь и сужаясь, переходила в толстый хвост. Хвост венчался внушительной булавой, с которой, пожалуй, не рискнул бы связаться даже келенкен.

Один пропущенный удар по ногам лишил бы птицу всяких шансов на выживание, ибо от костей осталось бы жалкое крошево. В принципе, такой булавой можно сокрушить любого зверя, хоть торвозавра, хоть заурофаганакса. Страшно было даже подумать, какая в ней таится масса и сила в момент удара!

К людям гигантский броненосец был то ли благодушен, то ли просто безразличен. Мальчишка увлеченно смотрел на него, все порываясь погладить, потрогать, но отец держал сына за плечо и объяснял, что такое большое животное лучше лишний раз не тревожить.

Броненосец лопал мелкую жесткую траву, игнорируя высокие колосья и раздвигая их мордой. Он шумно дышал, посапывал и даже похрюкивал, грузо переступая с лапы на лапу.

Кирилл предположил, что зверь вышел сюда из леса, начинающегося дальше по ходу движения. Вышел погреться и полакомиться.

Хвост броненосца легонько покачивался, когда тот перетаптывался на месте в поиске еще не объеденного места. Да, с боков и, тем более, с тыла лучше не подходить, ни одной целой косточки не останется.

- Ого, - пробормотал вдруг Милан. - Глиптодонт, надо же... Ой, как больно-то...

Он кашлянул, выплюнул кровавый сгусток под копыта тарбану и снова отключился. Кирилл одеревеневшими от усталости руками аккуратно прислонил его к шее тарбана, благо тот не дергался, и в который уже раз слез на землю. Предплечья и кисти занемели, и Кирилл на ходу устроил ожесточенную разминку.

Ни отец, ни сын не заметили посторонних, завороженные появлением травоядного гиганта. Поэтому, чтобы не испугать их, Кирилл еще на расстоянии в несколько шагов негромко обратился к мужчине.

- Простите! Скажите, далеко ли отсюда до Туйне? Нам казалось, мы должны быть уже на месте...

Возница резко обернул круглое лицо к Кирилу, пышные усы всколыхнулись. Броненосец, раздраженный суетой, шумно выдохнул и лег на живот, точь-в-точь как дракопельта. Только в отличие от беззащитного динозавра у этого животного имелся весомый аргумент с большими шипами. В подтверждение броненосец приподнял хвост и помотал им в воздухе.

- До Туйне? - с настороженностью спросил мужик. - А чего вам там надо?

- Мы попали в беду, - пустился в объяснения Кирилл. - На нас напали, и...

- Кто напал? - возница, кажется, совсем забыл о том, что в паре метров от него приготовился обороняться огромный броненосец.

- Келенкены. Эти, как их, птицы шау, и наш друг ранен...

- Понял, - судя по лицу дядьки, он на самом деле понял - его глаза задержались на Милане, распластанном по туше тарбана. - Поспешим. Я живу в Туйне. Только сразу говорю, что, возможно, помочь не смогу. Шау обычно бьют насмерть. Идем.

Это он сказал сыну. Мальчика поведение броненосца не испугало, а, наоборот, раззадорило любопытство. Он еще не понимал, что вот этот вот милое с виду чудище может запросто прибить его своим хвостом, приняв за угрозу. И наплевать будет шипованному толстяку, что перед ним безобидный ребенок. Ему ведь это невдомек...

Возница занял свое место, мальчик нырнул в телегу.

- Здесь недалеко, считай, в двух шагах! - крикнул он Кириллу. - Держитесь за мной.

16.

До звания не то что города, но даже деревни Туйне было бесконечно далеко. Место оказалось комплексом из нескольких построек - двухэтажный постоялый двор, двухэтажный же жилой дом да две куцые избушки, где обитала прислуга.

Так вышло, что Туйне располагалось на развилке. Идущая прямо главная дорога вела к мысу Кейли, но от нее влево отходил широкий накатанный тракт, по которому активно ездили в десятки мелких и средних поселений. Все дело в том, что юго-восток Двенадцатого материка был наиболее густонаселенным, так уж сложилось, и там велась основная торговля.

Возничий, назвавшийся Грентом, оказался хозяином сего занятного местечка. Неброская рабочая одежда и тощий тарбан говорили не о том, что дела идут плохо - нет, гостевой дом был заполнен наполовину - но о том, что владелец и сам любит и умеет работать, не соря при этом своим благосостоянием.

Снимая Милана с тарбана, Кирилл отметил, что друг как-то нехорошо похолодел, хотя солнце только-только начало сползать вниз, и жара еще не спала.

Кирилл коснулся лба Милана. Кожа была прохладной и влажной от пота, палящее солнце не нагрело ее. Воспользовавшись советом рыжих братьев, Кирилл прикрыл плечи Милана, но предплечья, шея и ладони вполне могли сгореть - солнце и впрямь жарило нещадно, Кирилл сам чувствовал, как штаны и особенно футболка пропитались потом. Но загара на теле Милана сейчас было не найти, потому как он весь побледнел. Он стал таким белым, что даже смотреть на него было неприятно - внутри все холодело. Серб казался мертвецом, и только едва заметное дыхание и слабый пульс вселяли в Кирилла надежду.

Повинуясь командам Грента, Кирилл и Сеня внесли товарища в хозяйский дом. В местном мотеле тем временем шла какая-то веселая пирушка. Звучал похожий на гармонь музыкальный инструмент, исторгающий минорные мотивы, и ему вторило нестройное и нетрезвое многоголосье.

Мальчик, сын Грента, несмело топтался на пороге комнаты, пока неизвестные укладывали жертву нападения шау на широкую деревянную кушетку. Именно здесь и врачевал Грент, слывший чуть не на весь материк умелым и рукастым лекарем. Многие приезжали в Туйне как раз, чтобы подлечиться, получить рецепты для настоек и просто отдохнуть. Эта категория людей была лишь вдвое меньше тех, кто просто ехал мимо и, застигнутый ночью или усталостью, решил передохнуть. На повозке так быстро, как верхом, не поедешь.

- Куго, иди сюда, - Грент поманил сына. - Поможешь. А вы двое пока выйдите.

- Может, лучше мне помочь? - робко предложил Кирилл. - Мальчик ведь...