Он идет за мной (СИ) - Гильц Оливия. Страница 23

Рядом было много людей в белых халатах, они проводили внешний осмотр и ставили уколы в капельницу. Один из них открыл мне глаз пальцем и засветил фонариком.

— Пульс нитевидный, давление в норме. Здравствуй дорогая, ты как? Слышишь меня? — Я кивнула доктору. Он отошел от кровати, записывая что-то себе в блокнот. Тут на его место подбежала, женщина в годах, с кудрявой прической и ужасным кардиганом и истерично завопила:

— Доченька!!! Милая. Ты жива! Жива моя дорогая! — Мама стала меня обнимать и целовать. На помощь мне пришел врач.

— Женщина ей сейчас нужен кислород, не давите на нее.

— Ой, простите доктор, конечно. — Мама встала возле кровати и смотрела на меня сверху вниз. Слезы катились по ее щекам и падали на кровать. В горле все пересохло. Было трудно говорить. Я пошевелила рукой и потянулась к ее руке.

— Мама. — еле слышно прошептала я.

— О, девочка моя! — Мама ухватилась за мою руку и заплакав навзрыд осела на пол.

— Так, женщина! это уже в третий раз. Если из-за вас мне снова придется вызвать медсестру, то вы свою дочь будите ждать лежа в соседнем отделении.

Мама встала, вытерла слезы и послушно кивнула. Доктор еще раз с предупреждением глянул на нее и вышел из платы.

Сев на стул рядом с кроватью она стала поглаживать мою руку от кисти до катетера. — Бедная моя девочка как же тебе досталось. Как ты только умудрилась оказаться в таком месте? — Она снова начала плакать. — Скажи, вот на кой черт, ты пошла через тот лес. И как можно было не заметить этот чертов поезд! — Так вот почему у меня все болит. Стоп. Поезд? — я попыталась немного привстать, мама пришла на помощь и подняв подушки приподняла меня.

— Мама, о чем ты? Какой еще поезд?

— Доченька, мне сказали, что тебя нашли возле рельсов сбитой поездом. — мама сидела и плакала уже на взрыт.

— Мама, успокойся, не было никакого поезда.

— Да ты посмотри на себя! На тебе живого места нет. Там, где нет бинтов страшные синяки, ты посмотри на свои ноги. Я отдернула одеяло и с ужасом обнаружила, что бедро на одной ноге было, полностью синим. — Мама сидела и, прикрыв рот рукой, продолжала плакать.

— Объясни, где ты пропадала, целую неделю? Я уже все морги обзвонила, все больницы. На работе мне сказали, что ты взяла отгул. Я уже решила, что ты уехала отдыхать, куда-то с новым хахалем, как пришло сообщение, что тебя нашли в лесу, всю в крови. Я все бросила и сразу поехала к тебе.

— Мама, все хорошо, я была, я была… — где я черт возьми все это время была?

— Доченька, ты потеряла память. — Она трясущимися руками стала гладить меня по лицу. — Все уже хорошо, все будет хорошо. Мама тебя не бросит.

Я сидела в объятиях мамы и не могла вспомнить ровным счетом ничего после того июльского рабочего дня. Я помнила, как пошла домой вечером через парк, помнила какая стояла погода, помнила, какое было небо. Но в один момент память прерывалась, не было и тени воспоминаний.

Тень. Мне показалось это слово знакомым и опасным, почему я стала бояться теней? Я обняла маму, и попросила господа, что бы он вернул мне память. Было не спокойно на сердце, будто я забыла спасти, чью то жизнь.

Глава 8. Акт шестой. Пробуждение

В следующие несколько недель я приходила в себя. Мама вызвалась быть моей сиделкой и приносила мне все, что я не пожелаю. Когда день выписки уже был назначен, я чувствовала себя намного лучше, однако память так и не вернулась. Я каждый день подходила к окну, и видела счастливые лица встречающих людей. Они были счастливы, что дорогой им человек пошел на поправку. Когда мама вывезла меня на каталке из больницы, не было никого. Никто нас не встречал. Я сидела в кресле и ждала. Кого, я сама не понимала. Просто смотрела, куда-то вдаль в надежде, что сейчас появиться человек, который будет счастлив, видеть меня здоровой. Через пару минут мама спросила:

— Ну что пойдем?

Я подавила ком в горле и стерла нежданную слезу со щеки.

— О, дорогая, что случилась? Все ведь хорошо. А на счет памяти не переживай она обязательно к тебе вернётся, вот увидишь. Доктор сам сказал, что эта твоя амнезия вызвана сильнейшим шоком. Ну что ты?

Я кивнула маме в знак благодарности за ее поддержку. Если бы не она, боюсь, мне было бы куда тяжелее поправиться. Встав с коляски, я облокотилась на мамино плечо, и мы вместе пошли в сторону остановки ждать автобус.

Прошла уже неделя с момента моей выписки и сейчас я провожала маму на железнодорожном вокзале.

— Уважаемые пассажиры. Объявляться посадка на поезд Екатеринбург — Самара…

Я заключила маму в объятия.

— Спасибо тебе за все моя дорогая и любимая мамуля. Не знаю, что бы я без тебя делала.

— Доченька моя, всегда, пожалуйста. Прошу, береги себя. Мама не вечная, и еще одного такого потрясения она не переживет.

— Хорошо, обещаю, что впредь буду осторожна. Ты тоже себя береги. — Она улыбнулась мне и погладила по щеке. Мы поцеловали друг друга в щечки, на прощание, и я помогла занести ее чемодан в вагон поезда. Через пару минут поезд тронулся, и мама, счастливая, махала мне стоя у выхода. Я показала ей что бы она уже проходила, и послала воздушный поцелуй. Как только проводница закрыла дверь, и мама пропала из виду, защемило в груди и слезы полились из глаз. Я улыбалась и махала поезду, уходящему в мой некогда родной город.

— Пожалуйста, господи, пусть у нее все будет хорошо.

Возвращаясь, домой я вспоминала, слова, которые были для меня новыми, но от чего-то казались очень важными. В течении этих трех недель они всплывали в моей голове иногда просто услышанными из телевизора иногда кем-то сказанные.

Первое слово — тень. Тени теперь были моими врагами, так же, как и ночные светящиеся фонари. Меня просто от них шарахало, и мурашки шли по всему телу.

Еще, будучи в больнице я услышала следующее важное для меня слово. Рядом с моей палатой стояли двое молодых ребят, не старше 12 лет, и один другому тогда сказал: — Я вчера с соклановцем в игрушке списывался. Он обещал подогнать ключи от новой проги.

Соклановец, клан. Почему-то мне эти слова были роднее, чем слово семья.

Следующими, всплывающими часто в памяти, и очень важными, были слова из старого кино. — Я отдаю тебе ключи от своего сердца. Наверно кто-то отдал мне свои ключи от сердца. Еще я очень прикипела к двум людям в больнице. К девочке Наташеньке 8 лет. Она страдала каким-то редким заболеванием кишечника, и потому была частым гостем этой больницы. И к фельдшеру Артему Сергеевичу, который работал по средам и пятницам и разносил лекарства по палатам. Меня к нему тянула прямо как к магниту. Однажды я даже выбралась из постели и обняла его. Мужчина смутился, и уложил меня на место, с просьбой не вставать.

Я знала, что все эти имена и вещи как-то связаны между собой. Только совершенно не представляла, как. И чем больше важных имен и вещей появлялось в моей жизни, тем все запутаннее становилось.

Уже стоя возле своего подъезда, мне захотелось подышать свежим воздухом и развеять дурные мысли. Повернувшись к парку, я закрыла глаза и набрала полные легкие воздуха и чуть не задохнулась от запаха мужского парфюма проплывающего всего в нескольких шагах от меня. Я открыла глаза и стала смотреть по сторонам. Улица была совершенно пуста. Но я точно почувствовала его. Этот запах, такой знакомый. Я даже знала, какой этот парфюм на вкус. Это был тот, кого я люблю? Артем? Я наверно спятила, но всё же решилась его позвать. Набрав побольше воздуха в грудь, я закричала в пустоту.

— Артем! Артем! — Никто не ответил. Никто не появился, я уже успела расстроиться, как запах парфюма снова защекотал мне нос. Я стояла и никак не могла понять его источник. Улица была пуста. Я повернула голову к дому. Может там был мужчина, который вышел покурить, и теперь я чувствовала его запах. Но ни в окнах, ни на балконах никого не было. Во мне зарождался страх, что еще мгновение, и я снова потеряю этот запах, который уже не смогу забыть. От невозможности что- либо сделать и ругая себя за дырявую память, я сквозь слезы снова крикнула.