Возвращаясь на Землю (СИ) - Мельников Евгений. Страница 109

Хиске Джей, 55 лет. Если оценить ее возраст по земной шкале, где год значительно длиннее, он составит всего 24 года. Для большинства землян это небольшой, но важный промежуток, большую часть которого занимает взросление и становление личности, но для Джей, как и для всей ее расы на эти годы отводится, вдобавок, значительная часть жизненного пути.

Научившись читать и писать в возрасте шести лет, она получала инженерные навыки с раннего детства – отчасти от родителей, отчасти из обучающих компьютерных программ. Трансляция и запись информации в память возможна с раннего возраста, и технологии позволяют записывать определенные навыки ребенку еще до его рождения, но эти методы не получили практического развития, поскольку навязывание ребенку какой-либо направленности без согласования с его предпочтениями талантами сочли недемократичным. Общее образование Джей, как и все дети, получала в естественном общении с преподавателями и своими сверстниками и всегда выделялась поразительными способностями в математике, биологии и физике. Стоит заметить, над обширным спектром наук, развитых на планете, не было метанауки, такой как философия – множество истин, о которых земляне могли только спорить, выдвигая массу безосновательных теорий, здесь постигались интуитивно.

Вслед за шлемом и перчатками на кровать опустился плотный наполовину металлический, наполовину пластиковый жакет с эластичными связками из синтетического дышащего материала, соединяющими жесткие, но легкие пластины в форме параллелограммов на спине, груди и руках.

Джей всегда выделялась среди других детей любознательностью, ее с детства влекли звезды и космические путешествия, а вместе с тем, музыка и единоборства. Друзья и приятели, окружавшие ее на протяжении жизни, в том числе видные молодые люди, некогда добивавшиеся ее руки, знали, что в двух вещах с ней нельзя было соперничать – это пресциенция, особый вид боевого искусства, и гонки на аэроциклах. В возрасте 27 лет она начала обучение в академии пилотов, где вскоре попала в число лучших студентов, среди юношей ей просто не было равных – по статистике, управление звездолетом дается женщинам значительно легче, чем мужчинам. Годы обучения были незабываемым временем, когда наивные детские мечты на время становятся реальностью, когда ощущение свободы идет вместе с высокой профессиональной ответственностью, порождая твердый и свободолюбивый нрав. Именно среди молодых пилотов Джей нашла близких и верных друзей – на учебе, как на войне, дружба проверяется каждым днем. Что же касается отдыха, здесь есть занятия намного интереснее, нежели мутить рассудок при помощи химии; искусство, спорт, путешествия – без этого не представляет жизни целая раса. Когда по лесу, привлекая всю лесную живность, разносятся звуки синтезированной музыки и полсотни парней и девушек исполняют, как один, известный всем танец под звездной россыпью, прикрытой кроной высоких деревьев – это и есть ни с чем не сравнимый момент открытого, безумного и озорного удовольствия от молодого дружеского единства.

Многочисленное оборудование и электронные полуметаллические пластины на костюме Джей скрывали очертания ее фигуры, делая ее мало различимой с мужской. Обувь, раскрывающиеся детали на голени, верхняя часть брюк и пояс – она сняла одно за другим и осталась в легкой красной пижаме из мягкого материала, смятого во множество крупных складок, словно кожа шарпея, с переливами черного, белого и пурпурного цветов. На ней не было воротника и рукавов, треугольный вырез тянулся до черной пряжки на узком белом поясе с черной каемкой, над прессом вырез был слегка стянут пятью тонкими черными полосками, приталенная ремнем пижама четко отчерчивала фигуру и заканчивалась немного выше середины бедра.

Джей всегда была окружена теплом и заботой близких, что оставило свою долю доброты в ее характере; ни это, ни излишки мужского внимания не сделали ее избалованной эгоисткой, природная мудрость и независимость предписывали отвергать любое вредное воздействие. Вдобавок к тому, ее жизнь вовсе не была похожа на сказку. В юности ей нередко приходилось терпеть козни завистливых сверстниц, немало проблем наживал ей младший братец, из-за которого ей даже приходилось порой рисковать своей жизнью – разумеется, это было столкновение не с другими людьми, а с природой. После окончания академии пилотов, в межсистемных экспедициях, Джей потеряла двоих хороших друзей, и эти события остались нестираемой черной полосой в ее памяти. Суровый характер, прикрытый неизменным женственным шармом, вместе с безотказной интуицией выручали ее всегда. Кроме того, в ее активе присутствовал ряд способов избавления от темной энергии и пагубных мыслей. Джей очень любила раннее утро, когда даже птицы тихо дремлют в своих гнездах, любила свежайший утренний воздух, особенно если он летит ревущим напором в лицо. Три мощных и бесшумных двигателя сливались под ней и неслись с ошеломляющей скоростью над влажными травами. На голове ее только два маленьких овальных стеклышка, оберегающих глаза от ветра и ультрафиолета, на теле легкий аэродинамический костюм, машина несется над полем, оставляя полосу примятой воздухом травы, взмывает над скалами и бросается вниз по отвесному склону. Такая прогулка уносила от всех проблем и придавала силы, как бы тяжко ни было на душе; лежать на траве и смотреть в чистое небо, провожая редкие облака взглядом, было лучшим отдыхом после опасной и стремительной гонки.

Сбросить с себя скафандр и одеться во что-то более легкое – Джей была уверена, что этого ей не хватало, чтобы расслабиться. Она провела специальным быстро вибрирующим обручем от корней до кончиков волос и выпрямила свою прическу, волосы легли на плечи ровным лоснящимся покровом. Затем она надела короткий комбинезон, повторявший фасон ее пижамы, упругая дышащая кожа зеленовато-серого цвета со сложной структурой, образованной тысячами мелких шестиугольников, похожих на чешуйки, гладко облегала изгибы ее тела, тонкая черная линия спайки тянулась спереди от широкого пояса до небольшого треугольного выреза на груди. Рукава заканчивались на середине плеча, обязательный элемент – перчатки с открытой кистью на руках, оборудованные необходимой микроаппаратурой. На гладкой поверхности спины красовалась эмблема космического флота межпланетного государственного агентства, на треть прикрытая свисающим с плеч капюшоном.

Алексей не слышал, как она вошла в кабину, но почувствовал – его сердце тут же начало биться быстрее. Он боялся повернуться и увидеть ее, боялся, что не выдержит вновь ее взгляда, каким бы он ни был. Джей сделала несколько шагов и остановилась на середине отсека, Алексей с резким вздохом обернулся, показав, будто ее появление было для него внезапным. Он невольно отступил назад, словно испугавшись чего-то, и на секунду отвел взгляд, чтобы не выдать себя, но выпустить ее из виду казалось невозможным, в своем повседневном образе она была прекрасна: чешуйчатая кожа формы пилота гладко облегала ее тело, от подтянутых, мускулистых икр до небольшого выреза, едва приоткрывавшего полноту ее приподнятой груди, идеальные очертания плеч и бедер оставляли позади нее тень пленительного силуэта. Ее фигура была безупречной и безжалостно притягивала внимание, но Алексей смотрел только в глаза и лишь иногда взгляд его соскальзывал в смущении и убегал прочь по затемненным стенам комнаты. Пурпурные глаза в строгом очерке бровей и мягком ареоле длинных ресниц влекли загадочным космическим блеском, скрытым в недосягаемой глубине, точно свет далеких звезд, пленяющие бледно-алые губы чуть разомкнулись, когда она остановила свой вдумчивый взгляд на лице Алексея. Он, вероятно, должен был, что-то сказать, но слов не было у него в голове, взгляд говорил за него – говорил то, чего говорить не стоило, и Алексей старался, что было сил, его унять.

- Я хотел только увидеть кабину пилота, - начал вдруг оправдываться он, встретив осудительный взгляд исподлобья.

Джей подступила еще на шаг, и землянин тут же двинулся назад и уперся в спинку кресла, она произнесла вслух какое-то слово, отчего кресло развернулось и двинулось к ней, сбив с ног Алексея. Подъехав на сидении к ее ногам, он замер в беспомощной позе и буквально вжался в кресло, виновато подняв глаза.