Возвращаясь на Землю (СИ) - Мельников Евгений. Страница 139

Это было ни с чем не сравнимо. К сожалению, Алексей очень редко мог испытать нечто подобное в родном Северогорске. Родной город был для него самым полным и дерзким обличием человеческой сущности – вечным пристанищем злобы, которое всегда хотелось обойти стороной, но без которого нельзя было представить свою жизнь. Нельзя сказать, что он ненавидел свой дом, он лишь видел ясно все его изъяны без слепящего патриотизма, город представал таким, каким он был, без стеснения и предвзятости. Здесь звезды бывали столь же хороши, как и в горах, но сияли они не так гордо и ясно, а, скорее, немного сочувственно, как-то отдаленно и как будто не для всех. Здесь уже некуда было бежать от невежества и, наверное, не очень хотелось. Но когда город бил по хребту тяжелым, стальным молотом реальности, становилось до боли неприятно находиться в нем. Не все готовы закрывать глаза и принимать эту реальность…, остаются лишь два пути: уйти прочь либо изменить ее. Алексей верил в оба выхода, несмотря ни на что, и чем сильнее боялся реальности, тем сильнее верил. Удивительно, но ему и в голову не приходило делиться этим, друзья бы поняли, наверное, но он все оставлял в себе – и страх, и мечту, и веру. Странное наблюдение: здесь, на Луне, в безвоздушном пространстве, за каких-то десять минут до гибели, он испытывал куда меньше страха, чем на серых улицах родного земного города.

Ступая на твердый грунт, он ощущал инопланетную вибрацию все сильнее, она предвещала скорое окончание пути, серая даль вокруг становилась все более туманной от пыли, поднимавшейся над поверхностью. Приблизившись к кромке искусственного кратера, Алексей вновь поднял взгляд к небу и тяжело сглотнул, голубой шар занимал гигантскую долю купола, нависая прямо у него над головой. Времени оставалось мало, он хотел отвести взгляд, но вдруг услышал звуковой сигнал – Звездный вышел на связь – Алексей решил принять вызов:

- Алексей, как слышишь? Это Руденко. Прием.

- Слышу вас, товарищ генерал-майор. – Алексей не ждал его появления, и все же ни секунды не медлил с ответом, продолжая смотреть вверх.

- Как я рад слышать твой голос снова.

- И я рад тоже. – Руденко был слишком воодушевлен, чтобы заметить напряжение в его голосе.

- Как ты там?

- Я в порядке, никогда еще так себя не чувствовал. – Алексей глубоко и протяжно выдохнул, чтобы чуть выпустить волнение.

- Я знаю. Молодец. – Улыбка, не сходившая с лица генерала, проявлялась в голосе. – Я только хотел сказать еще раз, что несказанно горд за тебя.

- Спасибо, Владимир Сергеевич. – Алексей задумался над тем, как сказать ему всю правду, как в нескольких словах донести все свои переживания – это и впрямь казалось невозможным. – Но вы не думали о том, что своими действиями мы лишаем кого-то жизни – наших братьев по разуму?

В первое мгновение Руденко не понял смысла сказанных слов, и замер вдруг, прокрутив в голове его вопрос еще раз:

– Разумеется, мы думали об этом…, я думал. Но жертвы неизбежны, когда дело касается нашего выживания во вселенной. Алеша, ты осуществил то самое главное, ради чего мы так отчаянно стремились в космос и ради чего собирали эту экспедицию. Благодаря тебе мы смогли гордо заявить, что не уйдем просто так, что земляне тоже способны вершить судьбы миров. Это наш дом – наша солнечная система и наша Земля, и каким бы могущественным ни казался враг, ему не сломить наш могучий и гордый дух.

Его слова вновь заставили Алексея задуматься, он опустил глаза и начал торопливо искать ответ.

- Вы говорите о гордости…, о силе духа… Посмотрите вокруг – далеко, за сотню горизонтов. Человек объявил себя полноправным правителем на планете, даже не человек – люди. Они также неотступно уверены, что могут властвовать над другими планетами. Да, тяжело судить самому о своих поступках, порой для этого надо забраться слишком высоко, чтобы взглянуть на все со стороны. Вы видели Землю из космоса, и я увидел тоже. Можем ли мы сказать, что более других достойны жизни?

- Что ты говоришь, Алексей? – Уже непроизвольно вырвалось у генерала, пока мысль его осторожно следовала за словами лейтенанта.

- Простите, Владимир Сергеевич, но мы должны уйти.

Безмолвное изумление сковало всех в огромном зале. Голос, звучавший во всех динамиках, оборвался коротким шипением, сигнал размеренно сошел на нет.

Направившись к кратеру, Алексей положил руку на пояс с двумя нейтронными гранатами. Теперь он намеренно отбрасывал все сомнения, которые едва приходили к нему при мыслях о Земле. Выбор был сделан, время близилось к контрольной точке, оставалось лишь совершить последний шаг…

На последнем шаге к колодцу он остановился и обомлел: жерло искусственного кратера было изувечено плазменным зарядом, вся кромка осыпалась на дно, две большие отколовшиеся глыбы целиком накрыли вход, более мелкие осколки сплошь усеяли их поверхность на дне глубокой воронки. Лишь малая часть жерла, на которой остановился Алексей, возвышалась над этой недвижимой грудой камней невысокой отвесной скалой.

“Только не это…, - пронеслось у него в голове, - что же делать?” Он никак не ожидал такого поворота, увиденное тут же ударило по мозгам и по сердцу, так что он опустился на колено и начал глубоко и часто дышать носом. Выпрямившись и вновь взглянув на воронку, он начал трезво и размеренно искать выход. Но вариантов оказалось немного, а точнее, всего один: “Тут высота над завалом метров пятнадцать, стало быть, дно кратера примерно в двадцати пяти метрах от воронки. Взрыв достаточно мощный – должно хватить”. Он всем сердцем хотел верить своим расчетам, но чего-то ему не хватало, чтобы уцепиться, почувствовать уверенность; пока он не понимал всем разумом, к чему вел себя. И тут он вспомнил ту самую, давно открытую им истину: вера в судьбу дает уверенность, чтобы не бояться, достаточно целиком довериться высшим, никому не ведомым силам. Оставив здравый смысл позади, он произнес фразу, которая его самого должна была повергнуть в удивление:

- Ну что ж, как вы там говорили…? Кому уйти, а кому остаться, пусть Бог решит, – Алексей снял с пояса гранату и поднял перед собой на вытянутой руке, – …или судьба.

“Неужели это он…, тот самый момент истины”. – Он всегда думал, что в этот момент вся жизнь будет лететь мимолетными кадрами у него перед глазами, но почему-то все было иначе. Он с волнением вспоминал весь пройденный путь – события и лица, но за всем этим с самого начала и все сильнее с каждой секундой проявлялся самый дорогой ему образ – лицо Джей. Сердце барабанило по ребрам, и не только от волнения и страха – от любви, которая теперь была сильнее всего – сильнее страха перед смертью и любых сомнений. Он до отказа отогнул большой палец и нажал на макушку гранаты, пластины ее панциря тут же замигали синими огнями, слабая, но частая вибрация побежала по руке и всему телу. Стук сердца отдавался даже в барабанных перепонках, от частого пульса его трясло, дыхание перехватывало напрочь, он стоял, вытянув правую руку вперед, и давил всем своим сознанием, чтобы сделать последнее движение в полном спокойствии, с мыслями лишь о самом главном – не о своих личных переживаниях. Все, что ему оставалось сделать перед этим – громко, всей душой попросить прощения у тех, кто остался на Земле, на крохотных островках любви и дружбы. Но время не давало перевести дух, все, что он смог сделать – затаить дыхание и широко раскрыть глаза, зрачки его медленно расширились и резко замерли. Сделав выдох, он раскрыл ладонь. Граната устремилась вниз вдоль отвесной стены. Колени Алексея подкашивались, но он держался на ногах до конца, тая в сердце последние мгновения, как самое большое сокровище. И в один момент все мысли рассеялись, граната коснулась носом каменной глыбы, и небесным громовым ударом под ногами прогремел нейтронный взрыв. Яркая вспышка осветила лунную поверхность, поглотив целиком скалу над воронкой, массивные камни в кратере вмиг расщепились на мелкий щебень, в какое-то мгновение на месте воронки было видно лишь гигантское ярко-голубое нейтронное облако. Спустя полсекунды над ним вознеслась с огромной скоростью груда больших камней – осколков скалы, среди которых было чудом уцелевшее бесчувственное тело. Основное стекло шлема разлетелось; придя в чувства, Алексей увидел удаляющуюся поверхность Луны. Первым, что он ощутил, была мимолетная радость жизни, затем пришла резкая, неистовая боль в животе и ногах и осознание, что его план не удался. Далеко под собой он видел жерло кратера, а в глубине его – светящееся красным сердце литобомбы.