Тень Императора (СИ) - Мартьянов Андрей Леонидович. Страница 50

- Удивительная наивность! Ты, стало быть, хочешь, чтобы я помог тебе отыскать Ульчи и освободить Тразия Пэта? - уточнил Иммамал, в очередной раз оглянувшись по сторонам и убедившись, что никто не может их подслушать. - А почему бы тебе не попросить у меня, например, трон аррантского Царя-Солнце? Не высоко ли голову задрал? Гляди, дождь в ноздри попадет - захлебнешься!

- Легче, легче! - остановил Эврих раздосадованного саккаремца. - Я ведь тебя по всему Городу Тысячи Храмов не выслеживал, чтобы за помощью обратиться! Да и не просил ещё пока ни о чем. Просто объясняю, почему не могу нынче принять твое предложение.

- Объясняешь? - в сердцах повторил Иммамал и так хрустнул пальцами, что аррант испугался за их сохранность. - Нет, ты торгуешься со своим благодетелем, вместо того чтобы ноги ему лобызать! Я из кожи вон лезу, дабы дурную голову от топора уберечь, а тело от пыток, и что же слышу? Он позволит себя спасти, ежели я наследника имперского престола ему сыщу, да ещё и дворцовую темницу разрушу!..

- Ну полно из себя оскорбленную добродетель строить, - вновь прервал Эврих Иммамала. - Напрасно ты меня в наивности упрекаешь и землю копытом роешь. Будучи преданным слугой Мария Лаура, ты не можешь не понимать, что отыскать Ульчи в интересах шада. А Тразий Пэт, коли удастся его освободить, великим подспорьем для Ильяс станет. И не сверкай на меня очами! Предотвратить вторжение имперских войск в Саккарем поважнее, пожалуй, в настоящий момент, чем здоровье дочери Дильбэр.

- Смышлен, ох смышлен! - неожиданно ухмыльнулся Иммамал, отбрасывая маску напускного гнева. - Рассуждаешь ты верно, да по чину ли халат меришь?

- По мне так как раз, а ты себе можешь попроще подыскать! - заявил Эврих, дивясь собственному нахальству.

Решившись рассказать Иммамалу о Тразий Пэте и Ульчи, он не вполне отдавал себе отчет, зачем это делает, и теперь с некоторым изумлением понял, что порыв его был очень даже обоснован. Вряд ли посланник Мария Лаура оставался до сих пор в Мванааке только ради того, чтобы залучить чудо-лекаря в Мельсину. Надобно думать, он нашел способ послужить здесь верой и правдой своему повелителю, разыскал единомышленников и, следовательно, мог оказать Эвриху неоценимую помощь. Ежели, конечно, сочтет, что у них есть хоть какие-то шансы на успех.

- Вай-ваг! Насколько нам всем было бы проще жить, кабы ты предложил мне бежать из Мванааке до моего отъезда с Газахларом! - вырвалось у Эвриха помимо его воли.

- Тогда я ещё не мог предложить тебе этого. - Саккаремец выдавил из себя кислую улыбку и развел руками. - Не ожидал, что ты так меня озадачишь. По мне, лучше заплата, чем голое колено, но мысль устроить в Мванааке заваруху и сорвать вторжение Кешо кажется заманчивой, чего уж тут говорить. Мне надобно подумать. Давай встретимся с тобой здесь... через три дня. И еще... Я бы хотел поговорить с Аль-Чориль и удостовериться, есть ли у неё люди, способные действовать, или это все досужие разговоры.

- Этого я тебе обещать не могу. Предводительница гушкаваров чрезвычайно подозрительна, и не без причины. Хотя... Я поговорю с ней, и, быть может, она не откажется встретиться с тобой.

- Поговори. И да прольется дождь тебе под ноги. - Иммамал поднял руку в прощальном приветствии и неспешным шагом двинулся по направлению к приречным складам.

Эврих смотрел ему вслед, пока фигура сухощавого саккаремца не скрылась между приземистыми строениями. Неожиданно ему пришла в голову мысль, что ради воплощения в жизнь своих замыслов он собирается задействовать силы, которые и впрямь могут потрясти империю до основания, и это его ничуть не порадовало. Он вовсе не был уверен, что, если задуманное Ильяс удастся и она станет опекуншей при малолетнем императоре, это принесет радость или пользу обитателям Мавуно. Аррант не желал зла Кешо - раз уж тому удалось отстранить Таанрета от управления империей, значит, он и впрямь лучше подходил на эту роль, но обстоятельства складывались так, что все его здешние знакомцы оказывались врагами ныне здравствующего императора и выбирать ему было не из чего. К тому же, если Ильяс придет к власти, саккаремцы несколько лет могут спать спокойно, и Марий Лаур успеет приготовиться отразить вторжение...

- О, Всеблагой Отец Созидатель! - с тоской в голосе пробормотал Эврих, поднимая глаза к небу, затянутому набежавшими со стороны моря облаками. - Ну почему мне постоянно приходится расхлебывать кашу, к которой я не имею ни малейшего отношения?

Ни Всеблагой Отец Созидатель, ни Великий Дух, ни прочие Боги не ответили, разумеется, на вопрос чудного арранта. Да и зачем бы им утруждать себя, коли ответ напрашивался сам собой? Ежели не проходит человек по жизни бледной тенью, то вольно или невольно приходится ему расплетать оставленные предшественниками в наследство узелки судеб в пестро-красочном ковре мироздания. А то и свои заплетать, на горе и радость современникам и потомкам...

Чем ближе подходил Эврих к улице Оракулов, тем безнадежней представлялось ему задуманное. Подобно утопающему, он цеплялся за оказавшуюся под рукой соломинку, прекрасно понимая, что спасти она его не может. Надеяться на то, что кто-нибудь из предсказателей подскажет ему, где надобно искать Ульчи, было глупо: подчиненные Амаши, да и сама Ильяс, уже обращались к ним с этим вопросом, и, если бы кто-нибудь знал ответ, наследник императорского престола был бы давно найден. Однако ничего лучшего, чем прибегнуть к помощи оракулов, аррант в сложившейся ситуации придумать не мог и последовал совету Тартунга.

Все десять дней, проведенных в Мванааке, он напускал на себя важный вид. Кидал в пламя жаровни пахучие порошки, делал над ним затейливые пассы руками, бормотал нечто невразумительно-глубокомысленное на всех известных ему языках, дабы создать видимость магических действий, но никакого результата эти трюки, как и следовало ожидать, не принесли. И не могли принести, ибо Эврих не был магом, а тянуть время становилось опасным. Если бы только Рабий Даор был в городе...

Проблеск надежды появился после неожиданной встречи с Иммамалом, но уверенности в том, что саккаремец захочет и сможет чем-то помочь в освобождении Тразия Пэта, у Эвриха не было, а между тем вернувшийся в Город Тысячи Храмов Газахлар, безусловно, доложил Кешо о встрече с Аль-Чориль. Таким образом они потеряли преимущество внезапности, и люди Амаши уже рыщут в поисках их по столице. Эврих надеялся, что узнать в нем светлокожего, золотоволосого арранта будет непросто, и все же предпочел бы не вылезать из дома до встречи с Эпиаром или с посланцем Мария Лаура. Вряд ли Амаша прикажет прочесывать приречный район города, где среди бедного люда - ремесленников, грузчиков и рыбаков - испокон веку находили приют всякие сомнительные личности, а вот устроить засаду у "Мраморного логова" или на улице Оракулов очень даже может.

Нет, будь его воля, аррант носа бы из временного их убежища не высунул, тем паче, скучать ему было некогда. Ильяс, воспользовавшись отсутствием Газахлара, связалась с Урубом, и тот ухитрился передать её людям все те драгоценные Эвриховы тюки, разлуку с коими он так остро переживал. Обретение лекарственных снадобий и манускриптов, которые он считал безвозвратно для себя потерянными, окрылило арранта, и он с позволения Аль-Чориль, сотворил для приютившего их трактирщика и его домочадцев пару-тройку маленьких чудес - тех самых, которые не имели к настоящей магии решительно никакого отношения. Тарагата была против и, как оказалась, рассуждала на этот раз более мудро, чем Ильяс. Весть о том, что в притоне старика Шайала поселился чудо-лекарь, немедленно разнеслась по окрестным лачугам, лепившимся друг к другу и к склонам бывшего карьера так, что и не разберешь, где кончается одно и начинается другое жилище. Недужные голодранцы потянулись в трактир, и чем большему числу их Эврих оказывал необходимую помощь, тем больше страждущих стекалось в заведение Шайала на следующий день. Беззубый трактирщик был счастлив, Ильяс же, слишком поздно сообразив, к чему может привести подобная известность, попыталась распустить слух, что чудо-лекарь уехал из города, но не тут-то было! У каждого из Шайаловых домочадцев находился приятель или родственник, которого "ну никак нельзя не выручить", а у тех, в свою очередь, были свои родичи и знакомые, во что бы то ни стало жаждущие исцеления...