Там, где холод и ветер (СИ) - Северная Ирина. Страница 8

Я терпеливо выслушала его и поинтересовалась:

— Понимаю. А сколько же вы хотите за свой коттедж?

Названная им сумма вызвала у меня противоречивые чувства. Она была выше, чем я рассчитывала, но не на столько, чтобы отмела предложение тот час же. Положа руку на сердце, жить в пригороде, пусть и самом ближайшем, мне не очень хотелось. Если бы надо мной не висела перспектива пойти по миру или влезть в новые долги (которые тоже нужно будет отдавать), то я бы даже не стала рассматривать этот вариант, а этого “темного” * посетителя с его спутницей вычеркнула бы из списка потенциальных покупателей сразу же.

Но дело в том, что купить именно квартиру в нашем средненаселенном тауне** было не так просто. Жители города редко расставались со своим жильем. Мало кто из местных уезжал отсюда в большие города, находя все необходимое для нормальной жизни и процветания здесь. Город был всегда полон туристов, дающих прекрасный доход городской казне. Окрестности, помимо природных красот, полны прекрасных и загадочных мест, хранящих тайны глубокой древности. В самом городе два театра — драматический и оперный, музей, университетский городок, пусть и маленький, но с заслугами и богатой историей. А местный хлебопекарный заводик славился на весь наш изумрудный край — отведать овсяного хлеба или ячменных лепешек сюда приезжали со всех концов страны. Одним словом, не город, а райское место.

Не удивительно, что найти свободную квартиру, да еще и в центре было достаточно сложно.

Ладно, отказаться я всегда успею, можно посмотреть коттедж и подождать неделю, делая вид, что раздумываю над предложением.

— Я непременно съезжу посмотреть ваш дом, а через неделю мы можем с вами связаться и обсудить все еще раз, — деловито сказала я и, сделав над собой усилие, улыбнулась своим посетителям. Ответная улыбка последовала только от Шоны, да и та была скорее формальной, чем приветливой.

— Вот, возьмите, — гость доставал из кармана своей черной кожаной (элегантной и, наверное, дорогой) куртки визитную карточку и протянул ее мне. — Там все телефоны, по которым меня можно найти. Позвольте узнать, как можно связаться с вами? — вежливо поинтересовался он.

Я взяла с коробки с книгами свою потрепанную записную книжку, вырвала неровный листок, накарябала на нем номер своего мобильного телефона и протянула бумажку Уолшу.

Тот, помешкав долю секунды, взял клочок так, словно это оторванная и еще дергающаяся лягушачья лапка, и тут же передал его Шоне.

Кажется, на этом можно завершать нашу незапланированную встречу, и я уже дождаться не могла, когда же посетители уйдут.

— Позвольте вас проводить, — сказала я и направилась к входной двери. Гостям ничего не оставалось, как двинуться за мной. — Спасибо и всего доброго, — добавила я, открывая дверь.

Проходя мимо, Уолш как-то странно склонил голову в мою сторону, то ли кивая на прощанье, то ли поглядывая, как бы не задеть меня ненароком, словно я чумная.

Оставшись одна, я поднесла к глазам карточку, которую дал Кейран — дорогая матовая плотная бумага, изысканный, лаконичный шрифт и такая же лаконичная информация — «Кейран К. Уолш, фотограф», какой-то логотип и два номера телефона.

Фотограф. Плохо представляю тонкости этой профессии, но уважаю за наличие в ней творческой составляющей. Судя по одежде Уолша и его манере держаться, на своем поприще он преуспел, надо будет расспросить Патрицию или покопаться в Интернете, что он за фрукт такой, и какие у него имеются заслуги.

Через четверть часа я почти забыла о своих гостях и стала собираться на пикник с Брайаном. Из чемодана извлекла куртку, свитер с высоким воротом и плотную футболку с длинным рукавом — нельзя недооценивать силу ветров, обдувающих наше побережье в это время года. Как, впрочем, и в любое другое.

Собрала сумку, подумав немного, уложила во внутренний карманчик ключи от коттеджа Уолша и бумажку с адресом, а также его визитную карточку. В ванной протерла мутноватое зеркало и внимательно разглядела свое отражение.

Волосы и правда сильно отрасли, длиной достигали копчика, но избавляться от них я пока не собиралась, лишь время от времени понемногу подрезала самые кончики. Я решила не стричься, когда узнала о своей беременности. Сначала это было просто следование примете, затем стало своеобразным обетом, который я дала, когда все наши с мужем беды зашли слишком далеко. Решила, что обрежу волосы, когда все наладится. Мой муж, с которым мы, даже разведясь, еще долго делили одну крышу над головой, наблюдал, как я обрастаю копной и ничего не говорил. Не знаю, все равно ему было или он правильно понял мое намерение.

Из отражения в зеркале на меня смотрела барышня с очень длинными темными волосами и хмурым сомнением в зелено-карих глазах.

Всего немного чересчур — и длины волос и сомнений. Первое можно исправить хоть сейчас, а вот со вторым так просто не разберешься.

Я смотрела на свое отражение и пыталась собраться с мыслями, положить на лопатки неуверенность в собственных действиях хотя бы в этом раунде. Сейчас вдруг поняла, что именно делаю — я же разрушаю все связи со своим прошлым, даже с тем, в котором чувствовала себя совершенно счастливой, защищенной, не обремененной никакими заботами. Но я вовсе не этого хочу!

Невольно шмыгнула носом, почувствовав, как в нем защипало, а на глаза набежали слезы. Только я сама, и больше никто, имею право на жалость к себе, тайную, незаметную для окружающих. Но не теперь, пожалеть себя смогу и позже.

Одевалась торопливо, продолжая шмыгать носом, потом еще раз умылась холодной водой, немного пудры, туши и блеска для губ, и я была готова ровно к девяти часам. Брайан появился в дверях моей квартиры с удивительной пунктуальностью, которой он, кстати говоря, отличался всегда.

— Хорошо выглядишь. Отдохнувшей, — сказал он, пропуская меня вперед в лифт. — Пэт сказала, что ты встречалась с покупателем?

— Когда она успевает все всем рассказать! Я сама еще час назад не знала, что буду встречаться с покупателем. Наверное, нужно прекратить удивляться всезнайству нашей подруги, — вздохнула я.

— Ну, так как все прошло? — поинтересовался Брайан, улыбнувшись.

— Да никак. Обменялись взглядами на стоимость, телефонами, взаимной антипатией и разошлись.

— Антипатией? Почему так? — Брайан продолжал допытываться и одновременно придерживал для меня тяжелую дверь парадного.

Мы вышли на улицу, и я увидела, как сквозь неплотные тучи, похожие на пар или дым, проглядывают лучи солнца и лоскутки бледно-голубого весеннего неба. Я задрала голову, наблюдая, как ветер стремительно уносит прочь ошметки рваных туч, расчищая небосклон.

— Этот покупатель — неприятный субъект. Я поищу еще желающих приобрести мою квартиру. Мне даже мысль противна, что по дубовому паркету моей бабушки будет шастать такой надменный тип. А поэтому, забудем пока обо всем и поедем-ка отсюда на просторы. Похоже, с погодой нам сегодня повезет, — сказала я, усаживаясь в машину Брайана.

Автомобиль резво взобрался по уходящей вверх по холму дороге, ведущей из города, и вот мы уже катили по тихим окраинам. Что-то кольнуло меня в язык, словно лизнула батарейку и прежде, чем успела сообразить, хочу ли этого на самом деле, как уже торопливо проговорила:

— Послушай, Брай, а может, заскочим вот по этому адресу? Это ведь недалеко? — и я поднесла к его лицу листок бумаги с адресом коттеджа Уолша.

Брайан, сосредоточенный на дороге, бросил быстрый взгляд на листок, и ответил:

— Недалеко. Только это чуть на востоке от города. Но мы можем сейчас повернуть на развилке направо и минут через десять будем там. Хочешь взглянуть на дом?

— Почему бы нет, — я пожала плечами, убирая листок обратно в сумку. — Взгляну. Так, на всякий случай. Странно, но я никогда, даже живя здесь, совершенно не интересовалась пригородными районами и не приглядывалась к ним. Там хоть приличное место? Надеюсь, это не глухая деревушка.

— Вовсе нет, — отозвался Брайан, — нормальное местечко, вполне симпатичное.