Неприкаянные письма (сборник) - Харрис Джоанн. Страница 13

– Ты мне рассказываешь! – хмыкнул Радж. – Я провел диагностику каждого квадратного сантиметра этой штуки и ничего не обнаружил. По-честному, это неправда. Вот что я нашел. – Он выбрался из своего плетеного кресла и потряс в воздухе пластиковым пакетиком. – По-твоему, это что?

На стол лег небольшой щербатый бежевый предмет в форме неправильной сферы, пористый, как комок затвердевшей пены кофе латте.

– Магматическая порода, – сказал Рой. – Остывшая лава. Вот только местность эта не вулканическая. Понятия не имею, чем еще это могло бы быть. Может, старый метеорит? Тут они по всему побережью набросаны.

– В этом, может, и закавыка.

– Никоим образом это не способно пробиться через систему фильтрации и создать трещины в трубе.

Радж положил на стол тако, вытер пальцы и ладонь о футболку:

– Верно, если только это не было органикой, чем-то гибким и живым. Потрогай.

Рой ткнул указательным пальцем, рассчитывая упереться в твердую поверхность камня. Ноготь его вошел внутрь по самую надкожицу. Инженер торопливо убрал руку.

– Что за дрянь?

– Твоя догадка моей под стать. От этой штуки несет аммиаком, но, может, просто пропиталась. Эта – не одна. Они тут повсюду, сразу же под системой труб «Атлантики». Когда топографы их впервые подобрали, я подумал, что попросту гравий вижу. Потом я взял картинку пошире и обнаружил миллионы таких штук. Говорю как есть: миллионы.

– Прежде их там быть не могло.

– И я о том же.

– И что они творят?

– Не знаю. Ничего. Если они способны двигаться, то я этого не заметил. Мне только то и известно, что они влажные на ощупь, воняют и, если убрать их с земли, через несколько часов твердеют. Я послал образец Лиз Пибоди в Исследовательский Центр морской биологии и экологии Плимутского университета, но никакого ответа до сих пор не получил.

– Только не говори мне, что ты Королевской почтой воспользовался.

– Понимаю, что я кретин. Поздно было.

– Тут всякой техники на два миллиарда евро, а ты прибег к услугам почты времен королевы Виктории!

– А что еще мне было делать? Эта штука должна была физически попасть в Центр. Лиз – единственный специалист, кого я знаю, способный сказать нам, природный это объект или сотворенный человеком.

– Что значит сотворенный человеком?

– Я подумал об утечке какого-нибудь побочного продукта.

– Ты, надеюсь, команде из Гуанчжоу ничего об этом не говорил?

– Нет, браток. Хочу продержаться в своем кресле как можно дольше.

– Тебе попадались трещины в трубах?

– Нет, я ж тебе говорил, мое дело сидеть вот тут, перед экранами – и ничего больше. Если б это было чем-то простеньким, вроде залипшего клапана, это бы уже тут было замечено. – Радж ткнул пальцем в монитор. – Тогда поток сам собою перенаправился бы. Но этого не было, так что, должно быть, произошло два сбоя.

– Ты это о чем?

– Какой-то физический огрех с одной из сточных труб и одновременно сбой, не позволивший зафиксировать это в диагностике.

– Такого как бы быть не может, так?

– Если только что-то не так с программой и мы этого не замечаем, так что, когда неполадка на самом деле случается, мы ее не видим. Из-за той самой штуки.

– Ты хочешь сказать, нечто в духе этих идиотских Куотермассовых [12] скальных обломков из космоса, которые способны проникнуть внутрь сквозь трещину в волос толщиной и одновременно блокировать электронные выводы данных? Иисусе, Радж, не вернуться ли нам в реальный мир? Вся система может полететь, а ты этого и не заметишь. Ты в управлении с кем-нибудь говорил об этом?

– Обещают поручить кому-то проследить за этим, только пока никаких признаков действия. Мне странным казалось, что ничего – совсем-совсем ничего – не указало на сбой, но это за пределами моей сферы.

Роя, считавшего, что гостиница прежде всего управляется сложной сетью дублирующих друг друга компьютерных программ, всегда удивляло, как мало у них под рукой технических специалистов. Вера компании в технику была трогательной, однако, по его мнению, едва ли заслуженной.

– Если чужеродное тело попадет в канализационный стояк (а такое случается, когда температура подводит, потому как эта штука начинает отвердевать, если та падает всего на несколько градусов), то оно должно бы появиться вот тут, но вчера… – Радж осекся, вдруг сообразив, что разговаривает с сотрудником из другого департамента.

– Я не собираюсь ни о чем болтать, Радж. Сказанное остается в этой комнате, окей? Я так полагаю, мимо твоего внимания не прошло, что до запуска остается меньше двадцати четырех часов. Тебе непременно надо сейчас же позвонить Элизабет и получить прогноз, если исходить из того, что посылку она получила.

– Я пробовал звонить, но нарывался на автоответчик… тем временем я следил за регуляторами в первичных осадочных емкостях. Если одна из них выйдет из строя, весь курорт окажется по колено в дерьме. Дело в том, что сюда сигнал об этом не попадет. Если возникают неурядицы, они остаются невидимыми. Экраны показывают, что все чисто и нормально. Так вот, я допустил намеренный сбой, который смог бы засечь. – Он указал на соответствующий монитор. – И ничего. Странно, это уже вовсе из ряда вон.

Рой вглядывался в диаграммное изображение трубопроводов и проводки, представленное в трехмерной матрице синих, зеленых и желтых кривых, но не видел того, что видел Радж.

– Здесь нет совсем ничего необычного?

– Будь мне позволено, – сказал Радж, – я бы предположил, что той штуке удалось заморозить программу и переписать ее, только не могу понять – как. Вот дрянь-камень!

– Хорошо-хорошо, попробуем рассмотреть это логически. – Рой медленно выдохнул, давя ладонями на грудь и начал сначала: – За три года, пока строился этот гостиничный комплекс, никто не сталкивался с чем-либо геологически необычным.

– Не сталкивался, в том-то и дело, – кивнул Радж. – Не думаю, чтоб эти штуки тогда были.

– Тогда откуда же, черт побери, они взялись? – Радж нерешительно вытянул указательный палец к потолку, потом опустил его, направляя к земле.

– Отлично, значит, у нас ком лавы с биоэлектрической чувствительностью роет себе нору под самой большой курортной гостиницей, когда-либо открывавшейся в нашей стране. Отличное время выбрал, отдаю ему должное. – Он с сомнением глянул на пористый камешек. – Попрошу кого-нибудь спуститься и взглянуть – негласно. Так никто в беду не попадет. Только… в самом деле? Я говорю, это в самом деле? Если, черт возьми, ты шутки дикие со мной шутишь и выяснится, что эта штука – сушеный гриб из твоей пиццы, тебе не жить.

– Я не шучу, Рой, и твою помощь ценю. Только оказывай ее побыстрей, потому как я не могу сказать, что там происходит. А по виду – все путем.

Рой оставил Раджа созерцать застывший экран: одинокая фигура несшего ответственность за сортировку отходов крупнейшего курортного объекта в стране и за самую смертельную их потенциальную опасность.

Красные хризантемы уже начинали поникать от жары раннего вечера. Главная сцена «Атлантики» была украшена шестьюдесятью тысячами этих цветов, вывезенных из Амстердама и уложенных лондонским флористом в громадную ступенчатую пирамиду. Распылители ледяной воды опрыскивали сидящих гостей каждые двадцать секунд. За выступлением министра культуры последовало несколько таинственных фраз на английском, заученных по пути председателем правления, м-ром Лау. Представитель шейха в делах по развитию бизнеса говорил о ближневосточных финансах, прокладывающих путь экотуризму, а глава российской Международной финансовой группы по развитию передовых технологий подчеркнул эпохальную значимость момента для архитектуры компьютерного проектирования. Российская делегация встретила эти слова (как к тому призывал инструктаж) бурными аплодисментами.

Пресса, представлявшая крупнейшие мировые издания и каналы, с нетерпением ожидала начала представления. За кулисами томились ожиданием ведущие вечера, две увядающие голливудские звезды, которых заманили на мероприятие обещанием поддержки лелеемых ими благотворительных фондов в пользу домашних животных. Порядок следования выступлений не утверждался до самого последнего дня, пока уровень рисков для безопасности в связи с открытием не был официально подтвержден и доведен до сведения шефов пиар-служб, управлявших передвижением своих звезд. Проявившие малодушие актеры и певцы, отказавшиеся было от участия, как говорят, в драку вступали за место в программе.