Ракетчики (СИ) - Рагорин Алексей Владимирович. Страница 32

— Не уверен.

— Тогда так, оставляю тебе все деньги. Они понадобятся на разных этапах. Не забудь постепенно разменять сотки и полтинники. Золото тоже остаётся тебе — оно не ржавеет. Книжки заберу себе — их нужно превратить в деньги и золото. Теперь вдвоём едем к Емцу.

— Его тоже будешь «крестить»?

— Всех надо Серега, потом поймёшь.

— Норррмально. Всё понимаю. Б..дь! Нет! Нихрена не понимаю! Саша, зачем это нужно?! Почему нужно обязательно убивать?! Почему мы все должны через это пройти? Ладно, Толик. Бог с ним, что Серегу заставил. Но Касьян, его — как? Он же у нас добряк, семьянин… Неужели у тебя нет души — детей резать?! А ты-то как смог, Сергей Иванович, Серега, а?

— Отвечаю по порядку. И вы, Александр Николаевич, и остальные, должны пройти боевое крещение. Возможно, придётся закупить оружие, возможно, будет нужно купить человека. Есть и ещё планы, где могут понадобиться деньги. Зачем вас «вязать кровью»? Не для проверки преданности делу. Это вопрос психологии. Я, да и вы сами, должны быть в себе уверены; уверены, что когда настанет нужный момент, вы сможете нажать на курок и отдать приказ. Так уж вышло, то и я, и вы — не десантники-афганцы. У которых по десятку духов за спиной. А убивать, может статься, придётся ни в чём особо не повинных ментов и советских чиновников, членов КПСС. Но если мы не сделаем того, что должны — потом погибнут все. Только не сразу, не все от пуль, некоторые выживут лично. Но народ вымрет, как индейцы Америки. Одна из программ уничтожения русского народа, которая работает сейчас — цыгане. Социальные паразиты. Почему убивать? Если действовать по закону — откупятся, их крышует милиция. На второй видеокассете есть звук — послушаете. Советская система достаточно прогнила, чтобы на неё не рассчитывать. По нашим законам нельзя привлечь ту пятилетнюю девочку ни к какой ответственности, чем цыгане и пользуются. Она и сейчас: один из винтиков в машине уничтожения, а когда вырастет — будет вполне работоспособная деталь. Почему вы все должны пройти через это? Пускай, в 91-м препятствием к достижению цели может стать честный милиционер, вы это будете знать, что он ни в чём не виновен. Простой цепной пёс власти. Стоит поперёк дороги, мешает нашему плану. Как быть? Рука не должна дрогнуть. Есть ли у меня душа? Обкусанная. Но даже если бы предки мне оставили чувства — резал бы и плакал, плакал, но резал бы этих детишек. Из яйца кобры вылупится кобра, а не птенец.

— Александр Николаевич, вы кассеты посмотрите, там всё просто, как сиськи.

— Эх, Серега-Серега… И ты… Ладно, включайте телевизор.

Емец фильмом не удовлетворился. Сергея мы отправили в Одессу, а мне пришлось повторять обосновательную процедуру оперативной разработки цыган в Киеве. В конце концов, Емец убедился.

— И всё же, детей… Как-то… Не по-человечески.

— Знаю, но они для нас — не люди. Нас они за людей не считают. Мы для них — добыча. Цыгане оставили у себя родовой строй. Теоретически, это значительно лучше, чем то социальное устройство, что у нас сейчас, и, тем более, чем сейчас на Западе.

— Ты был на Западе?

— В той жизни. Продолжу. Только теоретически. А на практике их повышенные выживание и устойчивость, нашему народу — только во вред. Если бы мы наказывали семью русских бандитов — я бы не тронул не только детей, но и жену. А с цыганами не так. Их дети не попадут в детский дом. Даже если попадут — сбегут к родственникам. Те их научат жить по-своему. Так что, из этих детей не выйдет не только строителей коммунизма, но даже любых нейтральных граждан. Выйдут социальные паразиты, наподобие грибов таких, на деревьях растут, полукольцами. Постепенно такие паразитные программы уничтожат не только страны, но и народы, в том числе и русский.

— А какие ещё есть паразитные программы, как ты говоришь?

— Водка, сигареты.

— Это не подходит. Что ещё?

— Ищете вариант, как увернуться от судьбы тяжкой? Ещё наше общество разрушает партхозноменклатура, я их называю новыми дворянами. С их детьми не так однозначно.

— Ты мне не оставляешь выбора.

— Неправда, вы можете выйти из команды. Я не смогу доверить вам руководить киевским филиалом, если не буду уверен, что вы пойдёте до конца, Александр Николаевич.

— А почему нельзя просто убить предателя Горбачёва?

— Его убить можно, но сейчас это бессмысленно. Решайтесь.

Комплексом мер я добился от Емца половинчатого согласия. Он пошёл на дело, но выторговал себе возможность уйти, если ему что-то покажется неправильным. Мне пришлось заставлять цыган много рассказывать. Это забирало время, но себя оправдало. В конце концов, деньги в этой акции вторичны. Рассказывали цыгане о клиентах, а это молодёжь, рассказали о СПИД-е, и о среднем сроке жизни наркомана, о гаданиях и выносах квартир, о ментовской крыше. Приходилось немного подколдовывать. Уровень владения энергиями постепенно повышался. Называется: попутная тренировка.

— Сколько у тебя братьев?

— Четверо.

— Все живут в Киеве?

— Нэт, трое живут в Киеве, а тэбэ зачэм?

— Тебе всё ясно, Александр Николаевич, насчёт воспитания детей?

— Да. Давай, этого я сам.

— Не возражаю.

С технической точки зрения операция прошла вполне нормально. Но детей Емец не смог.

— Александр Николаевич, сможете превратить сберкнижки в золото? Кармышова я не «подгружал», но вы-то — человек ответственный?

— Хорошо, сделаю.

— Тогда весь «улов» оставляю пока у вас. Мне предстоит самое трудное: Касьян.

— Бедный Кирилл. Ты его будешь ломать, как меня?

— К сожалению, буду.

— Ты, это… Не спеши. На детей напирай, что они, мол, на наркотики падки. Ну, ты понял. Кира детей любит. Своих.

Испытание Касьяном было самое тяжёлое. Видео, рассказы, оперативная разработка — мало. Придумал ещё один фокус. Мы с Кириллом ходили под видом партийцев в морг, разговаривали с патологоанатомом, в наркодиспансер, посетили нескольких родителей наркоманов, посмотрели на самих наркоманов.

— Здравствуйте. Мы из партийной комиссии по проблеме наркомании. Обком озаботился данной проблемой. Это секретарь по идеологии, а я — идеологический сектор обкома комсомола. Вопрос деликатный, партия пока не готова поднимать шум. Нам поручено провести предварительное исследование вопроса. Вы, как практикующий врач-нарколог, можете нам помочь. Кстати, вы член партии?

Как-то так это всё и происходило. Но Касьяну этого было мало. У него самого было трое детей, да и склад характера: спокойный, добродушный, рассудительный. Как командир мирного времени — идеал. Я уже, фактически, сдался. Даже не было настроения готовить сольную акцию. Помог случай. В гостиницу позвонил Касьян и попросил встретиться. Оказалось, что в его училище был застукан с анашой курсант. Этот курсант — бывший солдат-афганец, поступил по льготе, из беседы с ним выяснилось, что он привык к зелью в Афганистане, а тут продолжил. Касьян в доверительной беседе выяснил: в Харькове он брал наркотики у цыган. Только личный опыт решил дело. Я не поверил в такое счастье! С Касьяном решил не нагонять ужаса — детей «мочил» лично, его выгонял из дома. Отработали стандартную программу, я выдал Кириллу ЦУ и поехал в Краснодар.

Поезда, поезда, поезда… Мне приходилось ездить. Не очень много. Не мог спать в поездах. Раньше. А теперь сплю крепко. Маленький приз за потерю чувств. Много об этом думаю. Не раскисать!

С вокзала позвонил Рубану. Он тут уже почти три месяца обитает. Суббота, должен быть дома.

— Саша, подъезжай ко мне домой, эт самое, до понедельника всё равно мы ничего не будем делать. Запоминай адрес…

— Здравствуй, Александр Владимирович, эт самое, рассказывай, какие новости?

— Добывал ещё денег на будущее, пару дней гостил дома, документы из Универа забрал. Побывал в гостях у всех наших, кроме Юревича.

— Ну, ты, эт самое, электровеник.