Закон молодильного яблочка - Донцова Дарья. Страница 6

– Кроме того, я не обладаю необходимыми знаниями по истории. Вот вы пишете, что Наташа и Андриана ходили в одну гимназию. Речь идет о Руси шестьсот двадцатого года. Разве тогда уже была такая система образования? По-моему, в семнадцатом веке дети обучались на дому. Или вот фраза: «Городовой получил анонимное письмо». Честное слово, не знаю, существовали ли четыреста лет тому назад полиция и почта. Понимаете, я автор детективов, действие которых разворачивается в современном мире, и то делаю порой ошибки. А прошлые века для меня нечто темное, совершенно неизвестное. Читатели мигом поймают меня на нелепицах. Ну, скажем, имена. Вроде тогда всех младенцев крестили, называли их в честь святых. Была ли в их списках Андриана? Теперь вам, надеюсь, ясно, почему я не могу взяться за очень интересный проект? Не хочу, чтобы люди говорили: «Арина Виолова написала роман на тему, о которой ни малейшего понятия не имеет».

Александр нажал на одну из кнопок на большой коробке на столе. Через пару минут в кабинете появилась дама лет сорока с безукоризненной прической, скромным макияжем, одетая в дорогой костюм.

– Звали, Александр Евгеньевич? – спросила она, поправляя очки.

– Знакомьтесь, Виола Ленинидовна, мой личный помощник Евдокия Михайловна, а у меня в гостях госпожа Тараканова.

Мы с дамой улыбнулись друг другу.

– Какое у вас образование? – неожиданно поинтересовался у вошедшей начальник.

Если помощница Александра и удивилась, то вида не подала.

– МГУ. Экономический факультет. Кандидатскую диссертацию я там же защищала.

– Прекрасно! – обрадовался Ферин. – Небось вы всегда отличницей в школе были? А потом красный диплом?

Евдокия сняла очки и снова посадила их на нос.

– Золотая медаль открыла передо мной, девочкой из провинции, двери лучшего университета страны. Я очень старалась получить достойное образование.

– У меня к вам вопрос. Где в тысяча шестьсот двадцатом году учились дети? – поинтересовался Ферин.

На лице Евдокии Михайловны промелькнула растерянность.

– Сейчас уточню.

– Нет, – возразил Ферин, – ответьте, опираясь на свои знания. В школе вы проходили курс истории?

– Конечно, – кивнула его помощница, – мне нравилась эта наука. Где получали образование ребята четыре века назад? Ну… наверное, в гимназиях. Ей-богу, не знаю.

– Спасибо, – кивнул босс и опять нажал на кнопку, – вы свободны.

На смену безукоризненной даме явился растрепанный парень в мятых джинсах и клетчатой рубашке с пятнами на животе. С Евдокией Михайловной его роднили только очки.

– Уже тут! – отрапортовал он.

– Василий Головин, – представил юношу Александр, – наш компьютерный гуру. Вася, ты где учился?

– В школе, – ответил юноша.

– А потом? – поинтересовался шеф.

– МВТУ имени Баумана, – начал загибать пальцы Головин, – год в США, два года в Лондоне…

– Сколько вам лет? – не выдержала я.

– Двадцать два. А что? – бойко спросил юноша. – В четырнадцать лет я школу окончил, а Бауманку за три года.

– Вася, кто такой городовой? – перебил компьютерщика босс.

Парень наморщил лоб и стал похож на мопса Фанди, который живет в соседней с моей квартире.

– Ну… типа мэр. В пьесе Гоголя «Ревизор» есть городовой, у него тупая дочь и жена.

– Городничий, – поправила я, – вот он действительно городской глава.

– Городовой, – повторил Ферин, – не городничий. Василий, напряги ум, он у тебя шире реки Днепр, до середины которой не всякая птица долетит. Городовой чем занимался?

– Фиг его знает, – пожал плечами Головин. – Александр Евгеньевич, лучше у бабы Дуси спросите, она всякую такую ерундовину помнит. Лет ей много, а я родился, когда городовых уже не было, и у меня в башке только комп. Городничий, говорите? Если он не мэр… Блин, ну тогда городил чего-то. Заборы, что ли, строил?

– Еще вопрос. Где учились дети в тысяча шестьсот двадцатом году? – продолжал Ферин.

– Ни фига се! Ну вы и спросили, – опешил Вася и полез в карман. – Щас, гляну…

– Нет, без Интернета ответь! – велел начальник.

– За фигом мне такой ерундой голову забивать? – заныл Головин.

Глава 5

– Понятно, да? – засмеялся Александр, когда обескураженный Василий, недовольно ворча себе под нос: «Ни фига се, вопросики…», удалился. – И Евдокия, и Головин умнее многих, но вопрос про гимназию их поставил в тупик.

– Понимаю ход ваших мыслей – никто ничего о давних временах не знает, – кивнула я. – Но все равно я не хочу писать чушь.

Ферин взял телефон.

– Я предполагал, что услышу от вас такой ответ, поэтому вот мое предложение. Дадите интервью СМИ, журналистов я пришлю. Пара съемок на телевидении, несколько бесед для радио, газет и журналов. Речь пойдет о ваших творческих планах. Расскажете, что пишете исторический детектив, изложите сюжет. Его нужно рассказать так, как он написан, с именами-фамилиями. Выучите их, пожалуйста. Этот же текст – основа интервью для СМИ. Слова «городовой» и «гимназия» я уберу. Как вам фраза: «Наташа и Андриана обучались вместе с другими детьми местных дворян»? К такому предложению придраться трудно. То ли они в школе за партой сидели, то ли их родители просто посадили в одной комнате и учителей наняли. Я восхищен вашим творческим чутьем. Сюжет и впрямь незавершен, но это намеренно. Вы заявите прессе: «Не могу открыть все свои творческие замыслы. Это же детектив! Читатель купит книгу, прочитает ее и тогда все узнает». Непременно добавьте к этому: «Идею романа мне подсказала Елизавета Максимовна Ферина». Это моя мама. Как-то раз пили мы чай, одним глазом в телевизор смотрели, на экране псевдоисторическая ерунда крутилась. Мама вдруг говорит: «Чушь снимают. Вот я придумала сюжет…» И выкладывает историю про Наташу, Андриану, цыганский табор. А я решил мамин роман издать. Ей приятно будет, и мне выгода.

– Вроде в начале разговора вы обронили фразу, что сами сочинили сюжет, – удивилась я.

Ферин расхохотался.

– Отлично! Я проиграл! Придется покупать Ксении ее любимое печенье.

Я опешила.

– Не понимаю, о чем речь?

Александр взял со стола роскошную авторучку и снял с нее колпачок.

– Ни в коей мере не желая вас обидеть, признаюсь: я не читаю детективные романы. Не только те, где автором является Арина Виолова, но вообще любые. Не потому, что презираю легкий жанр, просто времени нет. С Зеленкиной мы делали несколько пиар-проектов, весьма удачных. Когда мне пришла в голову очередная идея, Ксения посоветовала обратиться к очень талантливому человеку, дала вам такую характеристику: «Умная, с удивительно цепкой памятью. Если в понедельник скажете ей, что любите пряники, а через неделю оброните: «Никогда не ем знаменитые тульские изделия», Вилка удивится: «Вы же прежде признавались в любви к ним». Я усомнился, что писательница может помнить малозначительные фразы, и мы с Ксюшей поспорили. Сейчас я хотел подловить вас, – сначала заявил, что сам придумал сюжет, теперь про авторство мамы сообщил. А вы сразу отреагировали. Не вышло! Ксюша любит только наборы из парижской кондитерской Эрме, так что придется мне лететь во Францию.

– Наверное, это вкусно, никогда не слышала об этом магазине, – призналась я.

– О’кей, за мной набор и для вас, – мигом пообещал Ферин. – Только потом не отказывайтесь.

– И не подумаю, – рассмеялась я. – Покажите мне женщину, которая откажется от такого презента.

Александр закрыл ноутбук.

– Договорились. Вот вам адрес частного архива, им заведует Андрей Николаевич Шлыков, потрясающий зануда, но опытный специалист в своем деле. Лично я с ним не знаком, но кое-что о нем от разных людей слышал. Скажите ему, что вас в архив направил бизнесмен Александр Ферин, расскажите о будущей книге, и Шлыков вам предоставит весь необходимый материал по теме. Изучите документы внимательно, получите кое-какие знания для работы. Прямо завтра и начинайте. Вот аванс. Вопросы есть?

Я сложила руки на коленях.