Фортунат - Средневековая литература. Страница 12

И поутру, когда настал час отпереть ход, их окликнули, но они были столь далеко, что не услыхали зова. Дверь вновь заперли, а те двое принялись блуждать взад и вперед и не ведали более, как им выбраться из беды. Терзаемые сильным голодом, они впали в отчаяние и устрашились, что лишатся жизни. Тут Фортунат взмолился: «О боже всемогущий, приди нам на помощь, ибо здесь не властны ни золото, ни серебро». И в отчаянии опустились наземь, и ничего не видели и не слышали. И когда настало третье утро, священники вновь пришли ко входу в пещеру и отперли дверь и окликнули их, но никто им не отозвался. Они вновь заперли дверь, и пошли к аббату, и поведали ему о несчастьи, особливо сокрушаясь о Фортунате, преподнесшем им столь доброе вино. Сбежались также их слуги и подняли крик о своих господах. Однако аббат знавал некоего старца, тому назад много лет измерявшего пещеру длинными шнурами, и послал за ним, и сказал, дабы поразмыслил он, не возьмется ли он вывести мужей из пещеры. Слуги обещали ему сто нобелей. Старец ответствовал: «Коли они еще живы, я выведу их». И, вооружившись своим инструментом, влез внутрь пещеры.

Кто-нибудь, быть может, спросит, отчего не ходят в пещеру с факелами либо светильниками? Да будет тому известно, что подземелье это не терпит света ни в одном из своих закоулков. И старец размотал свое приспособление и исследовал один за другим ходы пещеры, покуда не отыскал их. Тут преисполнились они радости, ибо вконец изнемогли и совершенно лишились сил. И велел он им уцепиться за него, подобно слепцам, цепляющимся за зрячего, и пошел вдоль шнуров. Таким образом, с помощью господа и того старца вышли они на свет божий. Аббат обрадовался этому, ибо не хотелось ему, чтобы паломники сгинули, страшился он, что паломники не станут более посещать этих мест, через что отпадет надобность и в нем, и в божьей обители.

Слуги поведали Фортунату, что обещали старцу сто нобелей, коли он отыщет их. Фортунат уплатил ему наличными, прибавив сверх того, и горячо благодарил его, и велел с роскошью убрать постоялый двор, и позвал к себе аббата и всех братьев, и воздал хвалу господу, что вновь спасся от страшной беды. И заместо выкупа пожертвовал аббату и монастырской братии сто нобелей, дабы они молились за него господу. С тем они простились с аббатом и приступили к осуществлению своего замысла и для начала повернули вспять и ближайшим путем поскакали в Калис, ибо Иберния земля столь дикая, что далее оттуда дороги нет. И поскакали в Сан-Йобст, что в Пикардии, а следом в Париж, сиречь столицу Франции, что в пятидесяти милях от Калиса. [50] От Парижа до Бианы, [51] лежащей на море, 75 миль. От Бианы до Памплиона, [52] столицы королей наваррских, 25 миль. По левую руку от Памплиона, в 30 милях от него, лежит Сарагосса, [53] столица королевства Арагон. Оттуда до Бурга [54] и святого Сант-Якоба, что в городе, прозывающемся Компостелом, [55] 52 мили. От Сант-Якоба до Финис Терра, что означает «К мрачной звезде», [56] 14 миль. От Сант-Якоба до Лиссабона, столицы королевства португальского, девяносто миль. От Лиссабона до великого города Сибиллы [57]52 мили, а оттуда до моря десять миль. От Сибиллы до Гранады, языческого королевства, [58] 35 миль. От Гранады до Кордобы, [59] большого города, и обратно от Кордобы до Бургеса [60] 12 миль. От Бургеса до Сарагоссы 50 миль. От Сарагоссы до Барселоны 48 миль, город тот — столица Кателонии. [61] В семи милях от Барселоны стоит на высокой горе, прозывающейся Монсерратом, монастырь. [62] Там милостиво является верующим пресвятая дева Мария, случались там и случаются великие и чудесные знамения, о коих можно было бы многое поведать.

Из Барселоны двинулись они в Долозу, что в Лангедоке, [63] где покоятся четыре апостола, и на все снизошла великая благодать. Из Долозы в Парпиан, столицу Розолиона, [64] до коего восемнадцать миль. От Парпиана до Монпелье [65] 25 миль. От Монпелье до Афиона [66] 20 миль, это весьма большой город, принадлежит папе, и воздвигнуты там наипрекраснейшие дворец и замок, какие только есть в мире. Есть подалее Афиона еще город, прозывающийся Марсилией, это морская гавань, и живет там король. [67] В четырех милях от того города является христианам святая Мария Магдалина. Неподалеку оттуда лежит еще один город по прозванию Экс, город сей столица Прованса. [68] От Афиона до Женевы пятьдесят миль. Он Женевы до Генуи шестьдесят миль. От Рима до Неаполя, столицы короля неаполитанского, [69] двадцать миль. От Неаполя морем до Палермо, столицы королевства Цецилии, [70] 70 миль. От Цецилии обратно до Рима 100 миль, а от Рима до Венеции 70 миль. На пути из Венеции в Иерусалим первым лежит Рагус, [71] от него до Корфана [72] 60 миль, от Корфаиа до Родоса [73] 70 миль. От Родоса через Никозию, столицу Кипрского королевства, до святой земли в Яффе [74] 60 миль. От Яффы до Иерусалима 8 миль, от Иерусалима до горы святой Катерины [75] 14 дней пути. От земли святой Катерины через пустыни до Аль-Кеира, столицы султана Алькеирского, 6 дней пути. Оттуда до Александрии плыть рекой Нилом четыре дня.

Как Фортунат возвратился в Венецию, оттуда двинулся в Константинополь, дабы увидать коронование молодого императора

И тут добрались они, наконец, до Венеции, выбрав верный путь, дабы объехать все королевства. Но когда они расположились в Венеции на отдых, то прослышали там, что есть у императора Константинополя [76] сын. Император замыслил его короновать, ибо был весьма преклонных лет и желал, дабы сын взял на себя кормило власти еще при его жизни. О чем венецианцы получили надежные сведения и снарядили галеру и почетное посольство со многими роскошными дарами, кои полагали преподнести новому императору. Тут Фортунат пошел и подрядился со своими слугами на галеру и отплыл с венецианцами в Константинополь, превеликий город. Но съехалась туда такая уйма чужеземцев, что невозможно было найти себе пристанища. Венецианцам отвели отдельный дом. Они не допустили к себе никого из чужеземцев. Фортунат со слугами долго искал прибежище и все же под конец нашел хозяина, каковой оказался вором. Стали они к нему на постой и все дни напролет разгуливали по городу и любовались празднеством и великой роскошью, каковую там выказывали и каковую описать понадобилось бы чересчур много времени. Я же намерен поведать вам, что приключилось далее с Фортунатом.