Невеста для демона страсти (СИ) - Борисова Алина Александровна. Страница 44

— Спи, — помнится, сказал он мне когда-то потом, когда буря эмоций миновала. Когда все эмоции миновали, осталась лишь бесконечная усталость, да сладостная, томная удовлетворенность. — Теперь я за тебя спокоен. Мы вычерпали источник почти до дна, ты знаешь?

Я не знала, глаза закрывались, я уже едва осознавала, где я и что я, хотелось лишь покоя, тишины, темноты. А впрочем, последнее было не важно, я уже спала…

Проснулась одна. В роскошной спальне, так похожей на человеческую: с четкими очертаниями стен, мебели и предметов и еще более четкими ощущениями от них. Постельное белье скользило под пальцами холодным шелком, прикроватные столбики были теплым и твердым деревом, преобразованным искусной рукой резчика. Плитки пола были нагреты солнцем, глядящим сквозь огромные окна.

Или это не комната, это я стала вновь настоящей? Шлепая босыми ступнями по плиткам (и с наслаждением вслушиваясь в звуки собственных шагов) я поспешила к огромному зеркалу… Эммм… Чуть смутилась и резко рванула на себя дверцы стоящего рядом шкафа (его ребристые ручки при этом болезненно врезались мне в ладони, и я почувствовала почти восторг). Одежда в шкафу имелась. Далекая от привычной мне моды — что-то запашное, струящееся, полупрозрачное, но при этом многослойное, то есть отнюдь не столь откровенное, как мне показалось сначала. Облачилась, наслаждаясь прикосновениями ткани к коже. Вновь с улыбкой вернулась к зеркалу, покрутилась, любуясь собой, попыталась уложить волосы в простую прическу, имеющихся в наличии шпилек на что-то серьезное мне бы не хватило.

Непрестанно улыбалась. Лис (даже будучи Герлистэном) не солгал: его источник и впрямь не отобрал у меня жизнь, но вернул ускользающие от меня жизненные силы. Да, конечно, он сказал, что ему просто нужно, чтоб я оставалась живой ради какого-то, одному ему ведомого приза, но все-таки… Ну а что он должен был мне сказать? Высокопарно в любви признаться? Так все равно бы не поверила. Слова — ничто, дела…

— Красиво, — послышался мелодичный голосок от окна.

Обернулась. На широком подоконнике лишенного, как и во всем дворце, рам и стекол окна, сидела белокурая сильфа. Достаточно яркая, ее лицо и одежда еще хранили первозданные краски, однако воздушная и прозрачная, как и все призрачные девы.

— Свет жизни в твоих глазах, — пояснила она в ответ на мой удивленный взгляд. — Флер живого тепла, струящийся вокруг… Здесь давно не было живых.

— А ты? — не удержалась я от вопроса. — Ты была когда-то живой?

Она рассмеялась.

— Конечно. Мы все были. Живыми, любимыми, единственными… Твой господин уже сказал тебе, что ты — Единственная, Избранная, Особенная, Не-Такая-Как-Все-Прочие-Что-Были-Прежде?

— Нет, — я озадачилась. — А что, должен был?

— Ну, обычно они это говорят, когда берут из мира новую жертву.

— Жертву?

— А ты себя кем вообразила, королевной? Так могу разочаровать: ты такая же, как и все мы. Жертва, что приносит Дэус восемь раз за каждое столетье во исполнение древнего договора, чтобы и дальше единолично править этим миром.

Звучало мрачно, но…

— Но я не ощущаю себя жертвой. Скорее — молодой женой. Герлистэн добр и внимателен. Да, у него есть свои… странности, и этот мир — не совсем то, что я ожидала обрести в браке, но ведь я счастлива с ним. Так что мне за дело до Дэуса и его жертвоприношений?

— Возможно, и никакого, — согласно кивнула головкой моя собеседница. — Тогда тебе, наверно, не будет слишком скучно, пока твой «муж» станет общаться с другими своими «женами».

— Другими? — мой голос чуть дрогнул. Я никогда не думала про других.

— Ну да. Ведь он «женится» каждые сто лет вот уже… даже и не помню сколько, — дева легкомысленно пожала плечиками.

— Но сто лет — это больше, чем человеку дано прожить, и…

— И людей здесь нет. А сильфы бессмертны. И сто лет спустя ты будешь бессильно смотреть, как твой Герлистэн приведет другую. Следующую. Очередную, поименованную Единственной. А потом минет еще сто лет, и еще… Ты будешь бледнеть, растворяясь в воздухе, он позабудет твое лицо и имя, но все так же будет менять своих жен, выпивая их досуха и заменяя следующими жертвами Дэуса…

— Зачем ты говоришь мне все это? — улыбаться уже не хотелось. — Ты — его бывшая «жена»?

— Бывших здесь не бывает. Все — действующие, — усмехнулась сильфа. — Ты ведь уже видела их, бесконечным облаком вьющихся над долиной? Сыттаров — восемь, вот и считай. Одна восьмая всех, кого ты видела — «жены» твоего любезного Герлистэна. И каждую из них он «любил», каждой расточал комплименты, каждой обещал… Что он тебе обещал? Вот то же самое… Но про меня не тревожься, я — не его.

— А чья?

— Разве это важно?

— Не знаю, но… Надо же как-то знакомиться. Как у вас тут принято представляться?

— Да какая разница, что тут принято?! — она так возмутилась, что даже взлетела над подоконником. — Тебя что, все устраивает? Ты так любишь этого монстра, что готова отдать ему свою жизнь и душу, раствориться в толпе его безликих «жен»?

— Но… разве у меня есть выбор?

— Да ты что, совсем глупая?! У тебя есть жизнь! Ты живая еще, ты настоящая! Так не дожидайся, пока станет слишком поздно! Беги! Возвращайся назад, к людям, проси о помощи.

— Но куда мне бежать? Я его жена. Отец лично отвел меня к алтарю, он не примет меня назад, а больше…

— Чья ты жена, девочка? Разве сыттара Герлистэна? Разве ему отдал тебя отец?

— Нет… Вернее, да… Отец отдал меня Гэрлистэну, просто он не знал этого, — я совсем запуталась.

— А настоящий твой муж — тот, что пред Дэусом и людьми? Кто носит твою брачную звездочку?

— Настоящий… — я лишь горько вздохнула. — Какой же он «настоящий»? Он меня в жены не брал, он со мной не знаком даже… Как я к нему заявлюсь, что скажу? Да он же мне не поверит — ни единому слову! И хорошо, если просто с крыльца спустит, а не на костер, как ведьму, отправит…

— Ты ему, кстати, жизнь сломала, ты знаешь? — с деланным равнодушием пропела сильфочка.

— Кому? — оторопело уставилась на нее я.

— Мужу своему, — пожала она изящными плечиками. — Не думала об этом? У него планы были, карьера… Он жениться, между прочим, собирался. А его в храме изменником огласили и двоеженцем. Как полагаешь, какого это?

— Полагаю, неприятно, — согласно кивнула я, вглядываясь в свою гостью внимательней. — Вот только разве это моя вина? Разве я все это устроила? Разве я выбирала его в мужья? Разве от меня вообще хоть что-то зависело? — с каждым новым вопросом я подходила к окну все ближе, и под конец просто уперлась в подоконник, с которого она предусмотрительно слетела прочь, и теперь висела в воздухе метрах в двух от меня. — Так почему же ты обвиняешь в его сломанной жизни меня? Даже ты — хотя утверждаешь, что попала сюда совершенно так же, как я — обвиняешь во всем меня! Так с чего мне ждать, что герцог сочтет иначе? И откуда ты, кстати, знаешь, кто мой муж и чем он занят?

— Следила, — недовольно буркнула она, растеряв былой напор.

— За кем, за нами?

— За герцогом Александром. Что ты на меня так смотришь? Герлистэн твой приказал, вот я и следила.

— Почему это он тебе приказал? — что-то не сходилось. — Ты сама мне сказала, что ты — «не его». А «его» здесь — сотни душ летает. Так с чего бы ему приказывать чужой сильфе?

— Его, не его — какая разница? — раздраженно отозвалась моя собеседница. — Мой господин твоему что-то задолжал, вот и расплатился моими услугами. А зачем да почему — не дело сильфы вникать в интриги сыттаров. Ты интересуешься совершенно не тем! И думаешь не о том!

— И о чем же я, по-твоему, должна думать? — раз уж она освободила мне подоконник, я решила на нем устроиться. Было высоковато — я, оказывается, была в башне, на одном из верхних ее этажей. Но высота меня не страшила, а вид из окна открывался воистину великолепный.

— О своем муже, — наставительно поведала сильфа. — О своем настоящем муже, который вот уже сколько дней без отдыха ищет тебя по всем дорогам королевства. Разве тебя не учили быть верной женой? Разве ты не знаешь, в чем твое женское предназначение? Ты должна облегчать жизнь своего мужа, а не усложнять ее. Наполнять ее комфортом и уютом, а не проблемами и неустроенностью.