Белая ворона (СИ) - Арнаутова Дана "Твиллайт". Страница 40

— Все, — подтвердил Алекс, вставая. — И если будет что-то непонятно в традициях «Бархата», спрашивай. Я понимаю, неподготовленному человеку трудно понять, как думают и поступают его завсегдатаи.

— Да легче разобраться в жизни приюта для умалишенных, — буркнул Фергал, тоже поднимаясь. — Не сомневайся, еще как спрошу…

После ухода Бреслина Алекс невольно поморщился — разговор оставил неприятный осадок. Как объяснить окружающим, что мораль, основанная на взаимных договоренностях взрослых разумных людей, может быть такой странной, но вполне действенной? В «Бархате» никто никого не принуждает, устав клуба строго запрещает встречи со слишком юными или не способными управлять своими желаниями особами. Запрещены дурманные снадобья, не поощряется злоупотребление алкоголем… И самое главное — для многих людей посещение «Бархата» — единственная и бесценная возможность проявить укротить внутренних демонов.

Садясь в мобилер, он вспомнил Шэннон ап Дилвери, которую порядочные люди назвали бы извращенной развратницей. Только вот хватило бы у них самих порядочности изо всех сил спасать смертельно больную девушку, у которой, кроме Шэннон, никого нет? И в чем тогда истинная порядочность?

«Дигиталис» встретил его восторженным возгласом главного целителя, как раз пробегающего куда-то по просторному холлу:

— Алекс, милый мой мальчик! Вы ли это? Только не говорите, что решили позаботиться о своем здоровье и по этому поводу не выпьете рюмочку со старым Соломоном!

— Почтенный Соломон, как я могу отказаться? Но только рюмочку! Я не пью, когда вожу мобилер.

— Но вы-таки всегда водите мобилер, — всплеснул руками Соломон Цойреф, брат Эбенезера Цойрефа и давний знакомый Алекса, тот самый, что когда-то раз и навсегда отучил его от курения. — Вот и Эбенезер говорит, что вы всегда и весь в делах, так что ему просто стыдно работать меньше собственного начальника. А я говорю, что дела делами, но их все не переделать, а надо ведь и отдыхать. И это я как доктор говорю, прошу заметить, а братец отвечает, что мои медицинские советы ему не по карману, наглец мелкий. Идемте, Алекс, идемте, я вам решительно назначаю рюмку бренди — и не спорьте.

— Как скажете, почтенный Соломон, — улыбаясь, покорился Алекс. — Но если позволите, я все-таки по делу. Сегодня в вашу клинику привезли молодую женщину…

— Помню-помню, — закивал Цойреф, вцепившись в рукав Алекса и ведя его к себе в кабинет. — Такая милая девочка и такая глупая! Разве можно так себя мучить? Алекс, вы же ее начальник? Объясните девочке, что живая и здоровая она вам гораздо полезнее.

— Непременно, — согласился Алекс, устраиваясь в уютном кресле возле окна, за которым стремительно сгущались сумерки. — Почтенный Соломон, так что с нею?

— Ой, Алекс, да что там, кроме глупости! — махнул рукой Цойреф, тоже садясь в кресло и звоня в старомодный колокольчик, на звук которого из приемной тут же показалась секретарша. — Лиззи, деточка, подайте нам чаю и бренди. И найдите Мелвилла, пусть принесет мне бумаги тьены Уинни… Так вот, Алекс, у вашей девочки, дай Создатель ей здоровья, от переутомления резко поднялось давление крови. В ее возрасте нужно хорошо кушать и вовремя ложиться спать, а кофе пить для удовольствия, а не для того, чтобы работать днем и ночью. Нет, в самом деле, молодые люди невыносимы! Пороть их некому!

— Целиком и полностью согласен, — поддакнул Алекс. — И что же, она должна у вас остаться надолго?

— А вот это уже зависит исключительно от вас, — заулыбался Цойреф, снова всплескивая руками и даже слегка подскакивая на кресле. — Собственно говоря, мы готовы отпустить девочку хоть бы и сегодня. Все угрожающие здоровью симптомы — ах, вы не знаете доктора Мелвилла, такой талантливый мальчик — так вот Мелвилл их убрал. Анализы мы сделали. И вот тут возникла непредвиденная сложность…

— Говорите же, — попросил Алекс, вдыхая аромат цветочного чая, поставленного перед ним миленькой блондиночкой Лиззи.

— Так вот, обследование показало, — заговорил Цойреф уже серьезно, — что сердце и кровеносные сосуды у девочки в превосходном состоянии. Если бы не это, все могло бы обернуться куда печальнее, все-таки подобный криз — это не шутки. Именно так и случаются инсульты. Но девочка здоровая на удивление. Дай Создатель всем детям моей матушки такое сердце и сосуды, это ведь прелесть что такое, а не сердце. И я бы хоть сейчас проводил вашу тьену Уинни домой, чтобы она не занимала место в моей клинике, но…

В дверь постучали. Цойреф сорвался с места, нимало не смущаясь ни почтенным возрастом, ни столь же почтенной должностью, подбежал к двери и вернулся с какими-то бумагами, продолжая:

— Так вот о чем я… Насколько я смог понять, юная тьена работает у вас, Алекс, недавно? Потому что остальные ваши люди свое здоровье так не запускают, благодарение нам и вам, их начальнику.

— Всего пару недель, — подтвердил Алекс настороженно. — Она студентка.

Соломон Цойреф снова покивал, одним махом опрокинул рюмку бренди, причмокнул, взял чашку с чаем и подул на него, вытягивая губы. Осторожно пригубил чай, но снова поставил на стол.

— Понимаю… И лечилась она до этого у сущего коновала. Я бы ему руки оторвал и погнал из нашей профессии пинками. Нет, вы только подумайте! Девочка даже не знала, что перенесла пневмонию! Не далее как этой весной! Вы представьте, Алекс! Да у меня кровь стынет в жилах! Она ее переносила не в постели, а посещая занятия! С жаром! Без анализов, без правильного лечения, с непонятным диагнозом…

Соломон Цойреф возмущенно поджал губы, став совершенной копией своего брата-близнеца, когда тот находил в документах какую-то ужасную, по его мнению, ошибку. Алекс тяжело вздохнул. Оба Цойрефа были великолепными мастерами в своем деле и от всех остальных ожидали того же, отказываясь понимать малейшее упущение. То есть понимать-то они его понимали, но возмущались каждый раз просто с упоением.

— Почтенный Соломон, — попросил он мягко, — окажите любезность, объясните мне как можно проще, что случилось и как это исправить?

— Ну да, Алекс, извините, — виновато закивал Цойреф. — Беда в том, что девочка не долечилась, да и лечением это назвать нельзя, если по совести. Ей просто назначили сильнодействующие, но плохо подобранные препараты. Они не вылечили инфекцию целиком, а загнали ее внутрь легкого, где образовался воспалительный очаг. Внешне это почти ничем пока не проявляется. Девочку познабливает вечерами, она покашливает в дождь и быстрее устает. Любая болезнь при таком общем ослаблении здоровья переносится гораздо тяжелее. Вообще-то с этим можно жить еще долгие годы, если организм изначально достаточно сильный, но постепенно его способность к сопротивлению будет все сильнее изнашиваться. И рано или поздно маленький очаг в легком разрастется, приведя к большим неприятностям.

— Так… и что? — осторожно поинтересовался Алекс, допивая отличный бренди и принимаясь за чай.

— Случай не соответствует нашему контракту, — развел руками Цойреф. — Алекс, вы же понимаете, что хорошая медицина — это деньги и время. В нашем с вами договоре четко указано, что ваша контора оплачивает лечение, если заболевание началось в период работы служащего у вас. Вот сегодняшний криз у девочки — это наша работа, без всякого сомнения. А воспаление, о котором я говорю, началось уже давно. Какие там две недели! Алекс, я никоим образом не подозреваю вас в жадности, Создатель упаси, но если юная тьена работает у вас временно… Ей нужно полежать в клинике хотя бы неделю, а потом еще долго принимать дорогие препараты. Лучше всего — фейрийские, они уж точно убивают любую заразу, как бы та ни пряталась в человеческом теле. И если учесть, что жизни ее болезнь пока что никак не угрожает, то нужно ли вам платить за паршивую работу моего, с позволения сказать, коллеги? Чтоб ему самому так лечиться, мерзавцу!