Новеллино - Средневековая литература. Страница 23
XI (LXVII)
Тулий некогда сказал одному человеку, коему казалось, что живет он хуже, чем ему хотелось бы: «Лучше человеку вести жизнь посредственную, но чувствовать себя уверенно, чем пытаться на свой страх и риск что-либо менять».
XII (LXX)
[Пророчество Мерлина] [308]
Однажды, когда Мерлин сидел один-одинешенек в комнате и заливался горючими слезами, к нему пришел мессер Антонио и, увидев, как горько он плачет, спросил: «Что с тобой, Мерлин, почему ты плачешь? Ты повергаешь меня в удивление, ибо никогда раньше я не видел тебя плачущим». И Мерлин сказал: «Я плачу, потому что у меня есть на то все причины, и целый мир мог бы заплакать оттого, что, как я предвижу, должно случиться». И мессер Антонио спросил: «Желаешь ли ты, чтобы я записал твои слова?» «Да, мессер Антонио, пиши, — ответил Мерлин. — Когда наступит время владычества великого вавилонского дракона, один из его министров отправится в Индию. По приказанию дракона этот министр велит разрушить прекрасный дворец, что построил святой Фома для индийского царя Гиддефора. [309] В первый день будет уничтожен великий зал, где царь держит совет со своими друзьями вассалами; на третий же день — все остальное». «А теперь ответь мне, — сказал мессер Антонио, — Это и есть причина твоих слез?» «Конечно, — ответил Мерлин, — я плачу от того, что столь прекрасное строение, сооруженное почти сплошь из золота и драгоценных камней, будет разрушено столь ничтожным человеком, сыном презренного сапожника».
XIII (LXXIV)
Один великий философ по имени Назимандр [310] высказал некогда суждение о том, что государь должен чтить философа. Александр, коему ведомо стало это изречение, проезжая однажды на золотой колеснице по многолюдной улице, увидел философа по имени Сократ, идущего пешком. Александр сошел с колесницы и воздал ему божеские почести, как учил Назимандр.
XIV (LXXVI)
Говорил Аристотель, что дерзость — порок, а мужество — добродетель, ибо дерзкий подобен хищному зверю и бросается очертя голову на противника, не ведая, сможет ли одолеть его. Он никогда не отступит ни перед тем, кто слабее его, ни перед тем, кто силою его превосходит. Мужественный же когда должно проявит твердость, когда должно пойдет в наступление, а если понадобится, сумеет спастись бегством.
Дополнение к Новеллино I [311]
I
Некая дама из Мантуи, муж и брат которой оказались в тюрьме, молила мессера Боттичеллу [312] пощадить их, ибо оба они должны были быть повешены за совершенные преступления, и вот что он сказал ей: «Донна, я отдам тебе одного из них: кого ты выбираешь?» И она выбрала мужа. Это понравилось мессеру Боттичелле, и он отпустил обоих; если бы она выбрала брата, все было бы по-иному, но она была умной женщиной.
II
[Женщина с ножичками] [313]
Жила некогда одна очень красивая женщина, по весьма безрассудная и большая развратница. За красоту ее щедро одаривали. И вот однажды некто, воспылав к ней греховной страстью, подарил ей необычайной красоты ножичек, украшенный драгоценными камнями и жемчугом. И получил то, чего домогался. С тон поры каждый, кто желал добиться ее любви, дарил ей самый красивый ножичек, какой удавалось ему раздобыть, и достигал желаемого. И столько надарили ей этих ножичков, что она наполнила ими целый ларь. Когда же молодость ее миновала, она не перестала грешить, хотя достаточно уже натешила свою плоть в молодые годы. Красота ее поблекла, и дарители ножичков наведывались к ней все реже, отдавая предпочтение тем, кто помоложе. Однако ее все еще одолевало желание предаваться греху, и она почитала себя такой же обольстительной, как и прежде; столь превратно было ее мнение о себе самой. А посему обидно ей было, что у нее уже не так много поклонников, как раньше. И вот однажды из опасения, что один из них — тот, что нравился ей более прочих, — не придет, она послала ему в подарок свой прекрасный ножичек. И он пришел к ней ради этого подарка, но впредь никогда уже не возвращался. Это огорчило ее, и она послала еще один ножичек другому юноше, и тот поступил так же, как первый. По мере того как исчезала ее красота, молодые люди приходили к ней все с меньшей охотой. И она столько раз посылала им в подарок свои ножички, что почти все они вернулись к своим прежним владельцам. Когда же она и вовсе состарилась, то стала платить им деньги, лишь бы продлить свои греховные удовольствия. Недаром говорят: «Ты поступаешь подобно той, что возвращала ножички».
III
Три вещи есть на свете, которые невозможно ни исправить, ни искупить: девушке, однажды совершившей грех, никогда, какую бы целомудренную жизнь она ни вела, не избавиться от дурной славы; рыцарю, однажды оказавшемуся трусом, никогда, какую бы отвагу он ни выказывал, не избавиться от дурной славы; купцу, однажды запятнавшему себя мошенничеством, никогда, как бы честно он ни торговал, не избавиться от дурной славы.
IV
Правда обладает такой силой, что убить ее нельзя; ее можно ранить коварными наветами и лицемерием, но не убить. Человек не может идти против правды, подобно тому, как не может он перепрыгнуть через собственную тень.
Дополнение к Новеллино II [314]
I
Мадонна Контесса была знатной дамой и матерью мессера Корсо Донати. [315] В бытность свою молодой женщиной гуляла она по городу с двумя прислужниками. И когда она проходила мимо церкви Орто Сан Микеле, все почтенные люди, ее завидев, вставали, кланялись и воздавали ей почести. И был среди них Бистиччьо. Он сказал: «Шла бы ты лучше к шлюхам в притон. Там каждый, кто пожелает, горожанин пли селянин, сможет иметь тебя за деньги». Женщина это услышала и сказала тем, кто был с нею: «Возвратимся». И она, обернувшись, спросила: «Бистиччьо, зачем ты позоришь меня? Ты не смог бы купить меня и за золото». Сказав так, дама гордо удалилась. Бистиччьо же устыдился, так как не думал, что дама услышит его слова.
II
Мессер Корсо Допати, будучи однажды в Рикасоли, развлекался там со знатными дамами и кавалерами и повстречал одну достойную синьору, что была женой мессера Гульельмо ди Рикасоли. Прогуливаясь с нею, он просил ее любви такими словами: «Не откажите мне в ваших милостях. Я вас не обману, добившись вашей любви. Прошу вас прийти со мною к доброму согласию. Я молод, знатен, хорош собою и прекрасно сложен, как вы видите». [316] Дама ему отвечала: «Мессер, смотрите, как бы зеркало вас не обмануло». Мессер Корсо был пристыжен таким ответом дамы и немедленно удалился. Те же, кто были с дамой, увидев, что мессер Корсо ушел, очень удивились, ибо не знали тех причин, что были известны даме. Они спросили у дамы, почему мессер Корсо убежал столь поспешно. Дама не хотела открыть причину. Но они настаивали, и тогда дама сказала: «Он говорил о себе, что он молод, знатен и прекрасно сложен; а я ответила ему: «Мессер, смотрите, как бы зеркало вас не обмануло». Больше я не сказала ничего, но он удалился, не ответив ни слова». Все немало над этим потешались.
III
Один знатный рыцарь из Прованса отличался доблестью и сражался на всех турнирах, какие устраивались; и на всех он бывал и редко когда не добивался победы своей силой и мужеством. Многие дамы домогались его любви, но всем он отказывал, потому что был предан той, что была его женою, и любил ее больше всего на свете. И всякий раз, когда он возвращался с турнира в свой замок, жена по заведенному обычаю выходила ему навстречу, и рыцарь обнимал и целовал ее со страстью, и пребывал с нею в любви и веселии. Однажды он возвращался с турнира, что был устроен во французском королевстве, удостоившись там многих почестей. Рыцарь спешился и вошел в дом, как он обычно делал; но жены не было на привычном месте, где она всегда его ждала. Рыцарь поднялся в спальню. Дверь не была заперта, но прикрыта; рыцарь заглянул в комнату; его жена лежала в постели с управляющим. Рыцарь, увидев это, закрыл дверь и не сказал ни слова; он спустился вниз и вышел вон. Грустно сел он в седло и поехал куда глаза глядят в великой печали. И по пути повстречал он одну графиню, даму очень знатную и замечательной красоты, что возвращалась с того же турнира в своей карсте. Графиня, завидев рыцаря, весело его приветствовала, так как давно уже его любила и неоднократно просила его об ответной любви; но рыцарь всегда отказывался, не желая изменять своей супруге. Графиня увидела, что он весьма печален, и спросила его, что случилось, сказав, что не подобает столь доблестному рыцарю грустить. Среди прочего она сказала, что если бы он влюбился и кого-нибудь, то беды бы не было, и стала его уговаривать прийти с ней к доброму согласию; и если бы он так поступил, то не знал бы никогда ни печали, ни забот. А рыцарь, помня то зло, что причинила ему его супруга, и думая также, что не подобает отказывать столько раз такой достойной даме, обещал ей стать ее рыцарем и во всем исполнять ее волю. И они порешили встретиться в условленный день. Рыцарь отправился в свой замок. Супруга, завидев его, вышла навстречу, как было у них заведено по обычаю. Рыцарь же не казался очень радостным. Тогда дама удивилась и перепугалась, не узнал ли он про ее измену; и много раз пыталась она узнать, что произошло. Рыцарь не отвечал ей ни слова. Приближался день, который был условлен между ним и графиней. И рыцарь задумал так отомстить своей жене: пусть она увидит его в постели с другой женщиной, как он прежде видел ее с другим мужчиной. Он сказал своей жене: «Я не весел оттого, что должен сегодня поехать но очень важному делу и взять с собою доверенного человека. Я не нахожу никого, кому бы мог полностью довериться, и оттого столь печален». А жена отвечала: «Если дело только в этом, я вам все устрою». И она веселилась, поверив, что все дело было в этом, а не в ее тайной измене. Рыцарь спросил: «Как же вы мне можете помочь?» И жена ответила: «Я оденусь вашим оруженосцем и поеду с вами; никому вы не можете довериться более, чем мне». Рыцарь сказал, что так они и поступят. Жена переоделась оруженосцем, они сели на копей и отправились в замок, где жила графиня. Там устроен был большой праздник и веселье. Они славно поужинали, а затем графиня взяла рыцаря за руку и повела в спальню; и они легли в постель. В комнате же было две кровати; в одну легла графиня с рыцарем, а в другую служанка графини и оруженосец рыцаря, который был на самом деле переодетой женщиной. Служанка же, будучи хороша собою, очень обрадовалась обществу оруженосца. Графиня несколько раз за ночь спрашивала рыцаря, кем ему приходится оруженосец. Рыцарь отвечал, что это его племянник. Также много раз графиня спрашивала служанку: «Каково тебе?» — полагая, что оруженосец усердно ее ублажает. — «Ты там неплохо устроилась и, наверное, не скучаешь». Служанка же неоднократно дотрагивалась до своего соседа, и всякий раз оруженосец отодвигался от нее. Служанке это не нравилось, и она много раз отвечала графине: «Он не похож на мужчину; когда я его трогаю, он отодвигается прочь и не отвечает мне ни слова». Графиня с рыцарем весьма над этим потешались. Рыцарь часто говорил служанке: «Обними его, ведь он тебя стыдится». Служанка так и поступала. А рыцарь говорил это, чтобы досадить жене, переодетой оруженосцем. И той хотелось умереть от печали, видя, слыша и чувствуя все, что творилось. На следующий день все поднялись, и рыцарь, попрощавшись с графиней, отправился со своим оруженосцем в обратный путь. Жена его, переодетая оруженосцем, стала поносить его, приговаривая: «Вероломный рыцарь! Я попомню тебе все измены и предательства, что ты мне нынче учинил». Рыцарь, долго снося попреки, наконец ответил жене, сказав ей, как он любил ее прежде, пока она не променяла его на слугу, тогда как он изменил ей с дамой более красивой и статной, чем она сама. Услышав, что муж знает об ее измене, она умерла с горя на третий день.