Новеллино - Средневековая литература. Страница 7
А потом христиане поехали знакомиться с обычаями сарацинов. Увидели, что сарацины едят неопрятно, прямо на земле.
Султан велел построить христианам великолепный шатер для еды, а пол в нем устлать коврами искусной работы, на которых было выткано множество крестов. Христиане по неведенью, войдя внутрь и ступая по крестам, стали плевать на них, как на землю.
Сказал тогда султан весьма неодобрительно: «Что же вы проповедуете крест, а сами на него плюете? Видно, господа вашего вы почитаете только на словах, а не на деле. Ваше поведение и ваши обычаи мне не по нраву».
Нарушил он перемирие и снова повел войну.
Новелла XXIV
У мессера Амари, [85] владевшего многими землями в Провансе, был один вассал, который тратил деньги без счета. Как-то раз мессер Амари проезжал по тем местам, и кастелян, которого звали Бельтрамом, поехал ему навстречу и пригласил в свои дома Мессер Амари спросил его: «Сколько доходу ты получаешь в год?»
Бельтрам ответил: «Мессер, столько-то».
«А сколько ты тратишь?»
Тот сказал: «Мессер Амари, я трачу больше, чем получаю дохода, — больше двухсот турских ливров в месяц».
Тогда мессер Амари сказал такие слова: Qui dispent mais que no gazagna, non pot mudar que no s'afragna. [86] И с тем уехал, не пожелав у него остаться, а поехал в дом к другому своему вассалу.
Новелла XXV (XXVI)
[Которая рассказывает об одном французском горожанине] [87]
У одного французского горожанина была очень красивая жена. Как-то случилось ей быть на празднике с другими горожанками. И среди них была там одна очень красивая женщина, на которую все обращали внимание. Жена горожанина подумала про себя: «Будь у меня такое же красивое платье, на меня смотрели бы, как на нее, потому что я не менее хороша».
Возвратилась она домой к мужу в большом огорчении. Стал муж ее спрашивать, чем она огорчена. Λ она ответила: «Тем, что я не так одета, чтобы мне показываться с другими женщинами. На празднике были и не такие красивые, как я, а на них смотрели, на меня же из-за моего плохого платья никто и внимания не обратил».
Тогда муж пообещал из первого же дохода купить ей красивое платье.
Через несколько дней пришел к нему некий горожанин и попросил десять марок взаймы и предложил отдать к определенному сроку две марки сверх долга. Но муж ответил: «На такое я пойти не могу, иначе моя душа попадет в ад».
А жена на это: «Ах, ты, обманщик и предатель, ты попросту не хочешь, чтобы у меня было новое платье!»
Уступил тогда горожанин и ссудил деньги под две марки прибыли и на эти деньги сшил жене новую одежду. Пошла она на праздник в монастырь с другими женщинами. А в то время был там Мерлин. [88] И кто-то сказал: «Клянусь Святым Джованни, вот красивейшая женщина!»
Мерлин, мудрый пророк, отозвался: «Верно, она была бы красива, не будь ее платье от нечистого духа». [89]
Дама обернулась и спросила: «Скажите мне, почему мое платье от нечистого духа?»
Он ответил: «Хорошо, скажу вам. Помните, как вы были на празднике, где на других женщин обращали больше внимания, чем на вас, из-за вашего некрасивого платья? И как вы вернулись домой и пожаловались мужу? И как он обещал вам сшить новое платье на первые деньги, какие он выручит? И как спустя несколько дней пришел горожанин просить десять марок взаймы под две марки прибыли, и как вы подбили вашего мужа согласиться на это? На эти-то нечестивые деньги и сшито ваше платье. Скажите мне, дама, ошибся ли я в чем-нибудь?»
«Нет, все было именно так, — ответила дама. — Нашему господу неугодно, чтобы такое грешно «платье было на мне». И на виду у всех она раздевалась и стала просить Мерлина спасти ее душу от гибельной напасти.
Новелла XXVI (XXVII)
[Рассказывающая об одном великом моаддо, [90] которому сказали грубость]
Один великий моаддо приехал в Александрию. Однажды, когда он направлялся куда-то по своим делам, за ним шел по пятам какой-то человек, осыпая его всяческими грубостями и оскорблениями. Он же на них не отвечал ни слова. Видя это со стороны, кто-то сказал:
«Что же ты не отвечаешь тому, кто наговорил тебе столько грубостей?»
А тот сказал на это невозмутимо: «Я не отвечаю, потому что не слышу того, что бы мне нравилось» [91]
Новелла XXVII (XXVIII)
[Рассказывающая об одном обычае, принятом во французском королевстве] [92]
Во французском королевстве был такой обычай: человека, осужденного на бесчестье и казнь, возить в телеге по улицам. [93] И если случалось ему избежать смерти, никогда никто не желал находиться в его обществе и не разговаривал с ним ни в коем случае. Когда Ланчалотто [94] обезумел от любви к королеве Джиневре, [95] он сел в такую телегу и велел возить себя повсюду. [96] С тех пор к повозкам перестали относиться с презрением, так что высокородные дамы и рыцари стали ездить в них ради своего удовольствия.
О, заблудший мир и слепые, невежественные люди, сколь более велик был господь наш, сотворивший небо и землю, чем рыцарь щита [97] Ланчалотто, который изменил и нарушил столь давний обычай во французском королевстве, где он не был государем. А Иисус Христос, господь наш, прощая обидчикам своим, не сумел научить людей прощать, и это в царстве своем. Тех же, что распяли его на кресте, он простил и вступился за них перед отцом своим.
Новелла XXVIII (XXIX)
[Рассказывающая о том, как ученые астрологи рассуждали о небе, именуемом Эмпирей]
В одной из школ Парижа [98] были мудрейшие ученые и рассуждали они о небе, именуемом Эмпирей, [99] долго и горячо говорили о нем и о том, что располагается оно выше других небес. Перечисляли небеса Сатурна, Юпитера и Марса, и те, где находятся Солнце, Венера и Луна. [100] И как над всеми ними располагается небо, именуемое Эмпиреи. А над ним находится бог-отец во всем своем величии.
И вот однажды, когда они так рассуждали, пришел один помешанный и сказал им: «Господа, а что находится поверх головы господа?»
Один в насмешку ему ответил: «Колпак».
Помешанный ушел, а ученые остались. Один из них и говорит: «Ты обозвал помешанного колпаком, но колпаки-то мы. Итак, давайте подумаем, что же находится над головой?»
Долго искали они ответ в своих науках, но решение так и не было найдено. [101] Тогда они сказали: «Безумен тот, кто дерзает размышлять о мире ином». И еще больший сумасброд и безумец тот, кто ломает себе голову в попытках познать начало всех начал. И вовсе лишен рассудка тот, кто тщится познать сокровеннейшие помыслы бога, когда столько мудрецов даже того не смогли узнать, что у него на голове.
Новелла XXIX (XXX)
[Рассказывающая о том, как один рыцарь из Ломбардии промотал свое состояние] [102]
Один рыцарь из Ломбардии был в большой дружбе с императором Фридрихом. Звали его мессер Дж., [103] прямого наследника у него не было, но родственников он имел.