Бессмертный огонь (ЛП) - Мари Аннетт. Страница 20

Одна из девушек повернулась к Эми и протянула ей тарелку. Уже не было сил игнорировать голод, и Эми приняла тарелку, которую тут же наполнили деликатесами.

Отойдя от Широ, Ая робко приблизилась к Сусаноо, выбрав его, а не Юмея, из-за его юного вида, смягчающего его опасную ауру.

— Можно предложить вам немного данго? — спросила она.

Мгновение казалось, что Кунитсуками Бури будет прятаться за Юмеем, пока люди не уйдут. Но, недовольно взглянув на Широ, он взял палочку с тарелки и без энтузиазма снял шарик зубами. Ая заглядывала с восхищением ему в рот, на миг было видно его острые клыки. Он быстро прожевал и проглотил, а потом посмотрел на палочку.

— Это очень вкусно, — осторожно пробормотал он и посмотрел на Юмея. — Попробуй.

Ая указала на данго с темным соусом.

— Попробуйте этот.

Юмей тоже съел данго. Выражение его лица не изменилось, но он тут же взял добавку. Они с Сусаноо быстро съели все с подноса Аи, а Эми было не по себе. Ее обучение камигакари не включало уроки готовки.

— Этсуко! — воскликнула одна из девушек и рассмеялась.

Эми оглянулась и чуть не подавилась. Одна из младших мико схватила Широ за ухо и держалась за него с улыбкой на лице. Он застыл, слишком удивленный, чтобы реагировать.

— Так мягко, — сказала Этсуко, смеясь. — Как мех котенка.

Ее лицо сияло любопытством, другая девушка схватилась за его другое ухо.

Эми отдала тарелку Ае и шлепнула по руке девушки, отгоняя ее от Широ. Она повернулась к Этсуко, девушка отпустила ухо и улыбнулась с раскаянием.

— Прошу прощения, госпожа. Не сдержалась.

— Не стоит извиняться передо мной, — парировала Эми. — Ёкаи заслуживают к себе такого же отношения, как ками. Вы позорите Аматэрасу таким отношением, — она холодно посмотрела на Этсуко, пока та не поклонилась, извиняясь. — Вам пора вернуться к работе.

Девушки надулись, Эми шагнула вперед.

— Сейчас.

Мико хмуро ушли. Этсуко надула губы и сверлила Эми взглядом. Ая шла последней, она пробормотала извинения. Эми повернулась к трем ёкаям, а они с трудом скрывали облегчение. Широ прижимал уши к голове, словно ожидал еще неожиданное нападение.

— Простите, — сказала она, смущенная поведением мико.

Сусаноо выглядел мрачнее Юмея, он отвернулся от шумной толпы за тонкой границей деревьев.

— Лучше бы люди бежали при виде нас.

Если бы те мико поняли, какие ёкаи их заинтересовали, они убежали бы? Эми повела ёкаев прочь от шумных палаток и понимала, что тоже рада, что мико ушли. Не было ли странно, что она предпочитала общество трех существ из другого мира компании людей?

Глава 12:

Эми завела Широ, Юмея и Сусаноо глубже в лес. Ёкаи следовали за ней без слов, а она двигалась в сторону зала поклонений. Когда она различила крышу храма за деревьями, она остановилась и скрестила руки для тепла. Ее ноги в носках, промокших от снега, болели от холода.

Ритм барабанов стал быстрее, шепот толпы притих, и стало слышно только удары. А потом все прекратилось. Наступила тишина.

Яркий свет взмыл в небо, а потом разлетелся тысячей сияющих лиловых звездочек, которые сверкали в бархатном ночном небе.

Эми радостно воскликнула:

— Фейерверки! Я забыла, что они будут в этом году.

Еще один огонь взлетел ввысь. С громким хлопком он расцвел водопадом мерцающего алого.

— Как долго это продлится? — осведомился Юмей.

— Не знаю, — она смотрела сквозь ветви на небо. — На этом фестивале десять лет не было фейерверков.

Юмей недовольно цокнул.

— Ты хотел вызвать карасу, да? — спросил Сусаноо. — Можно сделать это, пока мы ждем.

— Да, — согласился Юмей. — Я бы хотел больше глаз. Аура здесь…

Эми оглянулась, он с Сусаноо пропал во тьме, но ее отвлекло представление в небе. Десяток золотых комет с сияющими белыми хвостами пронесся по небу с громкими хлопками, Широ прижал уши к голове. Она привстала на носочки, вытянула шею и смотрела, как три потрескивающие сферы взрываются брызгами зеленого света и угасают.

— О, — пожаловалась она. — Отсюда плохо видно.

— Что такого особенного в фейерверках?

— Я люблю фейерверки, и эти… — она замолчала и сглотнула. — Они бывают на фестивале Восьми благословений Небес и Земли в солнцестояние, когда Аматэрасу выбирает камигакари… и когда она спускается.

Ее энтузиазм угас, она опустилась на пятки, ссутулилась. Широ окинул ее взглядом, его уши подрагивали от грохота фейерверков. Он обвил руками ее талию.

— Широ, что…

Он притянул ее к себе и прыгнул на нижнюю ветку ближайшего дуба. Она обхватила руками его шею, он побежал по веткам. Приземлившись на хрупкого вида ветку в десятках футов над землей, он прислонился к стволу и развернул ее в своих руках, чтобы спина Эми прижималась к нему.

Каскад сияющих искр разлетелся в небе перед ней. Обрамленные ветвями дуба, фейерверки взрывались, не переставая: огненные цветы, кружащиеся спирали и мерцающие звезды, что разлетались в стороны. Алый, изумрудный, шафрановый, лазурный и сиреневый цвета рисовали узоры на черном, угасали искрами, и следующая ракета летела в небо, расплескивала цвета в ночи.

— О, — выдохнула она. Эми прислонилась к нему, запечатлела этот момент душой — пылающие огни, его руки вокруг нее, его тепло у ее спины. Эми положила ладонь на его, их пальцы переплелись.

— Десять лет назад фейерверки были такими же, — она опустила голову на его плечо и смотрела. — Большую часть того года я помню смутно, но фестиваль запомнился весь.

Его большой палец скользнул по ее ладони.

— И каким он был?

— Все девушки, что готовились для того года, прибыли в Шион за день до солнцестояния. Аматэрасу выбирала новую камигакари на несколько лет раньше ожидаемого, так что там было около двух сотен девочек от восьми до десяти лет. Некоторые прибыли издалека.

Она дождалась, пока трещащая комета угаснет.

— Первым делом я, проснувшись с меткой камигакари, побежала показывать ее родителям. А потом все было очень быстро — метку показали каннуши, я первый раз увидела гуджи, проводили ритуалы и церемонии очищения. Тогда я большую часть этого не понимала. Группа мико одела меня в самое красивое кимоно. Я ощущала себя принцессой. Они ругали меня, потому что я крутилась и мяла оби.

— Родители, — пробормотал он. — Ты никогда их не упоминала.

Ее горло сжалось.

— Моя мама умерла, когда мне было двенадцать. Отец… перестал приходить после этого.

Он замешкался, словно размышлял, стоит ли еще спрашивать про родителей.

— Что случилось после того, как тебя нарядили как принцессу?

Она снова расслабилась рядом с ним.

— Меня усадили в крытый паланкин, который несли сохэи. Мы были во главе процессии мико и каннуши, дюжина сохэев ехала верхом на лошадях. Меня сопровождали семеро богов, — она отклонила голову и улыбнулась ему. — Это были мико и каннуши в костюмах и масках, но мне они казались настоящими Аматсуками и Кунитсуками.

Его глаза сияли от огней за ветвями деревьев.

— Если у тебя лицо ками, можно воззвать к их силе.

Она издала тихий смешок.

— Вряд ли ками стали бы делиться силой с людьми, которые были в тех глупых масках. Но тогда я была от всего в восторге. Во время процессии начались фейерверки. Я была в паланкине, окруженная богами, воинами и каннуши, небо сияло, как по волшебству, и я ощущала себя особенной.

И потом, хоть постоянное давление утомляло ее, хоть она потеряла родителей, а потом и лучшую подругу, ей нравилось ощущать себя особой. Быть избранной Аматэрасу, которой обещали прекрасное будущее, это помогало ей терпеть одиночество и изоляцию, постоянные жертвы и ограничения.

Часть ее отчаянно хотела быть обычной, непримечательной. Часть ее хотела быть среди обычных женщин во дворе, в красивом кимоно радоваться фейерверкам, не знать о ками, ёкаях и девушке, которую ждала жертва, хотя она просто хотела, чтобы ее ценили.

Но она не могла сбежать, даже не могла радоваться фестивалю, как все остальные. Эти фейерверки были в честь камигакари, которая исполнит долг через восемь дней. Они отмечали конец одной фазы ее жизни и начало следующей. Толпа шумела, они не знали, что участвуют в приветственной церемонии ками… и прощаются с сосудом ками.