Песнь лихорадки (ЛП) - Монинг Карен Мари. Страница 47

— Ну что ж. Чертовски рад, что ты вернулась, Мега.

— Чертовски рада вернуться, Танцор.

И вот так запросто в комнате уже не осталось напряжения.

Я любила это в нем. Ему не нужно было знать, что я делала. Лишь те критерии, что имели отношение к уважению и внимательности, на которые он рассчитывал, если я хотела оставаться его другом. Мне ненавистен тот факт, что он вновь беспокоился за меня. Мне ненавистны темные круги под его глазами, и поэтому я протянула оливковую ветвь — чего никогда не делала в прошлом. Из-за этого я почувствовала себя неудобно, но еще неудобнее мне было бы не сделать это.

— Если это вообще возможно, я обещаю сообщить тебе, если когда-нибудь вновь придется отправиться в Зеркала.

Он резко втянул воздух, не упуская того, что я только что предоставила ему ту степень подотчетности, которой до сих пор не терпела. И я говорила серьезно. В следующий раз, когда мне придется куда-то отправиться, я, черт подери, найду способ оставить ему записку.

Его улыбка была мгновенной и ослепительной.

Затем он затараторил без умолку, посвящая меня в проделанную ими работу, в общих чертах обрисовывая приоритетные теории с горящими глазами.

***

Танцор был убежден, что черные дыры, повисшие невысоко над землей, были вовсе не такими, как те, что в космосе.

— Я думаю, что те, наверху, — он вскинул голову к потолку, — естественно происходящий феномен. У них есть право быть тем, что они есть и где они есть. Теория сводится к тому, что изначальные черные дыры были рождены на заре времен, всегда существовали и по какой-то причине должны быть. Мне нравится думать о них как о вселенских сборщиках мусора, подбирающих старый и мертвый хлам, очищая путь для рождения вещей. Дыры, с которыми мы имеем дело, ведут себя не в соответствии с современной теорией черных дыр. Хоть и возможно, что современная теория черных дыр ошибочна — ну то есть, черт подери, мы верили в ньютоновские законы, пока Эйнштейн не перевернул все с ног на уши — от этих дыр идет запашок, который подсказывает мне, что они проклятие для вселенной. Им здесь не место, они никогда не должны были существовать и полностью противоречат естественному порядку вещей.

— Они пахнут? Я никогда не замечала запаха, а у меня обостренное обоняние.

Он склонил голову, выглядя слегка смущенным.

— Говорят, хорошего физика можно узнать по его способности на нюх отличить превосходную теорию от той, на которую не стоит тратить время.

Я улыбнулась.

— Тогда у тебя тоже супер-обоняние, определенно.

Он расплылся в широкой улыбке.

— Я подозреваю, что эти создания представляют собой буквально сферы «анти-созидания» в… магическом смысле, хоть мне и ненавистно это слово, поскольку я склоняюсь к тому, что все объяснимо научным путем. Но я также верю в Бога, и Фейри реальны, и возможно, магия — это всего лишь слово для обозначения вещей, которые мы пока не понимаем и не можем объяснить.

— И что это говорит нам о путях избавления от дыр?

— Что Песнь Созидания — скорее всего единственный вариант, у которого есть реальные шансы, — он на мгновение умолк, и взгляд его глаз сделался таким мечтательным и отстраненным, что означало, что он счастливо обдумывает крайне абстрактную концепцию. — Мелодия сотворения… подумай об этом, Мега! — воскликнул он. — Эти величины и частоты, возможно, на самом деле способны на каком-то неведомом нам уровне создавать новые вещи и чинить поврежденные!

Он покачал головой.

— Есть в этой концепции нечто, резонирующее с моими мыслями. На подсознательном уровне это имеет смысл, но это чертовски за пределами моей способности интерпретировать и исследовать, что я чувствую себя ребенком, смотрящим в ночное небо и гадающим о том, что такое Млечный Путь. Как бы там ни было, ткань нашего мира рвется, ее надо каким-то образом снова заштопать, и я полагаю, что песнь, известная Фейри — единственный способ, который сработает. Невидимые создали дыры. Кажется логичным, что Видимые должны их залатать. Возможно, будь у нас сотни лет на работу над песнью, мы бы продвинулись куда-то, но не думаю, что у нас есть хоть десятая часть этого времени.

— Месяцы, — мрачно напомнила я. — Возможно, даже меньше.

Его глаза расширились.

— Тебе это точно известно?

Я кивнула.

Он запустил руки в волосы, вновь взъерошивая их.

— Мега, мы в абсолютном тупике с песнью. Нам нужна какая-то зацепка, фрагмент мелодии, тогда я хотя бы понял бы, к чему стремлюсь, и был бы хоть шанс выяснить, что это черт подери такое!

Я прижала руку ко лбу. Горячий. Я не помнила, когда в последний раз ела, и внезапно осознала, что крайне голодна.

— У тебя есть здесь что-нибудь высококалорийное и съедобное?

— Всегда, — он отвел меня в небольшую комнатку позади лаборатории, где стоял маленький холодильник, набитый едой. В нем была куча коробок с замороженными протеиновыми батончиками. Арахисовое масло. Даже вяленое мясо и молоко!

— Откуда у тебя это все? — глотая слюнки, я потянулась за стеклянной бутылкой с молоком, наверху которого собрался желтый слой густых сливок.

— Риодан, — сказал Танцор и закатил глаза. — Он, черт подери, взял этот гребаный мир в свои руки, и внезапно у всех появилась еда. А значит, у него все это время были припасы, просто он не делился. Еще есть это, — он ногой подпихнул ко мне коробку, полную консервов.

Шоколадный сироп! Я открутила крышку, выдавила внутрь шоколад, закрыла стеклянную бутылку обратно и встряхнула молоко достаточно сильно, чтобы перемешать. Несколько долгих секунд я жадно пила, остановившись лишь от угрызений совести, когда осталось всего пару сантиметров, и торопливо спросила:

— Хочешь немного? — когда он покачал головой, слабо улыбаясь, я прикончила молоко и закусила парой протеиновых батончиков. Так-то лучше. Я буквально чувствовала, как охлаждаюсь.

— У нас есть королева, — сказала я Танцору.

— Что? — взорвался он. — И ты говоришь мне это только сейчас? Где она? Как вам удалось заставить ее вернуться?

Я посвятила его в события минувшего дня по моему времени, опуская лишь части о моем срыве, Шазаме, убийстве Риодана и когда Мак обозвала меня сукой.

К тому моменту, когда я закончила, он принялся мерить шагами комнату, время от времени запуская руки в волосы.

— Мне надо поговорить с Мак. Сейчас же. Вот прямо сию секунду.

— Будь у Мак какая-то информация о песне, она бы уже была здесь и делилась ею. Думаю, ей потребуется время, чтобы расшифровать то, что передала королева, и разобраться, как этим пользоваться.

— Время — это единственное, чего у нас нет, — мрачно ответил Танцор.

***

Когда я ушла, пообещав вернуться позже вечером, чтобы он продемонстрировал свое последнее изобретение — «И возможно мы сможем провести тест-драйв», — сказал он, сияя — я направилась в холл и уже собиралась перейти в режим стоп-кадра, когда увидела Каоимх, спешащую ко мне по коридору. Как только она увидела меня, ее глаза наполнились леденящей враждебностью. Я подумала было перейти на суперскорость и пронестись мимо нее, нечаянно задев локтем, но это было слишком в духе Дэни, так что я осталась в нормальном режиме.

Мы приблизились друг к другу с равным хладнокровием. Я невольно задалась вопросом, не стала ли она теперь его девушкой. Она вела себя именно так. Или как его хранитель.

Мы остановились в нескольких футах друг от друга.

— Ты, — сказала она с ледяным презрением.

— Каоимх, — равнодушно произнесла я.

— Почему ты вообще потрудилась вернуться? Ты нам не нужна. И я черт подери не хочу видеть тебя здесь. Без тебя был отличный месяц.

— Я всего лишь его друг, — произнесла я безразличным голосом.

— Нет, ты не друг, — выплюнула она. — Будь ты его «другом», он бы так не волновался из-за тебя и не рисковал так неосмотрительно. Будь ты его «другом», ты бы поняла, что может у него и супер-мозг, но он не чертов супергерой. Настоящий друг не заставлял бы его терпеть постоянные исчезновения и беспечные выходки, не подумав о том, как это влияет на него!