Волк за волком (ЛП) - Гродин Райан. Страница 3

- Мина Джагер, - громко прочел солдат, снова и снова переводя взгляд с фотографии на девушку. Он перевернул пожелтевшую страницу, вникая в ничем не примечательную биографию Мины: родилась в Германии. Светлые волосы. Член Гитлерюгенда. Типичная биография каждого подростка в радиусе шестнадцати километров.

- Что же вы делаете на улице так поздно, фрёйлин Джагер? – спросил первый солдат.

Честно? Ходила к тату-мастеру, чтобы закрасить свой номер из лагеря смерти для евреев, прежде чем отправиться на супер секретную миссию сопротивления по прекращению Нового Порядка. Правда, настолько абсурдная, что озвучь Яэль ее вслух, солдаты разразились бы смехом. Поэтому она предпочла другой, более скучный ответ:

- Надеялась успеть до закрытия продуктового магазина. Мама послала меня за яйцами.

- За яйцами… - повторил первый солдат и посмотрел на руку девушки. – А это что?

Яэль проследила за его взглядом до отворота рукава своей куртки. Марля вокруг татуировки была повязана слишком быстро, второпях, поэтому немного выглядывала.

- Повязка, - сказала она.

Он наклонился. Близко, с интересом. От него разило запахом сигарет.

- Давайте посмотрим.

Вспышка, глухой звук, все.

Сердце Яэль.

Яэль могла менять свою внешность с такой же легкостью, с какой другие люди переодевались. Эти перемены влияли на многое: ее рост, вес, длину волос и цвет глаз, тембр голоса. Но некоторые вещи всегда были неизменны: пол, шрамы, татуировки.

Они оставались.

Волки были тут навсегда, единственная неизменная вещь в ее теле. Несколько месяцев назад, когда Яэль вернулась в штаб сопротивления с первым волком на руке, ей пришлось выслушать пару ласковых слов от Генрики. Эта пани даже пустила в ход аргумент о том, что религия народа, к которому принадлежала Яэль, запрещает татуировки.

Но что сделано, то сделано. Чернила впились в кожу Яэль еще давно. Добавив волков, она лишь сделала их своими. Этот новый рисунок был намного лучше чисел, которые ей вбили в кожу Национальные Социалисты.

Сейчас, единственное, что могло бы вызвать еще больше подозрений к Яэль – это отказ выполнять приказ солдата. Очень осторожно она приподняла рукав. Взгляд патрульных прошелся по всей ее руке.

- Что произошло? – спросил один из них.

Сердце Яэль билось все чаще от осознания опасности. Между ней и непоправимой катастрофой стояла лишь тонкая ткань бинта. Все, что требовалось от солдата, - это потянуть. Увидеть чернила, рисунок и кровь.

Так что теперь?

Выход был всегда. Этому научил ее Влад. И еще много чему. Двое мужчин со своими винтовками не могли потягаться с ее способностями. Она была сильна даже в теле семнадцатилетней девушки. Она могла послать их в нокаут и исчезнуть за двадцать секунд.

Да, могла, но не стала. Подобный инцидент в такой близости от штаб-квартиры сопротивления, к тому же накануне ее первой и такой важной миссии, был слишком рискован. Это привлекло бы внимание Гестапо к окружающим зданиям. Сопротивлениебылобыобнаружено. Миссияпровалена, дажененачавшись.

Выходбылвсегда, носегодня (особенносегодня) вседолжнобытьчисто.

- Меня собака укусила, - ответила Яэль. – Бездомная собака напала пару дней назад.

Солдат еще несколько секунд смотрел на повязку. Его тон сменился с агрессивного на разговорчивый.

- Больнобыло? – спросилон.

Больнолибыло? Яэль предпочла бы тысячу укусов собаки Мины вместо того, что случилось на самом деле. Поездаиколючаяпроволока. Смерть,иболь, иснова смерть.

- Пережила, - улыбнулась Яэль.

- Бездомные суки – отличная мишень для стрельбы. Прям как коммунисты и евреи, - солдат рассмеялся и похлопал свое ружье. – Следующего я застрелю в вашу честь.

Яэль сжала губы так, как ее учила Мина: кротко и сдержанно. Маска примерной маленькой жительницы Рейха. Она позволяла предаваться ярости лишь местам, не видимых солдатами. Ее пальцы на ногах свернулись, скрываемые ботинками. Руки девушка держала в карманах, зажав Уолтер 38-ого калибра. Ружье, которому она доверяла.

Второй солдат закрыл паспорт, представив взгляду Яэль символ Рейха. Крылья орла выглядели сурово: дважды он отдавал честь. Венок и переплетенный крест беспечно свисали с черных когтей. Черных, кактотстрашныйдым. КаквоспоминанияЯэль.

- Все, кажется, в порядке, фрейлин Джагер, - он протянул ей паспорт Мины.

Внутренности Яэль сжались. Пальцы на ногах выбивали ритм той ярости, которую она держала в себе.

Всему свое время. Ее ожидала важная миссия, и именно на ней она должна выплеснуть всю свою мстительность. Но не здесь и не сегодня.

- Спасибо, - лишь сказала она и засунула чужие документы подальше в карман. – Мне нужно идти. Мама будет волноваться.

Второйсолдаткивнул:

- Конечно, фрейлинДжагер. Просимпрощениязазадержку.

Она повернулась и зашагала по улице. Рука в другом кармане зажала находившиеся там талисманы: затупленную кнопку для бумаги и деревянную куклу размером с горошину. Один за другим пальцы на ногах успокоились. Частичка за частичкой чернота в ее душе расплывалась.

- Осторожней, не натолкнитесь на бродяжек! – крикнул ей вслед первый солдат.

Яэль подняла руку, давая понять, что услышала его, но не повернулась. На сегодня хватит солдат и собак. Ее ожидали вещи похуже.

ГЛАВА 3 (СЕЙЧАС)

9 МАРТА 1956

ГЕРМАНИЯ, ТРЕТИЙ РЕЙХ

Яэль затаила дыхание, заходя в офис Генрики – она ожидала шквал упреков и ругательств. (Где ты была? Я так переживала! Я думала тебя убили/разоблачили[подчеркнуть нужное]!)

Но дверь штаб-квартиры привела ее лишь в пустую комнату Генрики.

Возможно, о ней совсем не беспокоились.

Яэль позволила дыханию улечься и вступила в офис. Это была не самая красивая комната, она и так была маленькой, а нагромождение полок на всех стенах, военное бюро и карточный стол делали ее визуально совсем мелкой. Бумаги лежали повсюду. Наверняка, целый лес деревьев был затрачен на их изготовление. Они покрывали стены, торчали из ящиков, были сложены папками по всей длине стола Генрики. Документы о старых миссиях, кипы бумаг о важнейших событиях Национальных Социалистов. Были тут и запрещенные книги. (Яэль часто зачитывалась в библиотеке Генрики, изучая "Биологию пустынных местностей", "Историю западной цивилизации", "Прогрессивные исчисления" и многое другое, что предлагала потрепанная серия энциклопедий.)

Но одна вещь всегда привлекала Яэль больше остальных: карта миссий, расположенная на дальней стене. Вся Европа была запятнана красным цветом. Багровая волна перекатывалась через Уральские горы, вливаясь в Азию. Алый цвет проливался в Средиземное море и нависал над вершиной Африки.

Красный - цвет боевых ран и Третьего Рейха. Горькая, яркая смерть.

Когда бы Яэль не изучала эту карту, ее всегда поражали размеры победы Гитлера. Говорят, что когда фюрер впервые озвучил идею о завоевании всей Африки и Европы, его генералы рассмеялись в ответ:

- Невозможно, - лишь сказали они.

Но это слово не остановило такого человека, как Гитлер. Он посылал армии маршировать через всю Европу; беспощадные эсэсовцы, забыв о "цивилизованных" правилах войны, сметали на своем пути как солдат, так и мирных жителей.

Некоторые страны, например, Италия и Япония, присоединились к аннексионной яростной борьбе Гитлера в надежде завоевать собственные территории. Другие государства, слишком искалеченные предыдущей войной двадцатилетней давности, отказались сражаться. Их не пришлось долго уговаривать, и они подписали мирный договор с Аксисом. "Мир любой ценой" - такой кричащий заголовок увенчал первые полосы всех американских газет. СССР также подписала договор, ведь в землях державы не все было в порядке. Локальные восстания против сталинских этнических чисток и разногласия в правительстве ослабляли великую коммунистическую машину войны. Республика была далека от готовности к битве.