Маршал грозового мира (СИ) - "Юста". Страница 62

- Вам. И мне. В первую очередь мне, затем уже вам. Важнее вам, чем мне, но гораздо более интересно и приятно мне, чем вам, - Кей откровенно веселился, жонглируя словами, как чужими тайнами и людскими жизнями. - Может, мне и не следовало этого вам говорить, но какая, впрочем уж, разница? Вам все равно против меня ничего не сделать.

- Позвольте, я все же запишу, вдруг поможет, - решил в свою очередь поиздеваться и Мальс. Он неторопливо прошел к столу, взял лист бумаги, окунул перо в чернильницу и, указав дату вплоть до года, начертал каллиграфическим почерком: “Возможное предотвращение убийства”.

За спиной раздался шорох, и сильные пальцы, выхватив у него перо, добавили к слову “возможное” приставку “не”. Хору удалось даже не вздрогнуть при этом. Кей улыбнулся.

- Не переоценивайте себя, это плохо кончится.

- Я могу сказать то же и о вас, - сохранил верность наглости Мальс.

- О нет, о нет, - рассмеялся Кей, снова занимая позицию возле окна. - Я справедливо оцениваю свои возможности, потому что я их знаю, а вы - нет.

- Тогда я тоже справедливо оцениваю свои возможности, поскольку не знаю ваших, и ваш совет не имеет смысла, - безразлично пожал плечами Хор, кладя небрежно брошенное собеседником перо на место.

Кей восхищенно присвистнул.

- Вы знаете, я вас все же убью. Но после того, как у вас родится сын, поскольку подобный талант пропадать не должен.

- Благодарю за комплимент, - Мальс позволил и себе усмешку. - Однако мне кажется, что вам захочется это сделать раньше.

- Вот как? - Кей сверкнул глазами. - В таком случае - до встречи! И все же хочу дать совет: не ищите среди Аймалдэнов, ищите рядом, я этой семье не принадлежу.

И, легким жестом распахнув окно, выпрыгнул прямо на шумящую улицу. Да, похоже, он не так уж заботился о конспирации, раз решился на подходящий лишь к экстремально ситуации метод сейчас, когда все ещё было относительно безопасно.

Мальс вздохнул и, развернув кресло, сел на него так, чтобы видеть окно. В “Рассекающей” он садился точно так же, любуясь пейзажами и одновременно выясняя все чрезвычайно важные вещи. Привычка начала образовываться, что ли?

Разговор закончился, хоть и весьма неожиданно: в последние секунды Хор рассчитывал на более длительный обмен выпадами. Сейчас он мог успокоиться, попытаться сбросить нервное напряжение, вызванное столь милой беседой, утихомирить боевое настроение и начать анализировать все полученные данные. Перво-наперво, грядущее убийство. Которое, как считал Кей, предотвратить невозможно. Этот факт Мальс ещё собирался оспорить. По крайней мере, ситуация позволяла проверить некоторые подозрения, ведь за всеми людьми, путешествовавшими в ту не очень приятную ночь на дирижабле, очень внимательно наблюдала полиция.

Вторым в списке итогов разговора шло выяснение некоторых мотивов убийств. Алексиса Кей назвал предателем - вряд ли это означало, что он был изменником родины. Скорее, изменником любимейшей государственной системы или же просто семьи. Или даже Регента. Кто знает… Возможно, Ориаса, углубившись в свои обязанности, не заметила обиды ученика, постепенно вылившейся в нечто более серьезное, угрожавшее Регенту. Информация про Синди звучала довольно странно, хотя Мальс допускал, что Кей действительно не желал этого. Он мог просто дать неисправный блокиратор, не имея откровенного желания убивать. Однако его вину это не отменяло. С Зоррендом все было ясно с самого начала, а про Иушнице они даже не заговорили, оба прекрасно все понимая.

Кроме всего, что имело вес для расследования и Объединенного Мира, Хору удалось узнать то, что относилось к самому близкому для него человеку в Квемере. Может быть, самому близкому человеку вообще. С семьей Хорана он расстался, и разве что мать поминала непутевого сына в своих молитвах небу, надеясь, что из него выйдет что-то достойное. Отец занимал высокий пост в Грозовом Мире, неплохо знал Рондера Мистераля, и это уже было причиной не надеяться на его привязанность. Ну а брат… Брат плохо знал Мальса, они слишком рано отделились друг от друга обучением. Теперь Ровиас стал наследником семьи, и Хор думал, что когда-нибудь они встретятся по должностным обязанностям, но просто из теплых отношений… Увы. Их семья считалась образцовой. Все служили стране. Никто не лил слезы ночи напролет, когда выяснялось, что ради этой службы надо расстаться со своим ребенком или братом. И Мальса настраивали на то, что не следует привязываться к детям, которых дорога обучения может увести куда угодно, очень далеко от отчего дома.

Хор ещё раз внимательно пересмотрел в памяти разговор с Кеем. Могла оказаться важной любая зацепка, любая интонация… Убийца особо акцентировал внимание на Раль - при том, что о собеседнике он высказывался преимущественно потому, что оценивал его наглость, а про Хемин вообще не сказал ни слова, хотя она участвовала во всей мути с перестановкой центра круга. Значило ли это, что его пристальный интерес к Раль в конце концов приведет к печальному исходу для нее? Мальсу хотелось верить, что это не так. При мысли о том, что смерть может настигнуть девочку в тот самый момент, когда она вернулась к семье и почувствовала свое счастье, становилось невыносимо тоскливо.

Байонис вернулся ещё через два часа: об этом возвестил его сильный голос в коридоре. Маршал что-то объяснял горничной, а та в ответ едва слышно лепетала. Да, учитель умел впечатлять людей, даже если те знали его достаточно долго.

- Ты выглядишь встрепанным воробьем, - произнес Байонис, едва шагнув за порог кабинета, из которого Хор так и не ушел. - Что случилось? Гость все же явился?

- А что говорят ваши прознатчики? - устало спросил Мальс.

- А они ничего не успели увидеть, - только развел руками Маршал. - Впрочем, я так и думал. Что удалось узнать?

Хор без слов пододвинул к нему листок, на котором из вредности записал про возможное убийство. Отчего-то при виде Маршала он почувствовал себя разбитым и неспособным долго обсуждать все произошедшее, анализировать, делать выводы, сравнивать, спорить, а ведь в последнее время у них с учителем без споров не обходилось. Хор понял, что разговор с Кеем его все же вымотал, вымотал серьезно, но признаваться в этом не тянуло совершенно.

- Это единственная добыча? - не намеревался медлить Байонис. - О чем вы говорили?

- Он убил Алексиса Эссентессера, потому что считал его предателем - это раз, - загнул палец Мальс. - Синди, по его словам, во всем виновата сама - это два. Он знает кучу всего - это три, и это мне совершенно не нравится.

- Кучу? - общих слов Маршал не терпел, ему требовались подробности, причем чем скорее, тем лучше. - Что именно Кей знает?

- Например, ему известна вся картина с возвращением дара Раль, - не стал утаивать Хор. - А мне, увы, нет. Наглость имеет пределы, причем с обоих сторон. Он перестал из издевательства рассказывать мне красивые истории, я не решился спрашивать дальше, потому что меня просто щелкнули бы по носу.

- Что ещё? Можешь пересказать мне примерное течение вашего разговора?

Мальс понял, что давно не высыпался, но это осознание ничем не помогло. Даже наоборот. Изо всех сил стараясь выглядеть бодрым и полным сил, он неторопливо начал говорить, одновременно роясь в памяти, чтобы чего не перепутать.

- Сначала речь шла о центре круга. Он сказал, что сделает выбор сам, но делиться им отказался. Я прямым текстом спросил про дракона Раль, и Кей расплывчато ответил, из чего я сделал вывод, что он знает всю эту историю и кроме того пристально наблюдает за моей бывшей одногруппницей. После этого мы заговорили о мотивах убийств и о судьбе. Кей говорил, что всеми играет судьба, кем-то - лучше, кем-то - хуже. И ещё заявил, что именно она повелела ему убить Мэшмета Зорренда. Я не берусь судить о столь спорных понятиях, но то, что наш противник возомнил себя кем-то вроде бога, сомнений не вызывает. После этого Кей заявил, что этой ночью произойдет новое убийство, а я записал это. Он выпрыгнул в окно. Это все.