Маршал грозового мира (СИ) - "Юста". Страница 68

Возле открытых дверей в белое здание четырехцветного комплекса Раль встретил молодой человек с крайне беззаботным видом и запоминающимися красивыми синими глазами. Кроме этих глаз его круглое лицо больше не имело ничего примечательного, а вдобавок ко всему, скучающее выражение с оттенком легкого нахальства заранее отвернуло её от жениха Виорди. Оставалось только надеяться, что он надел маску, точно так же, как и Эви, только вот маска Эви выглядела куда приятнее.

— Добрый вечер, прекрасная леди, — шутовски поклонился ей Хоуэрс Эссентессер. — Я польщен, что вы собрались провести у меня ночь.

— Ну не так же откровенно на всю улицу, — вырвалось у Раль возмущенным шепотом. — Простите. Добрый вечер вам, господин Эссентессер, и я попросила бы вас вести себя сдержаннее в моем отношении.

— Спросите господина Магистра, куда я посылаю все просьбы о сдержанности, — усмехнулся Хоуэрс, вслед за гостьей проходя внутрь дома.

Их встретил зал с высоким потолком: если пройти направо, то можно было добраться до лестницы на следующие этажи, однако преемник Магистра подниматься не стал, зашагав по коридору первого этажа до двери из темного дерева, которую учтиво распахнул перед Раль.

— Прошу вас.

— Благодарю, — тихо ответила она, ощущая неприятный осадок от вежливости этого человека. Несмотря на учтивые слова, он не уважал никого, кроме самого себя. И это не могло не печалить — ведь именно с ним предстояло долгие годы прожить Виорди.

Ах, Виорди! И ей — терпеть пренебрежительное отношение Хоуэрса Эссентессера? Ей — искать опору и поддержку, а находить только издевательские шуточки? Раль поняла, что боится брака сестры с этим человеком. Но что она могла сделать? Что? Выступить против Рондера Мистераля? Заявить ему в лицо, что дочь — не вещь? А к чему это приведет? У Виорди не было достаточного таланта, её просто отправили бы на какую-то работу, отставив в сторону богатое происхождение. Если нет подходящих способностей, дорога одна — под венец с тем, кого изберут родители. А если не хочешь и этого — получай другую фамилию и иди куда глаза глядят, лишь бы подальше от родного дома. Жестоко. Слишком жестоко. Хор был тысячу раз прав, когда критиковал всю эту систему.

Они с Хоуэрсом прошли в просторную комнату, обставленную, однако в темных тонах. Здесь располагались два больших стола, почти пустых, несколько шкафов и, как ни странно, рояль, но весь покрытый пылью. Вряд ли на нем играли в последние месяцы.

— Итак, чем все-таки намеревается заниматься прекрасная леди всю ночь рядом со мной? — ухмыльнулся Хоуэрс. — Признаться, меня тянуло провести вас в мою спальню, однако это было бы слишком некрасиво.

— Что у вас тут за книги? — спросила Раль, глядя исключительно в сторону шкафов и стараясь выглядеть так, словно её нисколько не задевало поведение собеседника.

— А там нет книг, — огорошил её Хоуэрс и, подойдя к одному их шкафов, распахнул дверцу: внутри действительно оказалось пусто. — Впрочем, магазин в пяти минутах ходьбы отсюда все ещё работает: если леди интересуется бульварными романчиками, я могу принести ей парочку.

— Будьте так любезны, — тихо проговорила Раль. Лучше уж глупые безвкусные книги, чем навязчивое внимание не слишком приятного человека. Она хотела узнать его получше, но сейчас не могла преодолеть отвращения, хотя понимала, что должна ближе познакомиться с Хоуэрсом — ради Виорди.

В этот момент по коридору застучали внушительные шаги, и преемник Магистра поморщился, глядя в сторону двери.

— Слышите? Грядет мой разлюбезный учитель, один из великих Эссентессеров Объединенного Мира. Та ещё скотина, — и он быстро закрыл рот, потому что буквально через несколько секунд дверь распахнулась.

На пороге стоял человек лет сорока или даже сорока пяти с породистым красивым лицом, которое портило слегка раздраженное выражение при взгляде на Хоуэрса. Темные волосы Фаркасса Эссентессера были зачесаны назад и старательно прилизаны, а над верхней губой виднелись тонкие усики.

— Здравствуйте, леди Мистераль, — произнес Магистр Объединенного Мира и сразу же зачастил дальше, так что она не успела ответить на приветствие: — Я заранее прошу прощения за поведение этого нахала — вот кто-кто, а он не знаком с такими понятиями, как сдержанность и скромность. Тем не менее я надеюсь, что ничего вопиющего в отношении вас он не совершит, иначе я действительно его убью. В любом случае, моя комната на втором этаже, обращайтесь, если возникнут какие-либо проблемы. И ещё: вас интересуют книги?

— Разумеется, — торопливо ответила Адилунд. — Спасибо вам, господин Магистр, за заботу.

— Мы сейчас поднимемся в мою библиотеку, и вы выберете то, что вам по вкусу, — решительно сказал Фаркасс.

— Насколько я поняла, ваш ученик чтением не увлекается, — заметила Раль и тут же велела себе не поддевать Хоуэрса даже в присутствии его учителя: язвительный молодой человек мог обидеться и расхотеть идти на контакт.

Магистр поморщился:

— В первую очередь мой ученик увлекается тем, что раздражает всех вокруг. Мне порой кажется, что он живет только ради того, чтобы проверять терпение других людей и делать из них святых или демонов. Впрочем, — он многообещающе посмотрел на Хоуэрса, — если ты обидишь гостью, то я просто тебя высеку, как мальчишку.

— Да чтоб вам провалиться, — с милой улыбкой пожелал юный Эссентессер.

Раль все меньше и меньше нравился дом, в который она попала. Отношения между двумя главными его жильцами давно уже накалились до предела и в конце концов могли действительно вылиться во что-то очень печальное. И сюда должна была попасть Виорди? Ужас, просто ужас. Адилунд поняла, что скорее отправит сестру в теневые кварталы Квемеры, чем в этот красивый особняк, куда мечтали попасть почти все люди из знатных семейств. Услышав впервые, что жених Хорди — Эссентессер, Раль удивилась, что та не стала хвастаться об этом всем, а теперь стало ясно: уж лучше невзрачный мещанин, чем такой правитель. Адилунд начала раздражаться, проведя с ним десять минут, а жить бок о бок с подобным человеком всю жизнь? Нет, нет и нет. Она решила, что обязательно расскажет об этом Эвальду, он должен был понять. И названый брат наверняка сумел бы хоть что-то сделать с этой напастью.

— Идем, — сказал Фаркасс Эссентессер, и они вместе с Раль зашагали по коридору к лестнице на второй этаж. Как только комната Хоуэрса осталась позади, с языка сорвался мучающий душу вопрос:

— Почему он такой?

— Потому что жизнь начала корежить, — с неудовольствием ответил Магистр. — Кто-то в таких условиях становится сильным, кто-то — хитрым, кто-то — невыносимым. Нам с вами приходится наблюдать третий вариант, но, клянусь, я из него сделаю если не первый, то хотя бы второй.

— Послушайте, — Адилунд решила говорить начистоту. — Через пару недель у вашего воспитанника будет свадьба. С моей сестрой. С человеком, которого я давным-давно знаю и которой искренне желаю самого-самого счастья. Я боюсь. Я боюсь видеть её женой Хоуэрса Эссентессера. И я совершенно не знаю, что с этим сделать. Моя сестра не та, кто сможет подобно вам круто обращаться с ним. Наоборот, ей нужна поддержка, а тут… Впрочем, вы все и так понимаете.

— К сожалению, над брачными договорами я не властен, — вздохнул Фаркасс Эссентессер. — И как знаток законов могу сказать, что у вас не выйдет отменить свадьбу, если не случится чего-то совершенно особенного. Со своей стороны я могу лишь обещать, что постараюсь поддержать вашу сестру. Познакомьте меня с ней заранее, и я думаю, что мы поладим. И в итоге получим второй источник влияния на Хоуэрса.

— Скорее он на неё повлияет, — с горечью пробормотала Раль. — Моя сестра… у нее вообще нет надежды, когда она вдали от нас. Если б вы сумели ей помочь, я бы была бесконечно благодарна вам.

— Посмотрим. Кто знает, может, именно жене и удастся сделать из моего несчастья что-то путное.

Они поднялись по лестнице и в новом коридоре почти сразу же свернули направо, в большое помещение, заполненное шкафами с книгами. О да, Магистр Объединенного Мира имел прекрасную библиотеку. Наверняка здесь находилось множество книг по законам, книг, вмещавших все судебные тонкости. В окне виднелся особняк Маршалов, ещё различимый в вечерних сумерках. Солнце уже зашло, но Раль торопливо отвернулась от окна. С этой привычкой она не могла ничего поделать.