Царь и Россия (Размышления о Государе Императоре Николае II) - Белоусов Петр "Составитель". Страница 8

Сын учительницы Царских детей И. Сургучев в своей книге «Детство Императора Николая II» (Париж, 1953), росший и воспитывавшийся со своими Царственными сверстниками — будущим Императором Николаем Александровичем и его братом Великим князем Георгием Александровичем, рассказывает о том, как Великий князь Николай Александрович, будучи отроком, уже тогда обнаруживал самостоятельность своих суждений и, несмотря на дворцовый этикет, был в сердечных и простых отношениях с детьми дворцовой прислуги. В книге 5-й журнала «Русская летопись» (Париж, 1923) флигель-адъютант А.А. Мордвинов передает случай, рассказанный ему учителем английского языка Великого князя Николая Александровича Хиссом: «Однажды, — рассказывает Карл Иосифович, — мы читали вместе с маленьким Николаем Александровичем один из эпизодов английской истории, где описывается въезд короля, любившего простонародье и которому толпа восторженно кричала: „Да здравствует король народа“. Глаза у мальчика заблистали, он весь покраснел от волнения и воскликнул: „Ах, вот я хотел бы быть таким…“ Это интимное желание быть любимым „многими“, „всеми“, по преимуществу простыми людьми и притом только русскими, хотя и было запрятано у Николая Александровича глубоко, все же чувствовалось во многих случаях и впоследствии, когда он достиг зрелого возраста и стал Императором. Его простую, незлобивую, непритязательную, глубоко верующую, застенчивую натуру тянуло более к бесхитростным людям, с душою простого человека. Во внутреннем мире крестьянства, составлявшем три четверти его подданных, Государь, видимо, искал все те черты, которые были ему дороги и которые он так редко встречал в окружавшей его среде. Это любовное чувство к простому народу мне приходилось неоднократно наблюдать во время многочисленных разговоров Государя с крестьянами. Оно всегда проявлялось в особой, легкоуловимой, задушевной интонации его голоса, в чутком выборе задаваемых вопросов, в высказывавшихся затем по окончании разговора впечатлениях — неизменно доверчивых, добродушно ласкательных и заботливых» [25].

Привожу выдержку из письма Государя, написанного в декабре 1905 года своей матери Императрице Марии Феодоровне, находившейся в это время в Дании, которая особенно ярко иллюстрирует его душевную простоту и Его чувства, которые были вызваны в нем разговорами с солдатами во время смотра 1-го армейского корпуса, вернувшегося с войны: «Такая радость была видеть этих славных людей, которые с таким самоотвержением послужили в страшной и трудной войне. Старый Мейендорф, их командир, бегал около них и расспрашивал о тех боях, в которых он был с ними; а я рядом говорил с другими, на это он не обращал никакого внимания. Было очень забавно» [26].

Бывший киевский губернатор Александр Федорович Гирс в своей книге «На службе Императорской России» в следующих словах передает рассказанное ему полтавским губернатором графом Н.Л. Муравьевым описание представления Государю, во время полтавских торжеств в 1909 году, крестьянских делегаций, на этих торжествах присутствовавших: «По его свидетельству, самым замечательным в Полтаве днем было 26 июня — канун празднования Полтавской победы. По распоряжению Столыпина в Полтаву было вызвано из сел более 2000 крестьян, которые расположились в поле лагерем. Об этом лагере Столыпин доложил Государю, выразившему желание в 4 часа, до всенощной, его посетить. Крестьяне были расположены по уездам кольцом, в которое вошел Государь, и началось представление. Оно имело сначала характер официальный, но по мере продвижения Государя оно стало обращаться в оживленную беседу. Лицо Государя просветлело, его собеседники заговорили свободно. Перед Царем развернулась вся картина крестьянской жизни, их забот и обычаев. Столыпин со своей стороны задавал крестьянам вопросы, вызывая их высказаться по занимавшему Государя и его вопросу о разверстании надворной чересполосицы и хуторскому расселению. Ответы крестьян были метки и веселы; смеялся Государь и все присутствовавшие» [27].

Тысячи и тысячи случаев свидетельствовали о доброте Государя и о его неустанной заботе о своих подданных.

Государь Николай Александрович был среднего роста (5 фут. и 7 дм) [28]. Его стройная фигура пропорциональностью своего сложения была безукоризненной, блистала исключительной элегантностью своего врожденного изящества, которое в соединении с военной выправкой, спортивным совершенством, мягкой плавностью движений Государя являла собой внешний облик его Царственного величия и Царственной простоты. Государь был прекрасным наездником; его посадка на лошади отличалась необыкновенным кавалерийским изяществом. Вид Царственного всадника, слитого воедино с лошадью, являл образ совершенной красоты.

Волосы Государя были золотисто-рыжеватого цвета; несколько темнее была Его всегда тщательно подстриженная холеная борода. Украшением его красивого продолговатого лица, на котором часто светилась очаровательная улыбка, были его голубые глаза. Всех, кто имел счастье когда- либо видеть Государя, поражала бездонная глубина этих чудных глаз, в которых, как в зеркале, отражалась его прекрасная душа. Его внешняя наружность была достойным обрамлением его светлой души. Все это, в совокупности с приятным мягким голосом, в самом начале беседы с Государем создавало у его собеседника впечатление, что перед ним находится очень дружелюбный человек.

В апреле 1894 года Наследник Цесаревич Николай Александрович отбыл из Петербурга в Кобург на свадьбу принца Гессенского Эрнеста. По прибытии в Кобург он был встречен на вокзале сестрой принца Алисой Викторией Еленой Луизой Беатрисой — будущей Императрицей Александрой Феодоровной. Обоюдная симпатия, возникшая между ними во время их многократных встреч за границей и в России, бывшая ранее, перешла у них с течением времени в то глубокое, чистое, святое чувство взаимной и преданной любви, которое было украшением их примерной супружеской и семейной жизни и никогда и ничем не нарушалось вплоть до их мученической смерти. Здесь, в Кобурге, Наследник Цесаревич сделал принцессе Алисе официальное предложение о вступлении с ним в брак, которое принцессой было принято.

Из Кобурга Наследник Русского престола вернулся в Петербург официальным женихом. Вскоре после этого у Императора Александра III появились признаки той роковой болезни, которая свела его в могилу. В связи с этим Царская семья по предписанию врачей переехала на жительство в Ливадию, куда за десять дней до смерти Императора Александра III прибыла невеста его сына. Находясь в безнадежном состоянии, сильно ослабленный болезнью, несмотря на протесты врачей и семьи, желая оказать внимание невесте своего сына, Император Александр III, встав с кровати, встретил принцессу сидя в кресле, одетый в полную парадную форму и тут же благословил коленопреклоненных у его ног жениха и невесту.

20 октября 1894 года Император Александр III в Бозе почил. На следующий день на трон вступил Император Николай II.

14 ноября 1894 года — в день рождения вдовствующей Императрицы Марии Феодоровны — в атмосфере грусти и в скромной обстановке, в присутствии лишь ближайших членов семьи митрополит Санкт- Петербургский и Ладожский совершил в церкви Зимнего дворца Таинство Венчания Императора Николая Александровича и принцессы Алисы, принявшей перед этим Святое Православие.

Ввиду траура Коронация Государя Николая II была отложена на 1896 год. О своем намерении короноваться Государь объявил следующими словами своего Манифеста:

«Божиею Милостью, Мы, Николай Вторый, Император и Самодержец Всероссийский, Царь Польский, Великий Князь Финляндский, и прочая, и прочая, и прочая.

Объявляем всем верным нашим подданным: При помощи Божией, вознамерились Мы, в Мае месяце сего года, в Первопрестольном граде Москве, по примеру Благочестивых Государей Предков Наших, возложить на Себя Корону и восприять, по установленному чину, Святое Миропомазание, приобщив к сему и Любезную Супругу Нашу Государыню Императрицу Александру Феодоровну.