Уникальная и парадоксальная военная техника, т. 1 - Каторин Юрий Федорович. Страница 36
В сентябре 1916 года в войска стали поступать первые танки. Это были удивительно несуразные машины. Взвинтив темп их создания, французы и в сроках развертывания производства обошли британцев, затратив на полгода меньше времени от момента выдачи заказа до момента боевого применения. В спешке брали за основу первые, лежащие на поверхности решения без всякой их проработки, но самое главное — в качестве базы была использована ходовая часть трактора «Хольта» практически без всяких изменений. На и так ущербную, с точки зрения военных, ходовую часть взгромоздили примитивную коробку бронекорпуса, изрядно выходившую спереди и сзади за габариты гусениц.
Более компактной получилась машина «Шнейдера»: вес — 13,5 т, длина — 6,32 м, ширина — 2 м, высота — 2,4 м, лобовая и бортовая броня — 11,5 мм, мощность двигателя — 60 л.с., скорость — 4–6 км/ч. Механическая коробка передач, управляемая одним человеком, обеспечивала три скорости вперед и одну назад. Вооружение состояло из 75-мм короткоствольной пушки и двух пулеметов. Экипаж — 6 человек. Однако размещение вооружения не выдерживает никакой критики. Орудие — основное средство огневого поражения — разместили у правого борта в срезе корпуса, подобно тому, как это делали на кораблях. В итоге все цели слева находились в «мертвой» зоне, их невозможно было поразить, не встав к противнику боком. Пулеметы располагались в бортах корпуса в шаровых установках и тоже не могли стрелять вперед или назад. Чтобы хоть немного увеличить проходимость через рвы, танк оснастили стальным хвостом. Для прорыва через проволочные заграждения в носовой части укрепили резак, напоминающий бушприт парусника.
Танк «Шнейдер» СА-1.
Еще более нелепо выглядел «Сен-Шамон», который совершенно не годился для преодоления «лунного ландшафта» передовых позиций. Выдвинутая далеко вперед, подобно свиному рылу, носовая часть была готова застрять на первом же препятствии, что в боевой обстановке обычно и происходило. При длине корпуса 7,9 м, танк не мог преодолевать рвы шире 1,8 м. Боевая масса машины — 24 т, экипаж — 9 человек, лобовая броня — 11 мм, бортовая — 8,5 мм. Двигатель имел мощность в 90 л. с., что позволяло на ровной дороге развивать скорость до 7 км/ч. Вооружение состояло из 75-мм пушки и четырех пулеметов. Пушку установили в лобовом листе, более-менее вписав ее в общую структуру машины. Но стрельба могла производиться только в узком секторе прямо по курсу, поэтому перенос огня сопровождался поворотом всего танка. Пулеметы располагались по одному стволу в бортах, а также в носовом и кормовом бронелистах.
Танк «Сен-Шамон».
Боевое крещение французских танков произошло под Шмен-де-Дам 16 апреля 1917 года. В бой были брошены 132 машины обоих типов. Однако немцы были уже не те, что в 1916 году: через час 76 танков горели, густо дымя, или остались неподвижно стоять на поле боя. Тяжелые потери не разочаровали французов в перспективности нового оружия — иного «допинга» для поднятия боеспособности войск просто не было. Впрочем, французское командование довольно быстро отказалось от тракторной базы и перешло к производству более совершенных танков, а уцелевших первенцев «разжаловали» в учебные машины.
Однако нескольким «Шнейдерам» еще пришлось повоевать: они приняли участие в битве за Мадрид в сентябре 1936 года во время широко известной гражданской войны. В 1921 году Испания, польстившись на низкую цену, закупила для Африканской армии небольшую партию этих неуклюжих машин. 18 июля 1936 года, когда против правительства Испанской республики начался вооруженный мятеж правых сил, на сторону путчистов перешла только часть армии, а часть осталась верной присяге. Бронетанковые силы Испании были совсем невелики: их парк насчитывал 80 «Рено» FT-17, сведенных в два полка по 40 машин, 12 легких танков оригинальной испанской разработки «Трубиа» модели 1926 года, а на артиллерийском складе в Мадриде хранилось четыре «Шнейдера». Как и в армии в целом, в них тоже произошел раскол: на стороне республиканцев остался один полк FT-17 и три танка «Трубиа». Примерно столько же техники досталось франкистам. На счету была каждая броневая единица, поэтому ветеранов срочно достали со склада, сняли с консервации и бросили в бой.
Как всегда, «своим путем» пошла Россия, где был разработан совершенно оригинальный проект легкого танка. Заявка была подана в Особый комитет Военного ведомства в августе 1914 года, в самом начале войны. После рассмотрения идея была признана вполне заслуживающей внимания, и ее автору — мастеру Рижского машиностроительного завода А. А. Пороховщикову (кстати, деду известного советского артиста Александра Пороховщикова) поручили выполнить детальную разработку. 13 января 1915 года на постройку машины было ассигновано 9660 рублей. Благодаря «покровительству» командования Северо-Западного фронта, уже 1 февраля в Риге полностью завершили организацию мастерской и приступили к строительству «Вездехода» — такое название дали машине.
«Вездеход» Пороховщикова (башня не установлена).
Это был сравнительно легкий аппарат — массой около 4 т. Несущей конструкцией явилась стальная рама, к которой крепились четыре пустотелых барабана. На эти барабаны одевалась широкая резиновая гусеница, проходившая под всем днищем корпуса. Задний барабан выполнял роль ведущего колеса, а передний — «ленивца». Передний барабан был приподнят, чтобы танк мог преодолевать вертикальные стенки. Такая компоновка исключала посадку днищем на препятствие, но применение резиновой ленты признать конструкторской удачей невозможно. Длина машины — 3,6 м, ширина — 2 м, высота корпуса — 1,5 м. В качестве силового агрегата использовался стандартный 20-сильный автомобильный мотор, смонтированный в кормовой части. Крутящий момент на ведущий барабан передавался через весьма удачную механическую коробку передач и карданный вал.
Толщина брони — 8 мм. Водитель и командир (он же и пулеметчик) размещались в средней части корпуса, «плечом к плечу». Пулемет планировали разместить в цилиндрической башне, венчающей корпус.
15 мая 1915 года постройка опытного, правда не бронированного, образца завершилась, но на его отладку ушел еще месяц. 20 июня на официальных испытаниях комиссия зафиксировала хорошую маневренность, проходимость и высокую скорость (25 верст/ч). В акте № 4563 от 20 июня 1915 года, в частности, говорилось, что «машина легко идет по довольно глубокому песку и с ходу берет все значительные выбоины и неровности „полкового двора“, где проводились испытания… В общем, „Вездеход“ легко прошел по грунту и местности, непроходимой для обычного автомобиля».
Оригинальным образом производился поворот машины. По обе стороны имелись два рулевых колеса, связанных со штурвалом. По хорошей дороге «Вездеход», почти как автомобиль, шел на этих колесах и заднем барабане, а гусеница вращалась вхолостую, при этом скорость достигала 40 верст/ч. На рыхлом грунте колеса сами собой заглублялись, и в дело вступала гусеница. Доводка машины проводилась в Петрограде. Дело сулило успех, но программу неожиданно закрыли…
К этому времени характер войны изменился — боевые действия приобрели позиционный характер, и войска зарылись в землю. Ожидать от маленького «Вездехода» на резиновой гусенице эффективного прорыва многорядных проволочных заграждений было нельзя. В конце 1916 года вопрос о проектах боевых машин отечественной разработки обсуждался Государственной думой России, и А. А. Пороховщиков получил заказ на разработку более мощного «Вездехода-2». Проект был представлен в технический комитет 19 января 1917 года, но из-за начавшейся революции довести машину «до ума» не успели.
У вас, уважаемые читатели, может возникнуть вполне законный вопрос: «А как обстояли дела с танками у немцев?» Известно, что Германия имела мощную производственную базу и построить эти боевые машины на ее первоклассных заводах не представляло особого труда. Кроме высокоразвитого сталелитейного и артиллерийского производств немцы имели собственное двигателе- и автомобилестроение, хорошую электротехническую и химическую промышленность. Однако, как это ни парадоксально, данный потенциал не был востребован командованием. Немецкий главнокомандующий фельдмаршал Гинденбург отнесся к танкам с глубоким презрением. Он считал их для войны совершенно непригодными. В германских газетах даже сплошным потоком печатались статьи, осмеивающие танки. «Танки — это нелепая фантазия и шарлатанство, — писал один „знаток“. — Машины-чудовища только на короткое время поражают солдат, но вскоре здоровая душа доброго немца успокаивается, и он с легкостью борется с глупой машиной».