Русская зима (СИ) - Изверин Алексей. Страница 39

Винтокрылы уже сделала полукруг и теперь медленно мчалась перпендикулярно своему прошлому курсу.

— Быстрее! — Таня, неведомо как оказавшаяся рядом со мной, дернула меня за руку. — Быстрее, сейчас правка, а потом мы!

Винтокрылы уже развернулись.

Я услышал легкое потрескивание пулеметов. Идя на предельно малой высоте, винтокрылы прошлись над кочевьем, поливая землю как из шлангов потоком пуль.

— Теперь наша очередь. — Прокричала мне в ухо Таня.

Я уже и сам понял. Мутанты разбегались. Выпрямившись, я уже увидел их.

Взрывы ракет проделали в и так редком лесу большую просеку.

Кочевье было там, почти все.

Включил тепловизор, и сразу отключил. Сплошная почти засветка. Без толку.

Спохватился, включил снова, поводил в стороны от ударов. Ну, так и есть, три источника тепла удаляется на север от нас, причем очень резво. При желании можно догнать, но не думаю, что они уйдут. Тепловизоры на винтокрылах получше, чем на нашей маске.

А еще трое бежали прямо на нас, их было видно обычной контрастной оптикой. Двигались вдоль железнодорожной насыпи, справа от меня. Пока деталей не разглядеть, система показывала только двигающиеся контуры.

— Эти наши! — Крикнула Таня, молниеносно вскидывая АСВ.

Наши? Какие еще наши, наших тут… «Наши» в смысле нам их надо убить.

Я уже видел их. Сгорбленные фигурки, ростом мне едва по плечо, неслись справа насыпи, и явно уклонялись к лесу. Бежали они, согнувшись почти и оттого казались еще ниже, чем в реальности.

Когда Таня только готовилась нажать на курок, я три раза выстрелил одиночными. Целился в головы, и не промахнулся, конечно же. Все трое упали быстро, один даже перекувырнулся в прыжке и закатился в кусты.

— Вот это да… — Протянула Таня. — хорошо стреляешь!

— Стараюсь! — Выдохнул я.

Винтокрылы еще раз крутанулись над разбегающимися во все стороны мутантами. Ракет у них не осталось, все вышли во время первого же залпа. И теперь они старательно обработали пулеметами то, что осталось от кочевья. Редкие вспышки на носах завершались взлетающими комьями морозной земли и ломающимися ветками деревьев.

— Они уходят? — Я посмотрел, как двойка винтокрылов, еще раз пройдясь на бреющем полете над лесом, двинулась обратно к городу. Боевые машины летели не торопясь, как насосавшиеся крови комары.

— Да. Теперь наша очередь. Семья разгромлена, теперь надо постараться не дать убежать подранкам. Да они и не убегут, воины от самок не отойдут.

— Почему это? — Подозрительно спросил я.

— Курсант, черт тебя возьми! — Вспылила Таня совершенно внезапно. — Да что же это такое! Как вас учили? Я бы еще месяца два… Они биологически такие, воины никуда, пока самки живы. Да пошли же! Бегом!

Я поставил АСВ на предохранитель и перехватил поудобнее, для бега. Теперь главное, не обогнать Таню сразу.

Минут через пять неспешного с моей стороны бега мы увидели, что остается от леса после атаки винтокрылов.

А осталось мало что. Деревья валило и вырывало, здоровенные широкие и неглубокие воронки с пеплом на дне, и так и пышущие жаром. Каждая не меньше той, что осталась от американских бомб. Перемешанная в серое месиво серая земля, снег, потемневший гравий и белые щепки изломанной древесины, яркими точками система подсвечивает поражающие элементы осколочных боеприпасов. Насыпь существовать перестала вообще, ее смело.

И всюду тела, тела, тела…

Все же залп ударил в стороне от основной массы крысаков, промахнулась авиация либо Татьяна в чем-то ошиблась, но крысакам это не помогло.

Ударная волна от боеприпаса объемного взрыва и осколки прошлись по ним очень хорошо, не пощадив никого. Трупы были изуродованы жутко, чуть ли не хуже, чем они выглядели при жизни.

Человекоподобные. Фотографии и рисунки в книгах не передавали всего того ужаса иной расы, расы, родившейся для жизни под землей, в душных подвалах огромных бомбоубежищ, на обломках прошлой цивилизации.

Узкие, сухопарые, но с большими мощными руками, мускулистыми ногами, минимум одежды, да и та странноватая, драная и грязная. Почти все без обуви, вместо нее намотаны тряпки, прикрывающие голеностоп и середину стопы, а на ногах действительно… Когти, черт возьми, когти! Вот кто-то в сапогах, одни сапоги и остались. Ух, как умно придумано было, носки у обувки срезаны, а коготки прям наружу… Глаза на лицах большие, нос маленький. Волос почти нет, нос вдавлен в лицо, рот тесниться многочисленными зубами, мелкими и частыми.

Вонь поднималась над ними, хоть топор вешай. И пахло не по человечески.

Преодолевая отвращение, я смотрел. Другого случая могло не представиться, а опыт нужен уже сейчас.

Вот это женщина, наверное. Черт, они почти ничем не отличаются от людей… Но все же это не люди, и не надо называть их так. Просто не надо, потому что люди такими не бывают.

Внимание!

Опасность!

Пуля свистнула над моим плечом, но еще раньше я сместился в сторону и вскинул оружие.

Редко огнестрелом пользуются, говорите? Не нравятся им предметы материальной культуры человечества? Не знаю как насчет картина там разного, но вот пистолеты им полюбились…

Палец плавно погладил спусковой курок, АСВ выплюнуло три иглы враз.

Мутант, подтягивающийся на одной руке, вздрогнул. Три стрелы пробили его насквозь, кожаная куртка с какой-то эмблемой, неразличимой под слоем пыли, колыхнулась, как парус. Три маленьких дырочки пришлись ему в треугольник прямо по центру спины.

Пальцы, сжатые на рукоятке древнего вида пистолета, разжались. Из мутанта как будто выдернули жизненную струну. Тело его расслабилось, и он замер. Из-под его бока появилась струйка густой красной крови, радостно впитавшейся в серое теплое месиво.

Заговорило оружие Тани.

Она короткими, экономными очередями прошлась по куче крысаков, застигнутых осколками на краю насыпи. Еще бы немного, и они бы успели вырваться, скрыться от взрывов. Да все равно не успели, не хватило чуть-чуть, взрывы пожгли их. И все равно кто-то из них шевелился, пытался ползти.

— Смотри внимательно! Тут должны быть живые! — Крикнула Таня, поводя стволом в такт своему перемещению. — Внимательно смотри!

Низкий, глухой рык заставил меня вздрогнуть.

Впрочем, вздрогнул я внутри, а снаружи на все реагировала система. Поворот, готовность, нажатие на спуск, нет опасности.

Этому мутанту очень не повезло. Осколками посекло ему ноги. Драные штанины превратились в сущие лохмотья, пропитанные кровью. И нельзя было отличить, где грязная кожа, а где живое мясо, настолько все искрошило.

Мутант пытался встать, и никак не мог понять, почему это у него ничего не получается. Темная смуглая кожа прямо на моих глазах бледнела, кровь шла ручьем — но он все никак не умирал.

Зачарованный, я следил за ним, держа его на мушке.

Рыча и сжимая в каждой руке по ножу, мутант полз ко мне. А в его огромных глазах, налитых кровью до состояния горящих красных угольков, плескалась… Что? Я никак не мог этого понять. Ненависть, боль, ярость? Все не то, все не так…

Рык выходил страшный — свистящий, с придыханием, мелкие зубы оскалились. Мутант полз ко мне, а за ним оставался след — широкая кровавая полоса.

— Убью! — Вдруг разборчиво сказал он. — Убью! Убью!

Лезвия ножей были не такими уж длинными, и все потускнели от ржавчины. Но в его широких ладонях они казались продолжением рук, таким же, как и здоровенные широкие ногти, похожие на когти.

Я внезапно вспомнил, почему они такие. Это чтобы копать землю, быстро прокапывать ходы. Даже сейчас видно, что ногти… Какие еще ногти, когти! Все в земле. А грубая кожа защищает от вредных испарений мусора, который мутанты просеивают в поисках полезных для себя вещей. Здоровенные глаза хорошо видят в темноте. Узкое, сухое и мускулистое тело позволяет пробираться по норе, ноги вон какие, бугры мышц на бедрах так и ползут вширь, чтобы толкать остальное тело в лазу, маленький рост… Нет, это уже иная раса.