Свет гаси и приходи (СИ) - Цезарь Юлия. Страница 11

По старой привычке, опасаясь затоптать следы, Матвей не стал заходить в здание, пока не прибыли двое. Первым шел Белый — при виде нового начальника Матвей не испытал ничего кроме смутной тоски. Не похож он был на нормальных полицейских. Слишко высокий и тонкий, слишком лощеный. Кукла, а не человек, статуя. Следом за ним шла маленькая девушка зачем-то волочащая за собой чемодан на колесиках. Ее Матвей никогда не видел прежде в полиции и решил, что Белый прихватил свидетеля.

— Доброе утро, — вежливо поздоровался Белый, — Калинин, верно?

Матвей кивнул.

Девочка с интересом посмотрела на него и приветливо кивнула.

Белый больше ничего не сказал: не прозвучало ни короткой реплики о погоде, ни монолога для введения в курс дела. Они втроем молча зашли в театр.

Фонарь-прожектор в руках Белого выхватывал из мрака картинки: осыпающаяся лепнина, остатки плитки на полу и запустение наводили на печальные мысли. В зале было все что положено иметь театру: ряды серых от пыли кресел, сцена, с остатками декораций, которые уже никому не пригодятся, оркестровая яма (туда Матвей заглянул на всякий случай — мало ли, вдруг "исчезнувшие" просто упали туда и переломали шеи, — но не увидел ничего кроме дирижерского помоста, мусора и клочков первобытной тьмы в углах).

У ямы Белый остановился и спросил девочку:

— Где, как думаешь?

У Матвея сложилось странное впечатление, будто бы Белый прекрасно знает ответ на свой вопрос, а девочку проверяет. Но тогда она вовсе не свидетель, и Матвей потерялся в догадках что же она тогда делает на месте преступления.

— Туда, — девочка оставила свой чемоданчик и взлетела по лесенке на сцену. Там она наклонила голову и пошла аккуратно, будто бы обходя что-то, хотя видимых препятствий Матвей не увидел.

"Ну начались обезьяньи пляски" — обреченно подумал он. Похожее он уже видел по телевизору — нелепо одетые люди с пафосными и тревожными выражениями на лицах, неубедительно делали вид что соприкасаются с какими-то "потусторонними" силами.

Девочка указала на разрисованный задник, ограничивающий сцену от закулисья. На ней было небрежно, но не без изящества изображено черным голое дерево.

— Здесь, — сказала она, — Я видела как они пропали перед этим.

Матвей не ослышался, девочка сказала "пропали".​ Это было неправильно. В его понимании люди исчезали определенными способами: сбегали сами, их похищали с автостоянок, некоторых убивали, и прятали трупы в труднодоступных местах, и все это означало что нельзя было назвать конкретного места где человек "исчезает". ​

Это противоречило здравому смыслу.

Очевидно, картина мира этих двоих сильно отличалась от его, поскольку Белый не стал возражать, а наоборот, спросил:

— Как это было?

— Они растворились. Как дым, — ответила девочка. — Только не пойму как и… здесь что-то странное творится с духами.

"Духи", — тупо повторил про себя Матвей. Она сказала "с духами". Прелестно. Интересно, когда в дело пойдет бубен?

— Объясни?

— Здесь просто никого нет. Стерильно как в операционной.

— И отчего оно так, как думаешь?

— Не знаю. Может это никак не связано с происшествием, может они ушли раньше. А может пропали вместе с теми людьми.

Матвей не сдержался и громко фыркнул. Принятая им доза абсурда была слишком велика чтобы продолжать это терпеть молча.

Девочка бросила на него удивленный взгляд, а Белый посмотрел с большим интересом:

— Тебе есть что добавить? — живо спросил он.

— Ох ну что вы. Куда уж мне. У меня фантазии не хватит, — ответил Матвей, изрядно доведенный до точки. ​Вообще он никогда не грубил ни коллегам ни начальству, субординацию понимал как следует, но этот цирк просто вывел его из себя. Сегодня им были пройдены все невиданные ранее границы терпения и клокотавшие внутри злость и досада искали немедленного выхода. Неужели правительство правда оплачивает "работу" этих ненормальных?

— Ты полагаешь, что она фантазирует? — дружелюбно поинтересовался Белый.

— Понятия не имею, что думает она, а я уверен, что так дела не ведутся. Вы тут черти чем занимаетесь вместо того чтобы все сделать как надо.

— А как надо, не мог бы ты рассказать? Девочка совсем новичок, уверен ей будет интересно послушать.

— Вы… — Матвей даже подавился внезапной догадкой, — Вы что хотите сказать что она здесь работает?!

Девочка насупилась, но не ответила. Понятно, задел за живое сомнением в ее талантах.

Белый простодушно пожал плечами.

— Пока не знаю.

— Ты хоть школу-то закончила? — обратился Матвей к девочке и, не дав ей договорить, продолжил, — Я не знаю что ты там видела, но к твоему сведению, люди в воздухе не растворяются. Обычно их бьют по голове и швыряют в машину, или же они сбегают сами, но и в этом случае вряд ли кому то под силу "исчезнуть как дым" или как ты там сказала.

Девочка посмотрела на Белого. Поддержки значит ищет. Матвей старался говорить помягче, но по-видимому не работало.

— Понимаешь, пропали три человека. И нам тут не ведьмины пляски нужны, а нормальная версия. Специалисты. Следователи, — это уже относилось в Белому. Что он в самом деле дурью мается, — А не одна девочка которая что-то видела во сне.

— Это не то дело, которое вы привыкли расследовать, — ответила она. — Оно не решается привычными вам способами.

— Детка… Поверь моему опыту, я видел достаточно чтобы понять что передо мной. А ты — явно нет. Здесь сказкам не место, понимаешь?

— Нет, это вы не понимаете, — на ее скулах заиграл румянец, глаза опасно заблестели, и Матвей понял что девушка похоже вот-вот расплачется. Или по-настоящему разозлится.

Белый в разговор не вмешивался, с благожелательным интересом наблюдая за тем как накаляется обстановка.

— Давай не будем спорить. Просто ты пойдешь на выход, а мы с дядей обговорим как взрослые люди, как следует вести расследование. Уверен ты большая умница, но здесь это не помог… — договорить Матвей не успел — девочка шагнула вперед и взяла его за руку.

Пальцы, сжавшие запястье Матвея были ледяными и в первую секунду он инстинктивно попытался вырвать руку. А потом Мир обрушился на него и стало не до того.

Все заволокло зеленым туманом. На полу, в шаге от своей ноги Матвей увидел темный след, как будто по полу волокли что-то обильно истекающее кровью. Вот что обходила девочка, когда поднялась на сцену. Черное дерево, на которое она указала, танцевало. Это был завораживающий медленный танец хищника, гремучей змеи. Мгновение — и проглотит. Матвей испытал утробный, первобытный ужас, какого никогда в своей жизни не испытывал. Древний страх темноты и опасной неизвестности накрыл его с головой, заставив волосы шевелиться на голове.

Девочка выпустила его руку и морок развеялся. Старый театр снова был просто ветхим зданием и больше ничем, но Матвей верил своим глазами и знал что видел. Он был не из тех, кто просто отмахивается от того, что не может объяснить. То что он увидел существовало в реальности, а значит, та картина мира, которую он для себя выстраивал двадцать восемь лет своей замечательной жизни, рухнула. Он стоял, как громом пораженный, глядя как из ее останков восстает что-то новое, незнакомое и пугающее.

Белый присвистнул.

— А так, между прочим, даже наш медиум не умеет. Лихо. Алиса — это Матвей. Матвей — Алиса. Из вас получатся хорошие напарники, жду ваш отчет к вечеру. Мне, к несчастью, пора.

Улыбнулся ласково и исчез — не то растворился в воздухе не то просто вышел бесшумно через дверь, кто его знает.

Глава 5: Дом-людоед

Алиса искоса наблюдала за новым напарником. На второй взгляд, не затуманенный праведным гневом, он оказался вполне симпатичным. Одет по погоде, рубашка под расстегнутой курткой мятая, но чистая.

Волосы светло-русые волосы, взъерошены в трогательном беспорядке, лицо казалось юным, до тех пор пока он не начинал говорить. Манера речи выдавала в нем человека очень уверенного в себе и жестко закрепившегося в своей позиции — молодые ребята редко такими бывают. Алиса сделала вывод что перед ней неплохой парень: не злой, честный, аккуратный в значимом и небрежный во всем остальном. Часто и широко, а значит искренне, улыбается.