Трон черепов - Бретт Питер. Страница 23

Не пожалели никаких затрат, но пышные медовые пирожные казались Ашии пресными. Она томилась по укромному подземелью и простому кускусу за столом Энкидо.

Но хотя она провела весь день как во сне, ее истинная участь открылась в брачную ночь.

В спальных покоях она ждала, когда Асом придет и возьмет ее как муж, но часы проходили в тишине. Ашия не раз посмотрела на окно, мечтая о бегстве.

Наконец в коридоре послышался звук, который, однако, так и не достиг двери.

Над потолочным сводом была отдушина. Ашия в мгновение ока взвилась по стене, легко цепляясь пальцами за мелкие зазоры между камнями. Она обратилась к отдушине слухом и зрением, увидела затылок Асома и стоявшего к нему лицом Асукаджи. Судя по всему, они спорили.

– Мне этого не сделать, – говорил Асом.

– Ты можешь и сделаешь, – возразил Асукаджи, заключив в ладони лицо ее мужа. – Ашия должна подарить тебе сына, чего я не могу. Мелан бросила кости. Если возьмешь мою сестру сейчас, дело будет сделано. Один раз – и испытанию конец.

Осознание стало пощечиной.

Мужская однополая любовь не считалась грехом. Она была довольно частым явлением в шарадже, где мальчики заводили постельные дружбы на годы, пока не становились достаточно зрелыми и опытными для первых жен. Но Эверам требовал новых поколений, а потому всех, кроме самых упрямых пуш’тингов, в конечном счете обязывали жениться и разделить с супругой ложе хотя бы на срок, достаточный для зачатия сына. Эверам свидетель – Кадживах неоднократно внушала это Асукаджи.

Но Ашия и думать не думала, что сама станет невестой пуш’тинга.

Они вошли секундами позже. У Ашии была прорва времени, чтобы вернуться на подушки, но у нее мутился рассудок. Асом и Асукаджи – любовники-пуш’тинги. Она не значила для них ничего, кроме утробы для вынашивания мерзости, которую они хотели принести в мир.

Они проигнорировали Ашию. Асукаджи раздел ее мужа и далее ублажал ртом, пока тот не обрел способности к действию. Он лег с ними и принялся побуждать к соитию.

От его прикосновения кожа Ашии покрылась мурашками, но она задышала неглубоко и выдержала.

Вопреки его словам, в глазах брата вспыхнула ревность, а лицо потемнело, когда Асом задохнулся и узрел осеменяющего ее Эверама. Как только с делом покончили, Асукаджи развел их, и мужчины обнялись, забыв о ее присутствии.

Тогда Ашии захотелось убить обоих. Это было бы просто. Они настолько увлеклись друг другом, что вряд ли бы что-то заметили, пока не стало бы поздно. Она могла даже выдать их кончину за несчастный случай – деяние, мол, надорвало сердце бедного Асома. Ее брат, обезумев от смерти любовника, предпочел вонзить в себя нож, чем жить без него.

Энкидо научил ее проделывать подобные штуки так чисто, что не узнал бы и сам Избавитель.

Она закрыла глаза, в полной мере переживая фантазию и не смея шевельнуться, чтобы не обратить ее в реальность. Она вздохнула, и ее центр наконец вернулся. Она встала с подушек, снова надела свадебный наряд и вышла.

Муж и брат ничего не заметили.

Глава 5

Кадживах

333 П. В., осень

Ашия в оторопи подняла глаза, когда комнату, где она рыдала, залил меточный свет. Когда и кому в последний раз удавалось обойти ее бдительность и подкрасться? Неужели она забыла все, чему учил господин?

«Энкидо было бы стыдно за тебя», – сказала Мича и была права. Как ей командовать шарум’тинг, если она не может справиться даже с собой?

Она повернулась к двери, ожидая увидеть Кадживах, но в груди екнуло еще сильнее при виде мужа. Возможно, была инэвера в том, что Асом застал ее в столь жалком состоянии, с глазами припухшими и мокрыми, такую же незадачливую в материнстве, как на алагай’шарак. Теперь он скажет ей, как говорил неоднократно, что она должна отказаться от копья. И может быть, окажется прав.

– У тикки случился очередной припадок. – Асом вынул из рукава безукоризненно белую салфетку и протянул ей, чтобы промокнула глаза. – Но я урезонил ее, хотя Эверам свидетель – у скалы не хватит терпения.

Ашия рассмеялась, высморкалась в салфетку.

– Весть о твоих подвигах нынешней ночью уже дошла до дворца, дживах, – сообщил Асом.

Ашия болезненно посмотрела на него. Он знал. Прокляни его Эверам, он уже знал о ее потере контроля в Лабиринте. Лишит ли он ее копья теперь, когда его не остановит Избавитель? Асом и отец Ашии долго и ожесточенно противились ее участию в алагай’шарак. С Ашаном на Троне черепов у них хватит сил для этого. Их не удержит даже Дамаджах.

– Те мужчины имели глупость оторваться от отряда, – продолжил Асом. – Только бескрайней милостью Эверама ты оказалась там, чтобы спасти их от самих себя. Ты поступила славно, дживах.

Ашию затопило облегчение, хотя к нему примешивалось тошнотворное чувство вины. Разве она была не так же глупа?

Еще более смущал источник похвалы. Когда это было, чтобы Асом расщедрился на комплимент? У нее не нашлось слов, и она следила за мужем в ожидании подвоха.

Асом пересек комнату, дошел до ее землепашеского ложа, сел, утонул в пуховой перине и тут же встал снова.

– Борода Эверама! – сказал он. – Ты правда на этом спишь?

Ашия сообразила, что муж даже ни разу не видел ее спящей. Она покачала головой:

– Я боюсь, что оно проглотит меня. Сплю на полу.

Асом кивнул:

– Обычаи землепашцев грозят изнежить нас и сделать такими же, как они сами.

– Кое-какие – возможно, – согласилась Ашия. – Слабость воли. Но это наша, крови Избавителя, задача – показать им лучший пример.

Асом долго смотрел на нее, затем начал мерить шагами комнату, скрестив руки за спиной и втянув кисти в рукава.

– Как муж я подвел тебя, – сказал он. – Я знал, что никуда не гожусь, но не догадывался, к чему это тебя подтолкнет.

– Мой путь был проложен Эверамом до того, как ты взял меня в жены, – ответила Ашия. – Я то, чем сделала меня Дамаджах, сестра Эверама по копью. Она все понимала и возражала против брака, но наши отцы не прислушались.

Асом кивнул:

– Как и Асукаджи, который постоянно давил на меня. Но такова, наверно, инэвера. На Ущерб мать сказала мне: великий муж не боится, что жена украдет его славу. Он пользуется ее поддержкой, чтобы взлететь еще выше.

Он подошел к ней и предложил руку, не обращая внимания на жирный черный ихор, испачкавший ее пальцы.

– Похоже, что я не велик, но с твоей помощью, может быть, это еще не поздно исправить.

Глаза Ашии сузились. Она проигнорировала протянутую руку, подобрала ноги и резко встала.

– О чем ты, муж мой? Ты должен простить, если я требую простых слов, но между нами было много недопонимания. Какой поддержки ты от меня хочешь?

Асом поклонился. Не так глубоко и надолго, как нужно для выражения почтения, но все-таки проявил знак уважения, который ее удивил. Муж не кланялся ей со дня свадьбы.

– Сегодня ночью? Ничего, кроме мира между нами и обновленной надежды на сохранение нашего брака, как повелел Избавитель. Завтра… – Он пожал плечами. – Посмотрим, что принесет рассвет.

Ашия покачала головой:

– Если под «сохранением брака» ты разумеешь, что я опять подчинюсь твоим прикосновениям и выношу новых сыновей…

Асом поднял руку:

– У меня одиннадцать братьев най’дама и еще десятки среди най’шарумов. Скоро у меня будут сотни племянников. Дом Джардира, почти вымерший поколением раньше, вновь расцветает. Я исполнил мой долг и породил сына и наследника. Мне больше не нужно детей. Какой ребенок сравнится с нашим Каджи?

Асом вперил взгляд в пол.

– Мы оба знаем, дживах, что я пуш’тинг. Я не томлюсь по женским ласкам. Та ночь была… – Он яростно встряхнул головой, словно хотел извергнуть картину из памяти, затем встретился с Ашией глазами. – Но я горжусь тобой, моя дживах ка. И я, если позволишь, еще могу любить тебя на свой лад.