Трон черепов - Бретт Питер. Страница 33

– Мы должны отправиться в подземный мир и спасти эти пропащие души, – вскинулся Джардир. – Тогда Эверам…

Пар’чин звучно вздохнул и закатил глаза:

– Если ты каждый раз будешь выдавать свежую догадку насчет «планов Эверама», то мы просидим здесь долго, Ахман.

Джардир насупился, но в словах Пар’чина был смысл. Он кивнул:

– Пожалуйста, продолжай.

– В любом случае тут много не скажешь. – Взгляд Пар’чина был печален и отрешен. – Мозговики считают пустые мозги лакомством. Представь себе десятки поколений, живущих и умирающих во мраке, питающихся мхом и лишайником, – скот, приуготовленный для забоя. Лишенный одежды и даже речи. Уже не люди. Что-то другое. Темные, искалеченные и дикие.

Джардир подавил содрогание.

– Суть в том, – сказал Пар’чин, – что мы можем добраться до Недр многими путями, но все они длинны и извилисты. Уйма развилок, тупиков, ловушек и опасных перекрестков. Нам никогда не одолеть их самим. Нужен проводник.

– И ты хочешь, чтобы им стал князек Алагай Ка? – отозвался Джардир. Пар’чин кивнул. – Как нам заставить его предать своих и отвести нас?

– Пыткой, – сказал Пар’чин. – Болью. Демоны не ведают верности и берегутся плена. Этим можно воспользоваться.

– Похоже, ты сомневаешься, – заметил Джардир. – Как можно хоть в чем-то довериться князю лжи?

– Это слабое место в замысле, – признал Пар’чин и пожал плечами. – Сначала придется одного изловить.

– И как ты собираешься это сделать? – спросил Джардир. – Я убил двоих. Одного застал врасплох, а с другим помогли Лиша Свиток и моя дживах ка. Они крепки, Пар’чин. Дай им мгновение, и они…

Пар’чин улыбнулся:

– Что? Превратятся в туман? Начертят в воздухе метки? Залечат раны? Мы тоже это умеем, Ахман. Мы можем расставить силки, из которых не вырвется даже Алагай Ка.

– Да как же его хотя бы сыскать? – не унимался Джардир. – Когда я убил одного в первую ночь Ущерба, его собратья бежали с поля. И в ночи следующие держались на расстоянии, быстро удирая, чуть что.

– Они боятся тебя, – ответил Пар’чин. – Они помнят Каджи, охотника за мозговиками, и многих, кого он убил короной, копьем и плащом. По доброй воле они и на милю к тебе не приблизятся.

– Значит, ты признаешь, что Каджи был Избавителем, а я его наследник, – сказал Джардир.

– Я признаю, что Каджи был полководцем, которого боялись мозговые демоны, – уточнил Пар’чин, – а когда ты пошел на них с его копьем и короной, они начали бояться и тебя. Это не делает тебя наследником чего бы то ни было. Если бы Аббан носил корону и держал копье, они бы опять-таки обмочились и задали стрекача.

Джардир скривился, но спорить было бессмысленно. Несмотря на сомнительность слов и дерзость Пар’чина, в груди его затеплилась надежда. Пар’чин на что-то решился. Его план был безумен, но это восхитительное безумие. Достойное самого Каджи. Он принял колкость как есть и поспешил продолжить:

– Откуда нам знать, где поставить метки, чтобы демон попался?

– В этом-то вся и соль, – подмигнул Пар’чин. – Я знаю, куда они направятся в новолуние. Всем скопом. Они собираются в Анох-Сан.

Кровь застыла у Джардира в жилах. Затерянный город Каджи, откуда Пар’чин украл копье и тем запустил цепь событий.

– Откуда тебе это известно?

– Ты не единственный, кто сражался с мозговиками, Ахман, – ответил Пар’чин. – Пока ты боролся с оказавшимся в твоей спальне, я бился с его собратом на севере Лощины. Он одолел бы меня, если бы не Ренна.

– Твоя дживах крепка, – кивнул Джардир.

Пар’чин принял комплимент ответным кивком, но глубоко вздохнул:

– Послушайся я ее в прошлом месяце, меня, возможно, не захватила бы со спущенным бидо их тройка. – Он потупился, и аура расцвела краской стыда. – Ахман, они проникли мне в голову. Я не смог их остановить. Рылись в моей памяти, как в помойке. Им больше всего хотелось выяснить, где я нашел метки…

– Подними глаза, сын Джефа, – сказал Джардир. – Я не встречал человека, который сражался бы с алагай ожесточеннее, чем ты. Если их не удержал ты – не удержал бы никто.

Пар’чин вскинул голову, и его аура вспыхнула благодарностью.

– Все вышло не так уж плохо. Пока они копались в моих мыслях, я заглянул в их. Они намерены вернуться в затерянный город и сделать то, чего не сумели песчаные бури за три тысячелетия. Не знаю, боятся ли они раскрытия новых тайн, которые Анох-Сан еще хранит, или хотят обосрать старинных врагов, но собираются выкопать саркофаги и стереть город начисто.

– Мы должны остановить их любой ценой, – заявил Джардир. – Я не позволю осквернить моих предков.

– Не будь глупцом, – отрезал Арлен. – Лишиться стратегического преимущества ради горстки пыльных трупов?

– Это герои Первой войны, неверный чин, – прорычал Джардир. – Они воплощают честь человечества. Я не отдам их на поругание алагай.

Пар’чин снова сплюнул.

– Сам Каджи приказал бы оставить их.

– О, теперь ты берешь на себя право говорить за Каджи, Пар’чин? – рассмеялся Джардир.

– Я тоже прочел его трактат о военном искусстве, Ахман, – парировал Пар’чин. – «Нет ничего дороже победы» – это слова Каджи, а не мои.

Джардир сжал кулаки.

– Ты, сын Джефа, обращаешься к святому писанию, когда тебе выгодно, и быстро объявляешь его вымыслом, когда нет. – (Корона ярко разгорелась.) – Каджи повелел также, чтобы превыше всех прочих мы почитали кости павших на алагай’шарак и не давали их осквернить.

Пар’чин скрестил руки, и кожные метки зажглись в тон короне.

– Давай скажи, что я ошибаюсь. Скажи, что откажешься от возможности сразиться с демонами и защитишь честь пустых оболочек, чьи души давно ушли одиноким путем.

Джардир как-то раз сказал: «Наши культуры естественным образом оскорбляют одна другую, Пар’чин. Если мы хотим и впредь учиться друг у друга, нам придется подавлять обиды».

Аура сына Джефа была однотонной. Он верил в свою правоту, но не хотел за нее драться.

– Ты не ошибаешься, – признал Джардир, – но ты глупец, если думаешь, что я буду праздно стоять и смотреть, как демоны гадят на кости Каджи.

– Я тебя и не прошу, – покачал головой Пар’чин. – Я прошу, чтобы ты, если до этого дойдет, смотрел, как они оправляются на Исака, Маджи, Мехндинга. Даже на Джардира, если найдут.

– Не найдут, – с облегчением возразил Джардир. – Мой святой предок погребен в Копье Пустыни. Мы можем перенести туда тело Каджи.

Тем не менее перспектива дать алагай осквернить тела великих вождей Эведжаха привела его в ужас. Пусть на кону стояла судьба Ала, он не знал, сумеет ли, став очевидцем подобного, не вмешаться.

– И какого же преимущества добьемся мы этой… жертвой? – горько спросил Джардир.

– Мы не выкрадем Каджи, – ответил сын Джефа. – Первый Шар’Дама Ка еще раз послужит своему народу и станет приманкой в ловушке, которую мы устроим на его гробнице. Анох-Сан огромен. Мы не можем с точностью предсказать, где нанесут удар мозговые демоны, за исключением этой единственной усыпальницы, которая так четко видна в моей памяти. Они идут туда, Ахман. Они направят на нее все силы. А мы их встретим, одетые в плащи-невидимки. Когда они войдут, мы захватим одного, перебьем стольких, скольких сумеем, пока они не оправятся, и скроемся.

Джардир скептически скрестил руки:

– И как мы это осуществим?

– С помощью короны.

Джардир вскинул брови.

– Меточное поле Короны Каджи на полмили отгонит любого демона и даже целое их войско, – сказал Пар’чин.

– Я знаю, – отозвался Джардир. – Это моя корона.

Пар’чин улыбнулся:

– А знаешь ли ты, что можно создать поле на расстоянии? Как пузырь, не пропускающий демонов внутрь, или как Лабиринт…

– …не выпускающий их наружу, – сообразил Джардир. – Если вступить в ближний бой, то…

– …можно запереть их с нами, – подхватил Пар’чин.

Джардир сжал кулак:

– Мы можем уничтожить полководцев Най еще до начала Шарак Ка.

Пар’чин кивнул:

– Но толку от этого будет мало, если их королева отложит и высидит новых.