Секретарь палача - Савенко Валентина. Страница 7

Мне откровенно повезло, что Мелани — человек, лишенный дара. Не верилось, что палач прокололся, поэтому я, между прочим, уточнила у экономки, кем являются слуги в особняке. Получила вполне закономерный ответ — людьми без магии, это одно из условий приема на работу. Мелани очень сожалела, что лэр его выдвинул, когда купил особняк у алхимика вместе с наемной прислугой. А сделал он это как раз перед памятным скандалом, после которого имперцы узнали, что есть такой дворянин и палач Иден Реган.

Отсутствие магов и нелюдей в окружении Идена радовало, но и настораживало — что он скрывает? И вообще, фальшивая секретарша появилась до того, как я прибыла в столицу, когда палач еще не знал, что есть такая библиотекарша.

Чем трисс Онтане его не устроила? Не думаю, что экстравагантный наряд и густая вуаль способны отпугнуть визитеров палача. И куда делась предыдущая помощница? Мелани не сказала или не была в курсе, а спрашивать я не стала — завтра узнаю у Идена.

Голова пухла от вопросов, которые путались и противоречили друг другу. Одна версия была нелепее другой. Дойдя до того, что, возможно, трисс Онтане не была подставной, а вполне настоящей и тоже куда-то исчезла, я решила обдумать все завтра утром, на свежую голову.

Допив чай, попросила Мелани помочь добраться до ванной. От предложения вымыть голову и потереть спинку отказалась. За двадцать лет я привыкла все делать сама и чувствовала себя намного спокойней, нежась в ванне без неусыпного надзора горничной. Испробовав часть купленных для меня пузырьков, я кое-как подсушила волосы полотенцем и, накинув приготовленную экономкой шелковую сорочку приятного жемчужного цвета, выползла из ванной. Отмахнувшись от Мелани, решившей, что я соизволю опробовать на себе чудодейственные кремы для тела и кожи лица и возжелаю придать волосам продуманную небрежность на случай неожиданного визита в мою спальню лэра, я упала на кровать и закрыла глаза. Безусловно, с удовольствием бы и опробовала, и придала, и даже сама сходила бы к Идену, чтобы немедля узнать, во что он меня втянул. Но я очень устала и безумно хотела спать. Обняв подушку руками, я провалилась в беспокойный сон, где впервые за последние годы раздавались голоса из моих кошмаров.

ГЛАВА 2

Проснулась с испуганно колотящимся сердцем, вспотевшая, как храмовая мышь, и с мокрыми от слез щеками. Какое-то время лежала в темноте, повторяя, что все это сон — страшный, жуткий сон, где я снова беспомощный подросток, мир которого разрушили в угоду своим интересам. Постепенно я успокоилась, голоса воспоминаний отступили. На смену им пришла злость на Идена — почему он не сказал, что работать придется в столице?

Можно подумать, я бы отказалась!

Он мог предупредить, но не стал. Зачем? Я ведь и так от него в полной зависимости. Это раздражало больше, чем привычка палача командовать, не спрашивая мнения окружающих.

Занятно, в тюрьме я не подумала, что меняю одно заключение на другое. Не держат в камере, не собираются казнить. Клетка красива, и в ней удобно. Но не дали возродиться в Ритиле, провезли через всю страну в ящике, словно удобрение для клумбы. Хотя, вполне возможно, я ошибаюсь, и с палачом у нас будет взаимовыгодное сотрудничество. В конце концов, удалось же скрыть свой истинный облик. Иден не в курсе моего отношения к зависимости от кого бы то ни было. Есть шанс намекнуть, что для наилучшего исполнения обязанностей нужна свобода действий и четкий список этих самых обязанностей.

Часов в спальне не имелось, за окном в свете фонаря кружился снег, и, на первый взгляд, была глубокая ночь, но это не помешало привычно определить время: шесть утра.

Работа в городской библиотеке была не самой интересной, однако спонсировавший ее лэр настаивал на том, чтобы сие заведение открывалось ровно в шесть тридцать утра и работало до семи вечера. За двадцать лет, что я провела за стойкой библиотеки, в такую рань в наш оплот знаний зашло от силы пять человек, да и то случайно — приезжие, прибывшие с первым дилижансом, искали гостиницу, находившуюся через два здания от библиотеки. Естественно, вставать в пять утра, чтобы к назначенному времени добраться до работы, я не собиралась. Поднималась в шесть утра или чуть раньше, быстро надевала на себя приготовленную с вечера одежду и пулей неслась через весь город. Благо внешность месс-мыши не требовала долгих приготовлений. Зато можно было подремать пару минут, если вдруг проснешься раньше шести. Конечно же, не выбираясь из теплой кровати, не зажигая свечей и не проверяя время.

Итак, у меня есть час или полтора до того, как проснется прислуга, и почти три часа до визита в кабинет палача. Первые полчаса я собиралась потратить на обход дома и изучение эха. Понятно, что Иден переехал сюда всего полгода назад, да и вряд ли он говорил здесь о чем-то важном, а если и говорил, то была магическая защита, которая значительно искажает прошлое. Ее следы я обнаружила на Идене.

Любопытно, обычно маги не считают эхо опасным.

Во-первых, искажается все и всегда — порою смысл меняется до неузнаваемости. Во-вторых, действительно умелых магов эха не так много, для большинства это хобби, забава. И, в-третьих, даже мастеров своего дела никогда не берут в расчет, смотри пункт первый. Иначе маги эха давно бы работали на императора и сильных мира сего. А так кому оно надо — разгадывать ребусы из прошлого? Гораздо проще пригласить провидца, пусть предупреждает об опасности в будущем.

Но были и те, кто пытался нас использовать. Правда, к моему счастью, если мага прошлого принудить, эхо тут же отреагирует и начнет путать уже преднамеренно. Забавно, иногда оно вело себя вполне здраво, будто эмоции, которые впитывало, давали ему толику разума. Жаль, что со мной все это выясняли опытным путем. Окажись я особенной, меня мучила бы только половина кошмаров, не самая страшная половина, надо заметить. Время вспять не повернуть, остается надеяться на будущее.

Посетив уборную и быстро ополоснувшись под душем, я отыскала в гардеробной костюм для верховой езды, в котором удобно бегать по коридорам особняка. Вряд ли меня кто-то увидит ранним утром. Юбка от костюма пристегивалась поверх лосин, скрывая непристойный вид, я решила ее оставить в спальне. Расправив кружевное жабо на нежно-розовой блузе, накинула сверху длинный жакет темно-бордового цвета с изящной вышивкой по краю полочек. В комплекте с коричневыми замшевыми лосинами и мягкими сапожками на невысоком каблучке костюм смотрелся прелестно. Кто поверит, если скажу, что решила проехаться в столь легком для зимы наряде верхом, — и кокетливая шляпка отправилась к юбке.

Пройдясь по волосам расческой, решила, что не желаю их укладывать в прическу. Пусть мою внешность оценят и позавидуют. После месс-мыши у меня наблюдалась явная нехватка мужского восхищения и внимания. Милые, но заурядные кавалеры из городка на окраине империи не в счет — почти все они хотели видеть меня серой и унылой, желательно на кухне с половником. Никто не пытался поднять мою самооценку. Чувств не было, с моей стороны точно. С их стороны — неизвестно. Не назовешь же любовью попытку скрасить вечерок, заполучить безропотную любовницу или жену, которая будет до конца дней лобзать землю под стопами мужа.

Прически женщин были регламентированы только для похорон императора, для каждого сословия и расы своя. В остальные дни воображение красивой половины империи ограничивалось лишь умениями парикмахера и глубиной кошелька мужчины, который все это оплачивал.

Готово! Мои распущенные волосы великолепны без лишних затрат и усилий!

Я зажгла свечи и, сжимая пальцами изящную витую ножку небольшого канделябра, отправилась на разведку. Длинный коридор, богато обставленный в лучших традициях состоятельных лэров, ничем не отличался от коридоров других особняков. Толстые, гасящие шаги ковры на полу, портреты предков на стенах, два ряда резных дверей справа и слева, ведущих в комнаты. Лестница с одной стороны коридора и арочное окно с тяжелой бархатной портьерой — с другой.