Пока дремлют аспиды (СИ) - Петрук Вера. Страница 26

Заметив Крона, мальчишка поднял с земли мешок и протянул магу.

– Ты уж извини, дедуль, но другой нет.

– Мне мертвая не нужна, – ворчливо заявил Крон, без всякой опаски заглядывая в мешок.

– Да живая она, живая! – заверил его малец. – Спит только. У меня знакомый есть, гадами разными торгует, я змею у него взял. Так представляете? Уже два дня как кобры и гадючки всякие спят, словно медведи зимой. Желторотые там или ужи ползают себе, как обычно, а ядовитые твари в спячку впали и ни за что просыпаться не желают. А тебе, дедуля, так даже удобнее будет. Ты голову ей сверни, пока она спит, – и риска никакого, и возиться не надо.

Ламия ожидала, что Крон разозлится на оборванца, но маг вдруг расплылся в довольной улыбке, потрепал мальчишку по вшивой голове и щедро сыпанул в протянутую ладонь аж три монеты. У нее от такого расточительства даже во рту пересохло. Нет, нужно срочно отбирать деньги у мага, иначе им придется ловить крыс, чтобы с голову не сдохнуть. Есть, как назло, хотелось все сильнее.

– Ну, и зачем тебе эта тварь? – Ламия кивнула на змею, которую Крон с любопытством вертел в руках. Кобра была похожа на мертвую, но, видимо, маг знал, чем отличается дохлая змея от живой, потому что, снова довольно кивнув, аккуратно сложил тварь в корзину с мусором, валявшуюся рядом.

– Пойдем, мы и так привлекли больше внимания, чем надо, – Крон взял ее за рукав и поспешил в арку. Краем глаза заметив темную фигуру, отделившуюся от стены неподалеку, Ламия не на шутку перепугалась. Ни с вором, ни с маньяком, ни с демоном встречаться не хотелось. Однако, заметив, что они направляются в Тыквенный Переулок, человек замер, оставшись поджидать их рядом с корзиной, где Крон спрятал змею.

– Ты мне не ответил, – сердито пробурчала Ламия, на самом деле, больше желая услышать собственный голос, чем ответ мага. В переулке было так тесно, что им пришлось идти друг за другом. Девушка то и дело задевала локтями наросты грязи и плесени на стенах, стараясь не думать, кто и почему жил в таком гиблом месте.

– Все хорошо, Мия, – Крон обернулся через плечо и неожиданно ей подмигнул. – Пока хорошо. Аспиды – это твари Кормака. Сейчас он находится в ловушке безвременья, поэтому заснули и они. Пока аспиды спят, мы можем быть уверены в том, что Кормака никто не нашел и не разбудил. А значит, у нас еще есть время.

ГЛАВА 10. Старый Анонга

Им открыли не сразу. Пока Крон колотил по массивной двери, заваленной ящиками, корзинами и просто кучами мусора, Ламия с замиранием сердца прислушивалась к звукам переулка. Они ей не нравились. Повсюду мерещились странные шепотки, скрипы, писки, смешки, кряхтенья. Со всех сторон разило тленом, разложением и плесенью. Замшелые стены домов уходили в высоту, почти смыкаясь над головой на уровне крыш. Редкие окна были заколочены либо плотно закрыты ставнями. Где-то надрывно орала кошка, и ее крики только усиливали тревогу, поселившуюся в душе Ламии.

– Нет там никого, зачем в пустой дом ломиться? – нервно сказала она Крону, оглядываясь по сторонам. – Мы же за костями сюда прибыли, верно? Так пошли на кладбище. Только давай сначала в булочную заглянем.

Ламия договорить не успела, так как за дверью вдруг загремело, потом заскрипело и в образовавшуюся щель выглянуло пухлое старческое лицо с подбородком, плавно переходящим в шею. Глаза человека почти полностью спрятались за набрякшими веками, а маленький нос терялся в объемных щеках. Высокий лоб покрывали мясистые складки, а бугристый череп был лыс, как ее коленка. Если Крон был образцом тощего, недокормленного деда, то незнакомец являлся его полной противоположностью. В деревне Ламии люди к старости обычно усыхали, становились ниже, тоньше, меньше, поэтому она с неприкрытым любопытством уставилась на жирного старика, который, в свою очередь, уставился на них – только с неприязнью.

– Я закрыт, – буркнул дед и попытался оттолкнуть ногу Крона, которую тот просунул в дверной проем. – Поищи другого лекаря для своей девки. Я больше с брюхатыми не работаю.

– Мы вообще-то не за абортом, – неожиданно мягко сказал маг и протолкнул в дверную щель еще и колено. У тощего Крона не было никаких шансов против увесистого старика, поэтому Ламия схватила дверь, не позволяя ее закрыть. Слово, которое использовал маг, было ей незнакомо, но интуитивно она догадалась, что речь шла о чем-то нехорошем, да еще и применительно к ней. Щеки вспыхнули, и Ламия, не рассчитав сил, неожиданно распахнула дверь на себя. Не ожидал такого поворота и пухлый дед, который, несмотря на массивное тело, не смог удержать дверь и вывалился на улицу, едва не сбив мага с ног.

– Как вы смеете? Да старый Миза сейчас вас в такое превратит...

Старик запыхался, облокотился о стену и схватился другой рукой за сердце.

– Тащим его в дом, – скомандовал Крон и первым зашел в дверь.

Ламия злобно поглядела ему в след, потом посмотрела на толстяка, который набирал в грудь воздух, чтобы закричать, оценила ситуацию, и, схватив его за руку, с силой дернула на себя, вталкивая в дом. Крон тут же закрыл дверь на засов и придержал зашатавшуюся свечу на столе. Ее тусклого света было недостаточно, чтобы осветить всю комнату, но Ламии хватило, чтобы понять – такой норы не было даже у самых бедных жителей Яникова Светоча.

Массивный шкаф с ящиками занимал почти всю комнату, рядом громоздился такой же стол – большой и нелепый. Остальное пространство заполняла кровать с кучей грязного тряпья, потухший камин и лавка с чаном мутной воды. Почти все стены и потолок были покрыты размашистыми знаками, буквами и символами, начертанными краской, процарапанными в штукатурке, а то и изготовленными из разных материй – веток, жгутов, глины, скрепленных камней и чего-то совсем уж неузнаваемого и на вид омерзительного. Из-за занавески, отгораживающей угол комнаты, выплывали волны смрада. Вероятно, там находился нужник. А ведь Ламия втайне мечтала, что Крон приведет их в место, где можно будет отдохнуть и поесть. В доме жирного старика им грозила смерть от одного зловонного воздуха. А то, что здесь можно есть или спать, вообще представлялось с трудом.

– Пошли вон! – хозяин комнаты сумел взять себя в руки и, без труда оттолкнув Крона, попытался открыть дверь. Ламия бросилась на помощь, но маг остановил ее жестом и, сложив руки на груди, спокойно произнес:

– Гляжу, ты совсем сдал, Миза. Одряхлел, разжирел, обнищал. Или тебя зовут не Миза? Сдается мне, когда-то у тебя было другое имя.

Тон Крона старику не понравился.

– Если ты от церковников, то закона я не нарушал, – буркнул он. – А чтобы в дом вламываться, бумагу надо иметь, градоначальником подписанную. Есть у вас такая бумага? Сомневаюсь. Чего пожаловали? Говорю, не практикую я, давно уже. В порту склад по ночам охраняю, днем отсыпаюсь. Не стыдно вам старика беспокоить?

– Да что ты говоришь? – ехидно спросил Крон. – Прямо-таки и не практикуешь? А котел тебе зачем?

С этими словами он отдернул занавеску, за которой обнаружился не нужник, а объемный чугунный котел, висевший в воздухе. Ламия вытаращила глаза. Под котлом кроме грязи ничего не было, но похлебка в нем булькала так, словно он висел над открытым огнем. С края котла свешивались пальцы. Вернее, часть кисти с еще не обварившимся мясом. Ламия порадовалась, что ничего не ела. А еще ей отчаянно захотелось оказаться очень далеко отсюда – и от мерзкого жирного деда, и от котла с человеческой рукой, и от всего Хартума в целом. А еще от Крона – особенно от него.