На углу Пскопской и Йеллопуху (СИ) - Абалова Татьяна. Страница 41

Откатив время назад, он остановит себя на крепких объятиях в портальном коридоре. Никакого поцелуя, могущего вызвать шквал чувств и желаний, никакой протянутой руки.

Надя ничего не будет помнить.

Макар сжал челюсти, чтобы удержать рвущиеся из него слова — нельзя чудо, случившееся между ними, считать ошибкой. Их единение было необыкновенным. Он словно пил из волшебного источника, сделавшего его наркоманом. Наркоманом, зависимым от любимой женщины.

Вдруг Надя заговорила сама.

— Я только окончила первый курс, когда меня в числе десяти студентов выбрали для прохождения практики на раскопках древнего городища, — ее голос был глухим, почти неузнаваемым. Она прерывисто вздохнула. — В тот день шел ливень, и я смотрела вслед сестре, бегущей к автобусу. Она уезжала в летний лагерь. Я даже подумать не могла, что вижу Веру в последний раз.

Немного помолчала.

— У меня до сих пор перед глазами ее фигурка в желтом пластиковом плаще, который едва не волочился по полу, настолько он был ей велик. Ее улыбка из-под капюшона и прощальный взмах рукой.

Надя повернулась к Макару. Заплаканные глаза чуть припухли.

— Через час я тоже сидела в автобусе, движущемся в сторону Пскова. Оттуда еще весной пришли вести — оползень открыл хорошо сохранившийся город. Что удивительного было в том городе? Он был каменным, а не деревянным, как большинство строений на Руси в начале тысячелетия. Плюс ко всему анализ плит показал, что ближайшая каменоломня, откуда их могли доставить — Египет. Мы все находились в предвкушении великих открытий. Но дожди сделали раскопки невозможными. Натянутый брезент не помогал, почва все время подмывалась, а работать по колено в грязи никто не хотел. Мы сидели в палатках и развлекались, как могли. На четвертый день наш руководитель позвал нас посмотреть на городище с высоты. День выдался солнечный, и в ожидании, когда земля немного подсохнет, мы решили сделать зарисовки видимых очертаний крепости, окруженной стеной лишь с одной стороны. С тыла каменное строение прикрывала та самая горка, на которой мы стояли. Может быть, когда-то она и была неприступной скалой, но сейчас походила на невысокий поросший травой холм.

Ветер трепал чертежные листы, отчего мой набросок все больше походил на работу первоклассника с грязными от грифеля руками. Я злилась, подтирая пятна и неровные линии ластиком, точила то и дело ломающийся карандаш, поправляла вязаную шапочку, что так и норовила сползти на глаза. В конце концов, я выронила точилку, которая откатилась на пару шагов. Не разгибаясь, я привстала с валуна, в надежде достать вещицу, лишь протянув руку, но все было против меня. Почти законченный рисунок вырвался и взметнулся вверх. Не глядя под ноги, я подпрыгнула и изловчилась поймать его. И тут же покатилась с холма вместе с сорвавшимся пластом почвы. Я даже не успела закричать от испуга, как очутилась на крепостной площади. Честно говоря, я ничего и не видела, предательская шапка все-таки закрыла глаза. Выкарабкавшись из грязи, ощупала себя и поняла, что родилась в рубашке — ни одной ссадины. Вытягивая из хлюпающей жижи ногу, застонала от досады — один из кроссовок остался где-то внизу.

— Я жива! Я здесь! Со мной все в порядке! — Проклиная все на свете, я шарила по локоть в воде, время от времени отвлекаясь на голоса ребят и руководителя.

— Постарайся занять безопасное место! Вдруг еще будет оползень! — последнее, что я услышала, когда нащупала что-то металлическое. Потянув за цепь толщиной с палец, я извлекла на свет кругляш. Повертев, но ничего не разглядев из-за слоя грязи, нацепила находку на шею (карманы оказались полны глины) и продолжила поиски башмака. Одной рукой я прижимала кругляш к груди, чтобы он не мешался. С холма кто-то уже пробирался ко мне, хлюпая резиновыми сапогами. Я разогнулась и помахала спасателю рукой. И оказалась в незнакомом замке перед столом, за которым сидел черноволосый мужчина.

— Ты самая настоящая попаданка, — не мог не удивиться Макар. — Тебя не похищали и не тащили через Заставу, как Петру.

— Да, — Надежда печально вздохнула. — Я застыла мраморной статуей, не зная, что делать. Мужчина быстро писал, обмакивая гусиное перо в чернильницу, а я стояла, подняв босую ногу (полы были такими ледяными!), и смотрела на него во все глаза, думая, что все же ударилась головой, и теперь у меня галлюцинации.

Услышав, как с моей куртки капает вода, незнакомец оторвался от своего занятия и устало посмотрел на меня.

— Ну сколько можно! — Он нервно отшвырнул перо и резко поднялся. Сдвинутое кресло заскрипело по каменному полу, и я поморщилась, до того был неприятен звук.

— Перестань корчить рожи, — скомандовал мужчина. — Быстро вышла и позвала сюда своего старосту.

— Я… — запнулась я, не зная, с чего начать. Все в облике этого человека указывало на его инаковость. Странная одежда, длинные волосы, кольца на пальцах, амулеты, сверкающие огнями, словно их подсвечивают изнутри. Но более всего меня убедило в том, что я нахожусь не на нашей планете, чучело головы единорога, торчавшее из стены за спиной незнакомца.

— Что «я»? — Он стремительно обошел стол, не скрывая свою ярость. Больно схватив двумя пальцами за мою челюсть, он повернул меня к свету, льющемуся из открытого окна, и осмотрел лицо. — Только ведьмы могут быть настолько некрасивы, — бросил он тихим голосом, словно говорил сам с собой. — Пошла вон!

Мужчина брезгливо вытер руку о белый платок, который достал откуда-то из кармана длиннополой одежды.

— И позови старосту! — кинул в спину, когда я быстро похромала в одном кроссовке к выходу, понимая, что задыхаюсь, находясь в одной с ним комнате.

Выйдя в коридор, я остановилась. Куда идти? Что налево, что направо — бесконечный полутемный арочный тоннель с множеством массивных дверей. И ни души.

Едва не получила удар по спине, когда незнакомец резко распахнул только что закрытую мной дверь.

— Где староста?

— Не знаю, — выдавила я, стоя на одной ноге. Ледяные сквозняки и холодные полы губительно действовали на меня. Тело сотрясала крупная дрожь. Мне казалось, еще мгновение и я умру от переохлаждения.

В этот момент в конце коридора появилась фигура бегущего юноши.

— А вот и он, — сказал длинноволосый. — Какое заклинание применили на этот раз? — грозно спросил он у оторопевшего парня. — «Из грязи в князи»?

— Честное слово, мой лорд, это не мы, — выдавил из себя пошедший красными пятнами староста. — После того, как голова Иеромила застряла в стене рядом с чучелом Первозданного Единорога, мы прекратили попытки пробиться через защиту вашего кабинета. Да и вообще, — он, не глядя, больно ткнул пальцем в мою грудь, — я впервые вижу это страшилище.

Меня опять оскорбили. И кто? Прыщавый юноша. К тому же наглец распустил руки. Ни минуты не раздумывая, я отвесила ему пощечину.

— Еще раз тронешь меня, убью, — сказала я, сверля его взглядом. Не знаю, что случилось бы дальше, но с края кругляша, болтающегося на моей груди, осыпалась грязь, и он блеснул неземным огнем. Я оторопело уставилась на него.

— У нее Гердхок? — изумленно произнес юноша, но длинноволосый схватил меня за шкирку и заволок обратно в кабинет, громко хлопнув дверью перед носом старосты. Вернувшись к столу, он надел замшевые перчатки и осторожно снял с меня цепь.

— Где ты его нашла? — прошептал он, поднося кругляш к стрельчатому окну. Затаив дыхание, мужчина потер пальцами кулон, и подсохшая глина осыпалась. Резкий свет заставил закрыть глаза. Ощущение было такое, будто бы я долго смотрела на искры сварки.

— Там, где потеряла башмак, — произнесла я, приоткрывая один глаз. — Вытянула из грязи в древнем замке под Псковом.

Мужчина нахмурился.

— Покажи свои руки.

Я, как сумела, вытерла их о куртку и протянула вперед, страшно стесняясь грязи под ногтями.

— Ладонями вверх, — подсказал незнакомец. — Кхм. Ожогов нет. Гердхок тебя принял… — В голосе слышались ноты удивления и досады.

— Что такое Гердхок? — отважилась спросить я, но длинноволосый не удостоил ответом. Он внимательно разглядывал мои куртку, джинсы, босую ступню с самодельным педикюром (носок утонул вместе с башмаком), потом поднял глаза и еще раз взглянул в лицо. Я чихнула, и шапка налезла на глаза. Я быстро ее сняла.