Городу нужен хранящий (СИ) - Гуркало Татьяна Николаевна. Страница 23

Потом Дорана как безумная носилась по пляжу, напрочь забыв о какой-либо опасности. У Лиирана была истерика, он смотрел на камень и мерзко хихикал. Уговорить его сесть ровно и не тревожить пострадавшую руку удалось с трудом.

У Вельды тоже истерика была и, в отличие от чудом разминувшегося с камнем Лиирана, ее истерика была громкая и параноидальная. Рыжее недоразумение утверждало, что все сделано специально, что кто-то так от конкурентов избавляется. То, что все конкуренты находились здесь же в разной степени потрепанности, ее только распаляло и подзадоривало. Самое обидное, что эта истеричка даже не пострадала, подумаешь, при падении соленой воды хлебнула. Зато цела.

У Калара был сломан нос, а у Тияна треснули два ребра при неудачном падении на еще один камень. Дин ударился головой и теперь его тошнило, то ли из-за сотрясения, то ли все еще с похмелья. Ладай был собран, деловит и даже весел из-за того, что нос Калар, похоже, сломал об его голову. Рваная рана на бедре Ладая не смущала, по его словам, ему и хуже бывало. А вот чужой сломанный нос веселил. Хорошо хоть сидел неподвижно после того, как Дорана остановила кровь, навесив простенькое и нестабильное плетение.

Лиджес и Саран почти не пострадали. Эти двое оказались параноиками почище Вельды и изначально никуда не выходили без защиты военного образца, разворачивающейся при малейшем намеке на угрозу. А вот их сопровождающим было плохо. Одного даже пришлось откапывать из-под песка и реанимировать.

Потом наконец набежали лекари и спасатели из города, и девушка смогла сесть где стояла.

И что Хият был прав на счет энергетической линии, Дорана узнала совершенно случайно. Подслушала разговор лекарей. Правда и они не знали кто, чем, а главное для чего ударил по линии. Они просто почувствовали и их опыта хватило, чтобы понять, что оно такое. А там, кто знает? Может, никто и не бил, просто природная аномалия и кандидаты в хранящие попали под раздачу совершенно случайно. Может, какой-то идиот эксперимент проводил. Может, сами кандидаты в хранящие и виноваты. Пытались поговорить со стеной, а задели энергетическую линию. Дорана с этой теорией чуть не согласилась вслух. После того, как рыжее недоразумение зовя город докричалось до духов, находящихся в давным-давно разрушенном храме, согласиться было проще простого.

А еще среди теорий была попытка навредить городу, причем, не важно, как. Стену разрушить, линию разорвать, кандидатов в хранящие убить, поссорив с их родными городами. В любом случае, ничего хорошего бы не было, если бы получилось. В том, что не получилось, лекари были уверены. Как и в том, что не получилось из-за того, что кто-то вмешался. Погасил вибрацию. Сама по себе она бы так быстро не затихла.

В чем именно обвинял очередной помощник Даринэ Атаны группу Лиирана Вуе, Хият, откровенно говоря, не понимал. Да и не пытался понять. Претензии у уважаемого человека были странные и взаимоисключающие. То он утверждал, что подчиненные Лиирана притягивают неприятности, то заявлял, что ищут их. То обзывал ребят неудачниками, то бурно радовался, что они такие везучие. То требовал, чтобы они не ввязывались в приключения, то намекал, что они должны следить за обстановкой и действовать соответствующе.

Хияту этот странный мужик надоел очень быстро. Тем более голова почему-то болеть начала, мысли в эту голову приходили сплошь безрадостные, а еще жутко хотелось немедленно сорваться с места и сбежать к белой змее. Зачем туда бежать, парень не понимал, но знал, что при первой же возможности так и сделает.

Лииран смотрел на помощника Атаны, как на неразумное дитя, тычущее палочкой в объемный живот отца. С безграничным терпением смотрел и с надеждой, что ребенок не найдет палку побольше и не начнет лупить этой находкой родителя по голове.

Вообще, после того, как Лииран счастливо разминулся с камнем, парня словно подменили. Он стал улыбаться. Солнцу улыбался, скачущей по забору птичке улыбался, даже помощнику Атаны немного поулыбался. А до камня Лииран ходил сосредоточенный и серьезный словно боялся, что иначе его не будут воспринимать всерьез.

К тому моменту, как помощник добрейшей и мудрейшей наконец выговорился, Хият успел задуматься и не сразу отреагировал на тормошение сидевшей рядом Дораны.

— Нас отпустили, — сказала девушка. — И велели больше не влипать в неприятности. Будто это от нас зависит. От необходимости таскаться за рыжим недоразумением нас не избавили.

Хият вздохнул. Не то, чтобы его так уж раздражала самоуверенная Вельда. Просто рядом с ней он терял время. Бездарнейшим образом. То самое время, за которое мог что-то выучить и сделать. Не привык он к такому, точнее успел отвыкнуть. Раньше потеря времени не раздражала, а когда именно начала раздражать, Хият вспомнить не мог.

Дорану он проводил до дома совершенно автоматически, думая о своем. Каким-то образом сумел не забыть поблагодарить за оказание первой помощи Ладаю, который о благодарности не вспомнил, еще и ругался, когда его отправляли в больницу.

Девушка приняла благодарность с улыбкой, чмокнула Хията в щеку и упорхнула в родительский дом, а парень, наконец, побрел к белой змее, к которой его тянуло все сильнее и сильнее.

Город настороженно молчал и чего-то ждал, до звенящей тишины ждал, и молчал так, что были слышны волны прибоя. Люди пытались заполнить эту тишину, но Хият их не слышал. Просто не хотел слышать. Тишина города и шелест волн гораздо важнее. Они помогают сосредоточиться и почувствовать, но не могут объяснить, что именно он чувствует. А главное — где?

То, что Хият чувствовал, в городе было лишним. Опасным оно было или нет, парень не знал. Но это наверняка знает белая змея. Возможно, именно по этой причине его так тянуло к хранителю.

Хият вздохнул, оглянулся. Людей на улице было слишком много, незаметно к дому не подойдешь. Придется либо ждать вечера, либо что-то сделать.

— Интересно, я могу так же скрыться от их глаз, как отрезал от себя их звуки? — тихонько спросил сам у себя.

Город словно замер, а потом взорвался чем-то светлым и очень веселым. Хранящий у города оказался очень глупым, не понимающим элементарных вещей. Впрочем, десяток предыдущих хранящих были не лучше. В чем-то они были даже хуже. Например, в том, что никогда не задавали таких вопросов. А не задав вопрос, невозможно услышать ответ.

— Значит могу, — кивнул Хият. — Прямо сейчас?

Порыв ветра подтолкнул в спину. Мол, иди, город найдет чем отвлечь внимание людей, заслепит их отраженными окнами лучами и поднятой в воздух пылью. Привлечет странными звуками и заставит сосредоточиться на сумке, у которой оторвалась ручка. А самым упорным покажет иллюзию. Простую иллюзию, которая развеется быстрее, чем на нее отреагирует самый лучший маг. Но этого хватит. Так что просто иди.

Хият расправил плечи и пошел. Проскользнул рядом с мужчиной, смотрящим на стену и что-то ищущим в кармане. Обошел любующуюся бабочкой девушку и женщину, отчитывающую грызущего леденец на палочке ребенка. Трое мужчин сами отошли с пути и стали неуверенно на что-то смотреть. А светловолосый парень увидел что-то такое, что резко развернулся, натянул на голову капюшон и поспешил скрыться в переулке.

Хият дошел до куста сирени, нырнул в лаз и облегченно выдохнул. Похоже, его действительно не заметили, причем, большинство прохожих попросту не обратили внимание. А его еще удивляли рассказы о карманниках, которые незаметно вытаскивали кошельки у женщин из-за пазухи. Если научиться чувствовать то мгновение, когда тебя не видят, можно будет украсть и женщину вместе с ее кошельком.

В доме Хията встретил паук. Нагло свесился на паутинке с потолка и закачался перед лицом вошедшего человека.

— Все равно я когда-нибудь здесь уберу, — мрачно пообещал пауку парень.

Тот в ответ поспешно поднялся к потолку.

— Дожился, — проворчал Хият. — Пауков уборкой пугаю.

Настроение у него было странное. Ждущее такое настроение, ждущее чего-то, жаль, что непонятно: хорошего или плохого. Тогда бы можно было решить, что это предчувствие.