Путник (СИ) - Крас Евгений. Страница 15

- Да, русский («чтоб тебя черти взяли!»).

- Давно не были в России?

- Что-то около трёхсот лет. Вы извините, – у меня есть дело…

- Да, конечно… извините вы… планшетку оставьте себе, – подарок фирмы.

- Спасибо («ну хоть одно доброе дело сделала»).

Сергей повернулся и чуть не бегом направился куда глаза глядят, подальше от девицы. Вскоре он нашёл то, что нужно, – ряд кабинок, в которых компьютеры, в отличие от большинства выставочных образцов были связаны с сетью УМа. Примерно через час он ушёл, почти до отказа набив память подаренной планшетки справочной информацией и получив на свои вопросы исчерпывающие ответы. Они были неутешительными.

Волк проскользнул мимо словоохотливой девицы, прихватив со стойки свой шлем, и окунулся в мягкое тепло наступившей ночи. Он вздохнул всей грудью, огляделся, – улицы были мягко, можно сказать даже, элегантно освещены. В этом деле явно преуспели, – настоящее искусство! Впрочем, ему было не до красот, – желание набить себе живот хоть чем-нибудь притупило центры эстетического восприятия.

Волк надел шлем, оставив открытым забрало и, не спеша, поехал по улице. Движение помогало сосредоточиться. Сосредоточился. Улицы стали заполняться праздной публикой, иногда шумной, особенно у ресторанов. Рестораны и кофе раздражали, – путь туда был отрезан окончательно и бесповоротно, – заплатить и сохранить инкогнито не получалось. Сергей остановился в относительно безлюдном месте, размышляя о том, что придётся вернуться в лес – он прокормит, если не сегодня, то завтра уж точно! Единственное, что его ещё сдерживало, – это желание избежать скоропалительных решений, – хватит, и так уже!..

Глава 11

Серёжка вздрогнул и восстановил фокусировку в зрительных центрах, – перед ним стояла и разглядывала его в упор картинка из иллюстрированного журнала, журнала далеко не пуританского.

- Что, мастер, есть проблемы?

«Ну, что ж, так и должно быть, – есть полиция, значит, есть преступность. Почему бы не быть проституции? Хотя это уже, пожалуй, перебор... точно – перебор».

Девица сделала шаг… эффект от этого движения получился оглушительным даже для голодного Волка. Это был артистизм, это был вызов, это была феерия! Казалось, в этом участвовал каждый мускул, каждая клеточка ослепительно-женственного тела; участвовала со своей, чётко выверенной ролью. Женщина не ступила, не шагнула, – она перетекла из одной восхитительно совершенной позы, в другую, не менее совершенную. Как завершающий аккорд этого представления, чуть заметно качнулась грудь. Сергей задохнулся и забыл про голод, в голове ударили колокола и прозвучали серебреные трубы. Дремлющая латентная энергия, разбуженная могучим природным инстинктом, зажгла глаза, налила силой усталое, избитое тело. В эту секунду он готов был отдать всё, только за то, чтобы ещё раз увидеть блеск серебряных искр, пробежавших по облившему тело тёмно-синему костюму. Он хотел сказать и не знал, – что? Хотел вдохнуть и не мог…

- У тебя переводчик барахлит, бродяга?

- Почему… барахлит? – Выдавил Сергей.

Смех, прозвучавший в ответ, принадлежал шаловливой девчонке. В нём было что-то близкое, дружеское. Он тоже улыбнулся.

- И почему – «бродяга»?

- Потому, что на тебе это написано! Ты идёшь со мной или…

- Иду! – Волк торопливо слез с мотоцикла. – А куда?

Девчонка снова рассмеялась и, подтолкнув Серёжку назад, к машине, уселась сзади него. Сиденье спортивной модели не было для этого предназначено, и она вжалась в его спину, её руки двумя тёплыми нежными кольцами змеи скользнули по груди и животу, и Волк понял, что ему не хватит всего боевого арсенала, чтобы освободиться от этих мягких, невесомых оков. Как лёгкий женский шарф вокруг закалённого клинка.

- Я покажу, куда ехать, – дыханье мягко протекло по его шее, губы чуть коснулись мочки уха, – ты машину вести можешь, рыцарь?

Сергей судорожно кивнул и крутнул «газ».

Она мягкими движениями, молча, показывала направление.

Тишина. Только шелест шин по асфальту и мягкие движения женщины, прижавшейся к его спине. Молча! Сергея от всего этого как-то по-особенному взвинчивало. Сердце, наверное, уже синяков набило, колотясь о грудную клетку.

Спина неожиданно похолодела – она оторвалась от него и легко спрыгнула на землю. Сергей невольно тоже слез с мотоцикла, повернулся, хотел что-то сказать, но лёгкая ладонь легла ему на губы. Она улыбнулась как-то, как улыбаются своим:

- Здесь у меня квартира… Мы можем пойти куда-нибудь, можем подняться ко мне… Есть хочешь?

- Да… подняться… и есть тоже.

Она рассмеялась и указала на мотоцикл:

- Давай уберём в гараж твоего коня.

Пока они загоняли мотоцикл в гараж на первом этаже, потом поднимались в лифте на третий этаж, Волк очень хотел спросить её имя, но никак не мог это сделать. Ему почему-то казалось, что если он это сделает, то всё волшебство исчезнет, и он уже никогда не увидит серебряных искр на её костюме, не услышит серебряных колокольчиков её смеха.

Он двигался словно в каком-то полусне. Они прошли в квартиру. Он не заметил, как она зажгла свет, но он появился – зыбкий, полуреальный. На стенах и предметах на желтоватом фоне вспыхивали и гасли зелёные искры. Очень скоро они уже сидели за столиком в комнате с утопающими в темноте углами.

На короткое время его немного отвлёк запах жареного мяса. Они ели, но в ушах продолжал звучать её голос. Очень тихо. Почти шёпот. Иногда он слышал её смех, тоже тихий. Он смотрел на её лицо, волосы… Искорки света вспыхивали и на них. От этого она казалась воздушной, ненастоящей. Ему очень хотелось дотронуться до этого чуда, убедиться в том, что она живая, что она не растворится и не исчезнет вместе с искрами света.

Она сделала это сама. Просто взяла за руку, подняла его из-за стола и увлекла куда-то в темноту. Душ. Свет не сразу, достал их и там. Искры размножились, отражённые в капельках воды и Сергей зажмурился, почувствовав в своих руках упругие изгибы её тела.

«Настоящая…» Успел подумать он, прежде чем окончательно потерять голову…

Глава 12

Капитан Василий Васильевич Зелёный стоя выслушивал четвёртый, последний доклад. Пятой группой командовал он сам. Правильнее было сказать, что он делал вид, что слушал. Мысли, метавшиеся в его голове, были далеки от того, что ему говорили командиры групп. И виной тому была даже не смертельная усталость, навалившаяся на капитана. Он проиграл. Он недооценил своего противника. Хотя, какого там противника? Врага! Врага сильного, хитрого, ловкого и, что самое страшное, – непредсказуемого.

Он осознал свой проигрыш значительно раньше, тогда ещё, когда «леший», оставив своих зверообразных собак, подошёл к нему и с каким-то странным выражением лица спросил, кто тот парень, которого они ловят. Нет, нет! След они найдут, обязательно найдут… если не завтра, то послезавтра точно! Это был удар. Осознал… но ещё раньше, когда они входили в лес, бодрые и решительные, он десятым чутьём понимал, что ошибся. Капитан отчаянно нуждался в понимании своего врага. В умении думать его мыслями, причём быстрее его самого. Вот едва ли не единственный способ остановить убийцу… монстра, случайно вырвавшегося из другого мира – злобного, свирепого.

Командир четвёртой группы закончил чёткое повествование о добросовестно проделанном Сизифовом труде, получил «отбой», как индульгенцию, и, с чувством исполненного долга, оставил командира наедине с подступающей паникой.

А завтра с утра нужно будет докладывать начальству о сегодняшнем провале. И это начальство свято убеждено, что изловить этого супостата из прошлого – просто пара пустяков. Разумеется – любая проблема легка, если её решаешь чужими руками. Придётся с утра выслушивать упрёки в одном из двух вариантов – или в юношеском романтизме, или в старческом ревматизме.

Вася ещё несколько секунд тупо смотрел на закрывшуюся дверь, но, не дождавшись появления на ней огненных букв, потянулся дрогнувшей рукой к связи. Ему ещё хватило сил твёрдым голосом поблагодарить всех за проделанную работу и назначить на завтра сбор оперативной группы. Потом он, уже в полусне, стягивал с себя форму и, напоследок послав жаждавшего аудиенции Петра Кудринку ко всем чертям, долго падал в бездонную пропасть, оказавшуюся на месте диагностической машины.