Путник (СИ) - Крас Евгений. Страница 35
- Мне стыдно в этом признаться, но это так. Говори!
Зелёный опять задумался, – ситуацию приходилось обдумывать заново. Экспромта не получалось. Он уже начал подумывать о том, чтобы вообще не упоминать об отношениях пришельца со своей сестрой. Можно ведь было объяснить свой интерес к Волку его талантом бойца, например. Он вовремя одумался, – Вова сразу вычислит второй слой и придётся хитрить, – этого Вася позволить себе не мог. Поэтому он решил брать быка за рога.
- Что тебе известно о моей сестре?
- Немного. В пределах общей информации, если ты имеешь в виду эту историю в сумеречной зоне. Ну а так, ты сам знаешь, что мы знакомы достаточно давно. И Вил её знает, а с Татьяной они вообще – подружки вроде. Ёлка в НОК-центре совсем не чужая.
Василий поморщился, – он не любил, когда говорили «сумеречная зона».
- Мы с Вилом не занимались старой базой, хотя при её нейтрализации НОК-центр поработал хорошо. Про вас двоих пересудов было много, но болтовня она и есть болтовня. Свобода личности, всё такое прочее, – закрытая информация.
- Ничего, я открою, иначе не поймёшь.
- А Кристина?
- Открою в пределах…
- А!.. – Берн понимающе кивнул.
Василий, по возможности, коротко обрисовал ситуацию. Берн не задал ни одного вопроса. Взгляд его был настолько же серьёзен, настолько и непроницаем.
- Ну вот, – вздохнул Зелёный, – собственно и всё. Ёлка тогда мне пыталась что-то объяснить, но она была не в том состоянии… нельзя было её информацию воспринимать всерьёз. По её словам, получалось, что этот самый Либич, – не бандит вовсе, а прямо херувим с крыльями. Я на него во время штурма налетел. Ну, не знал тогда, конечно. Представь – здоровенный детина, бежит, орёт; я думал, – растопчет!
Берн с сомнением покосился на могучую фигуру капитана.
- Не смотри, – он ещё крупнее, ну, не меньше, – это точно!
- Как Волк?
- Да, примерно, но Волк худощавый, а тот, – как шкаф! Да… ещё потом Ёлка фортель выкинула, – отказалась от интенсивной психотерапии.
- Но интенсивную предлагают если…
- Здесь учли уникальные обстоятельства. Она только обследование прошла, и то – общее. И вот теперь появляется Волк! Она его сразу поняла и сразу поверила. Я даже начал подумывать, – может и Либич? Короче, Волк сейчас для неё – всё! С другой стороны, Сергей, вроде тоже… мы просто обязаны им помочь.
- С ума сошёл? Тут можно таких дров наломать! Да и неэтично как-то…
- Я сводником быть не предлагаю. То есть, не в том смысле. Мы их должны ненавязчиво столкнуть нос к носу. Там они сами разберутся. А то бегают друг от друга. Прямо, как дети.
- Ну, допустим… Детали?
- Детали такие. Сначала организуем замену психолога, – Татьяну на Ёлку. Волк должен узнать об этом последним, она тоже. Переходный период минимальный, – Татьяна с Волком почти не работала. Организуем поездку куда-нибудь в Крым. Ты берёшь на себя Сергея, а Татьяна, – Ёлку. Там мы случайно встретимся. Как-то так.
- Конспиратор. Чем меньше секретности, тем лучше…, впрочем, нужно сначала поговорить с Татьяной и получить решение коллегии о замене специалиста. У нас нет аргументов. И потом, Вася, тут каша получается. Ты только не обижайся, – Вова внимательно посмотрел на капитана и, видимо удовлетворённый, продолжил, – ты сказал, что она была в состоянии аффекта, а отчего? Обследование прошла, – а результаты?
- Результаты в пределах нормы. Но глубокого зондирования не было, а психотравмы могут проявляться через много лет!
- Где проводилось обследование? На месте?
- Нет, в институте, в Праге…
- В Праге? Она здорова, как лошадь Пржевальского.
- Насчёт аффекта, это я, конечно, перебрал… просто она была сильно возбуждена. Она влюбилась, – это точно, – сама говорила… не прямо, конечно, но довольно внятно. Девочка она впечатлительная; он ей наговорил там что-то, она и уши развесила.
Берн неожиданно рассмеялся. Зелёный даже опешил:
- Чё ты ржёшь?
- Да так, – мне, кажется, всё ясно! Знаешь, ты прям, как моя мама.
- Знаю! Ты скажешь, что она профессиональный психолог, что она взрослая… понятно! Я её просто очень хорошо знаю. По сути, – она всё ещё – большой ребёнок.
- О её работе самые блестящие отзывы.
- Ты и это знаешь?
- Наши психологи только о ней и говорят.
- Не говорят, а спорят… наши тоже.
- Это же прекрасно, – о посредственности спорить не станут.
- Считаешь, что она сама выкарабкается?
- Да уж мы точно – ей не помощники, хотя это не значит, что делать ничего не нужно.
- Значит, ты согласен?
- В целом. Только не нужно думать, что я мечтаю о карьере свахи. Кристина на этом месте была бы лучше, чем Татьяна. У неё специфический опыт имеется.
- Кто в Совете курирует Волка?
- Ты о чём? Волк – свободная личность, как его можно курировать?
- Берн, не темни!
- Кудринка.
- Тебе доложили? Он и в группе, и в Совете. Чушь какая-то… Сам себе приказы отдаёт?
- Кудринка, – это однозначно.
Зелёный молча смотрел на Берна.
- Я поговорю, но это… сам понимаешь. Тут нужно подумать.
- Думай! Политика – не моя сфера.
Они поговорили ещё немного. Беседа была уже, что называется, о том – о сём. Зелёный, уже сказавший самое главное, подошёл вплотную к цели, но, когда он предложил Берну посетить Сергея, вдруг натолкнулся на неожиданное препятствие: Вова, глядя на капитана непонятно весёлым взглядом, огорошил его невероятным известием.
- Не принимают.
- Как, то есть?
- А так! Не желает никого видеть и всё тут! Я пробовал, Вилли пробовал, Татьяна, Кудринка… все по очереди.
- А как он обосновал?
- Да никак. Дал задание секретарю, дословно: «всех посылать к чертям собачьим», что тот добросовестно и выполняет, невзирая, так сказать, на чины и звания.
- Ну и что теперь делать? Может завалиться к нему без приглашения?
- И это говорит мне представитель закона?
- Ты хуже моего начальника. Я думал, что во всём мире один такой крючкотвор… если бы люди соблюдали все идиотские законы буквально, то тут такое бы началось!
Вася не стал развивать свою мысль, а просто попрощался и удалился, чему Вова, к своему удивлению, был рад. Хотя он уже и приготовил аргумент, однако в своих способностях вести дискуссию в этой области он сомневался.
Не успела закрыться дверь за капитаном, как на пороге появилось живое подтверждение взглядов капитана на закон о свободе личности. Вил, буркнув неразборчивое приветствие, протопал мимо хозяина вглубь дома, нимало не позаботившись узнать его мнение по этому поводу.
Берн нашёл Вила перед экраном, усиленно делавшим вид, что ему жутко интересен незаконченный шедевр Вовы в области объёмной комбинации. Пятиминутная запись кончилась и началась снова. Вил продолжал смотреть на экран отсутствующим взглядом, Берн уже подумал, было сходить на кухню за чаем, но Чернородненко, вопреки его ожиданиям, не стал дожидаться конца записи, а неожиданно начал развивать перед ним одну из версий произошедшего в лаборатории. Вова молча смотрел на спину Вила, он просто ждал, – было очевидно, что его друг пришёл не за этим. Наконец, он дождался подходящей паузы.
- Ты закончил?
Вил повернулся к нему вместе с креслом. Берн хмыкнул – Чернородненко был мрачнее тучи, его усы топорщились во все стороны и Вил продолжал их усиленно трепать. Вова спокойно дождался, пока движения Вила стали более целенаправленными, и его любимое украшение под носом стало приобретать благообразный вид. Это означало, что хозяин усов приходит в нормальное эмоциональное состояние и с минуты на минуту можно ожидать членораздельной речи. Наверное, Берну следовало бы гордиться, – он был одним из немногих, если не единственным, кому изредка выпадала честь наблюдать растерянность железного Вила, но Берна эта честь тяготила.
Рано или поздно всему приходит конец. Вил выпрямился в кресле, прокашлялся, как тенор перед конкурсным жюри и глубокомысленно изрёк: