Янтарный Пепел (СИ) - Рейнхарт Джей. Страница 13

— Отпусти ее, — Натсуме было дернулся в мою сторону, но Бласка преградила ему путь.

— Но-но, герой-спаситель, никого ты сегодня не утащишь из рук дракона, — девушка рассмеялась. — Твою принцессу уже пережевывают. Вскоре от нее останутся косточки да тлеющие угли.

— Спой для меня, крольчишка, — Гюнтер вновь дернул меня за волосы.

Я завыла, свернувшись калачиком около запертой двери. Злость угасла, и я молила его прекратить. Пальцы непроизвольно сжались, ногти впились в ладони, пытаясь заглушить одну боль другой.

Коридоры опустели. Едва завидев Гюнтера с Блаской, ученики предпочитали скрыться, оставив жертву наедине с мучителями. Негде было искать спасения, ждать помощи. Нам никогда никто не помогал. Одни дни были лучше других, когда те двое просто не обращали на нас внимания или вымещали жестокость на других, но случались и другие, когда нам доставалось, стоило просто попасться на глаза.

Пальцы, сжимающие мои волосы, разжались. Я тщетно понадеялась, что спектакль окончился, и марионеток выпустят на волю. Все только начиналось.

— Снимай плащ, — требовательно приказал Гюнтер.

— Нет! — обреченно завопила София. — Что же ты делаешь, чудовище?

Руки потянулись к шнурочкам, затянутым около шеи. Потянув за один из них, я развязала узел и стянула с себя плащ. Ткань плавно осела на пол. По телу прошелся озноб. Я не чувствовала холода, царившего на острове. Леденело все внутри меня.

— А теперь обувь. Давай, не пытайся сопротивляться. Не выйдет.

Я наклонилась и расстегнула молнии на ботинках. Постепенно стянула один за другим. Ноги начали замерзать.

Только бы это скорее закончилось. Только бы закончилось…

Гюнтер сорвал кулон с моей шеи, подобрал обувь и плащ с земли. В его взгляде плясали безумные искры. Дым в моей голове становился плотнее, клубился и заволакивал мысли. Парень смотрел мне в глаза, скалясь, а во мне что-то медленно умирало.

— А теперь слушай меня, глупая Ривэрто. Либо выметайся из Академии и беги в свой ничтожный мир, либо прячься по всем углам, как только где-то вдалеке завидишь меня. Бойся, скрывайся, будь начеку каждое мгновение, потому что я найду тебя, освежую и растопчу твой мир.

Голос немца в моей голове заглушал все иные звуки, поэтому, когда в следующее мгновение мимо моего лица пронесся кулак и врезался в скулу Гюнтера, я от удивления рот раскрыла. Дым растворился, будто он никогда и не владел мною, и я ощутила контроль над телом. Обернувшись, я увидела, что София вжимала Бласку в пол. Словенка барахталась, размахивала руками и ругалась, пытаясь выбраться из-под подруги.

— Это тебе за все издевательства, стерва. Твой дар на острове бесполезен!

Натсуме отобрал у Гюнтера кулон и бережно вложил в мою ладонь, накрыв ее своей. Парень лениво стер кровь, выступившую на губе, и закатил глаза.

— Мне не составит труда подавить ваш крошечный бунт, — немец снисходительно ухмыльнулся. — Но в этот раз я позволю вам насладиться иллюзией победы. Игра стала слишком уж скучной.

Юноша брезгливо бросил на пол ботинки, перекинул плащ через плечо и постепенно направился прочь.

— Бласка, не отставай…

Девушка, кое-как выбравшись из-под Софии, прошмыгнула мимо меня и, нагнав Гюнтера, на мгновение обернулась, чтобы бросить на нас злобный взгляд. В отличие от немца, она жутко ненавидела проигрывать.

— Ты в порядке? — Натсуме приобнял меня.

Я отогнала остатки оцепенения и прижалась к другу. Злость клокотала внутри, но я пыталась усмирить ее, затолкать как можно дальше, похоронить до правильного момента. Когда-нибудь наступит день, и я сумею противостоять дыму. Тогда придет конец издевательствам Гюнтера. Раз и навсегда.

Отпустив парня, я надела ботинки, давая ногам согреться. София накинула мне на плечи свой плащ. Ее губа была разбита, но я видела в глазах плескающийся океан счастья, ведь она смогла дать отпор, отвоевать маленькую свободу.

— Спасибо вам, — я улыбнулась и застегнула застежку на серебряной цепочке, возвращая кулон на привычное место.

***

Вечером, сидя на подоконнике в гостиной со стаканом молока, я смотрела на клубящийся туман за окном и думала. Происшествие в Академии затмила новость о том, что некоторые занятия будут проводиться вне острова в различных точках мира. Я тут же переключилась на позитивный настрой и ожидание повидать страны, о которых читала в книгах.

Одним из обязательных условий ношения формы было то, что ее запрещалось использовать в повседневной жизни до окончания обучения в Академии. Я была единственной из семьи, кто, кроме Штатов и острова, не видел ни одного места на земле вживую. Передвижения с той скоростью, которая позволяла в считанные минуты оказаться на острове, разрешалась лишь чтобы добраться до Мортема и после вернуться домой.

София разделила мою радость, ведь Украина была, по ее словам, не очень-то интересной страной. Только вот мне так не казалось. Рассказы о Львове, где та жила, заставляли меня затаить дыхание и слушать, иногда посмеиваясь, когда девушка не могла найти подходящего слова на английском, что был универсальным для всех мортов, и заменяла его своим родным, украинским словом. Я полюбила чужой язык, не понимая ни слова, что временами слетали с губ подруги, и желала воочию убедиться в правдивости ее рассказов.

А еще меня порадовало то, что нам предстояло изучить легенды мортов, углубляясь в историю. С развитием технологий, ростом мира постепенно наш язык перестали употреблять, заменив его английским и оставив некоторые слова, что имели лишь приблизительный перевод. Мертвый, как и латынь, морит интересовал меня не меньше, чем путешествия. Внутри жила надежда, что удастся отыскать что-нибудь про меня и мою особенность.

— Моржи едят котят на завтрак, — послышался уставший голос Эвон.

Я резко обернулась. Девушка сидела на столе и покачивала ногой, всматриваясь в окно отсутствующим взглядом. Она выглядела порядком измученной и расстроенной. Едва заметное свечение, исходящее от нее, имело бледновато-серый оттенок, чего ранее никогда не случалось.

— Что за бред ты несешь? — я сделала глоток молока.

Эвон резко дернула головой в мою сторону. Свет стал ярче, приобретая привычный голубой цвет.

— Ты видишь меня? — требовательно спросила девушка.

— Ты с ума сошла? Пропала куда-то, не показываясь, а теперь лезешь с глупыми вопросами.

Душа осела на пол и рассмеялась. В ней было нечто безумное.

— Я была рядом с тобой все это время. Никуда я не девалась. Это ты не видела меня. Та старуха промыла тебе мозги, определенно.

Я уставилась на подругу, пытаясь переварить ее слова. Кусочки постепенно складывались в единое целое. Я ни разу за день не увидела ни единой души, даже Клэр и Патрик куда-то подевались. Они не попадались мне на глаза до отъезда родителей, но не придала этому значения. Первым, что сказала Хибики, увидев меня, было «Ты утратила его». Тогда я не поняла, что она имела в виду, а она говорила о моем даре. Он исчез более, чем на сутки, и я просто не заметила этого.

— Как я вообще могла не обратить на это внимания? — в панике я подорвалась с подоконника, зацепив стакан, и тот полетел на пол, разлетаясь осколками стекла и брызгами молока во все стороны.

— Задаюсь тем же вопросом, — язвительно отозвалась Эвон.

Ни разу еще не случалось, чтобы зрение подводило меня. Но я была так переполнена стрессом и скоплением новостей, что упустила неисправность системы, списав все на дурной характер души.

— Кстати, тот парень, что нес тебя домой после Суда, очень даже ничего. Присмотрись к нему, — резко сменила тему девушка.

— Ему не нравятся сумасшедшие, — отмахнулась я.

Словно действительно допускала мысль, что могла привлечь его внимание к себе. Разве что как пациентка псих-диспансера. После встречи с Древними я напоминала душевнобольную больше, чем обычного привлекательного морта.

— Почему мой дар исчез?