Чёрная Вдова, или Королева Смерти (СИ) - "АПОЛИЯ". Страница 42
— Обычно это делают мужчины, чтобы помочь дамам, — улыбнулся Кай.
— В нашем случае без разницы.
Он ухмыльнулся, вложил свою руку в ее ладонь и встал.
Отряхивать его пиджак вызвалась серьезная Нагайна, приговаривая:
— Тебя Афина убьет за испачканную одежду.
— Будто я маленький мальчик, — их разговоры всегда проходили в шутливой манере.
— Именно, — сказала ведьма, убирая соринки с черной ткани.
— Это вызов? — он выгнул бровь и слегка повернул голову в сторону Нагайны, которая стояла у него за спиной.
— Это констатация факта, Кайус, — она обращалась к нему полным именем, когда сердилась на него.
— О, не называй меня так, — рассмеялся он.
— Не веди себя как маленький, — сказала она и похлопала его по плечу, — Пойдем. Афина ждет тебя.
— А тебя ждет Аро.
Нагайна напряглась и сжала руки в кулаки. Кай продолжил, слегка толкнув ее:
— Не кипятись. Признай, он тебе нравится.
Нагайна сжала губы в тонкую линию и гневно посмотрела на Кая.
— Иначе ты бы не проводила в его кабинете дни…и ночи…- последние слова Кай добавил с легкой улыбкой на губах.
— За кого ты меня принимаешь? Он женат, и я не его девушка.
— Если бы ты хотела, Сульпиция не была бы тебе помехой.
— Кай, — она остановилась и посмотрела на него, — Никто бы не являлся мне помехой для достижения желаемого. Но я слишком себя уважаю, чтобы спать с женатым мужчиной. Я слишком себя уважаю, чтобы быть любовницей, — она скривила губы в усмешке, — Я правда провожу много времени с Повелителем. И ты сам знаешь, чем мы занимаемся в его кабинете.
Глаза Кая загорелись хитрым огнем. Нагайна закатила глаза, вцепилась в его руку и повела за рукав в восточную крыло, тихо сказав:
— Хватит думать членом. Мы с ним сексом не занимаемся.
Кай прыснул от смеха. Нагайна добавила:
— Скажу по секрету, я вообще никогда…
Глаза Кая округлились. Нагайна, предугадав вопрос, сказала:
— А как ты хотел? Естественно, я никогда этим не занималась.
— Неожиданно. Я думал, Каллен не вытерпел.
Нагайна скривила губы и сказала:
— О, не напоминай мне об этом.
Когда они завернули в нужный коридор, Кай тихо сказал:
— Но, признай, Аро нравится тебе.
Нагайна прикрыла глаза и, улыбнувшись, сказала:
— Перестань, Кай. Тебя ждет Афина.
— А ты пойдешь к Аро, да? — улыбка не сходила с его идеального лица.
— Естественно, — улыбнулась Нагайна, — Ладно. Спасибо тебе за сегодняшний поединок. Удачи…
— И тебе, — он приобнял ее и завернул в дверь своих покоев.
Нагайна тихо направилась к двери кабинета Повелителя, обдумывая свой диалог с Каем. Нравился ли ей Аро? Да…он определенно нравился ей, но она никому не говорила об этом, так как мысли каждого в этом замке контролировал Аро, и раскрывать свои глубоко личные тайны она все равно бы не стала.
Нагайна не могла называть свои чувства обычной симпатией или же нежной влюбленностью. Также, она не могла назвать это любовью, так как помнила то, что испытывала к Эдварду. То, что было между ней и Калленом было более нежным, нежели то, что сжигало ее сейчас по отношению к Повелителю.
Он будто гипнотизировал ее, она в тайне восхищалась им, когда он не видел, она смотрела на его идеальные черты, легкую походку, тонкие длинные пальцы. Она любила его космические глаза, позволяя себе лишь изредка подолгу смотреть в их бездонную глубину.
Она любила, когда он касался ее. Она не знала, что с ней… Эти мурашки, каждый раз пробегающие по ее телу, когда он случайно дотрагивался до нее, его властный баритон…все это выворачивало душу ведьмы наизнанку, оголяя ее почти нетронутые струны…
Нагайна могла поделиться своими чувствами и хоть как-то излить свою душу лишь роялю, стоящему на крыше. Она часто играла то свое произведение, сочиненное ею тогда, посвященное Аро…посвященное их встрече…
Нагайна плакала под эту музыку…она умирала, одновременно понимая и не понимая, что с ней. Она знала, что ее душа и сердце принадлежат Аро. Она определенно чувствовала к Повелителю что-то сильное…но признать для самой себя это было трудно…
У Нагайны было почти все…
Единственное, чего у Нагайны не было — это любви. Ее никто, как она думала, не любил. Ей было одиноко. Она мучилась. Она знала, что чувствует что-то по отношению к тому, который, как она считала, ничего не чувствует по отношению к ней и не может чувствовать…
Его ответ на ее прямой вопрос не выходил из ее головы:» Когда придет время…ты узнаешь…что я чувствую по отношению к тебе. Могу сказать лишь одно, ведь скрывать бессмысленно… Я отношусь к тебе не так, как ко всем. Ты особенная. Я дорожу тобой, и я страдал без тебя. Ты близка мне. Ты близка больше чем кто-либо…
Когда придет время, ты узнаешь… Но когда оно придет? И что скрывает Аро?
Она, конечно же, могла беспрепятственно прочитать его мысли, но она не могла…не могла, потому что считала это бесчестным.
Ей оставалось лишь ждать…лишь смотреть на него…лишь молча восхищаться им…
Ей оставалось лишь жить и не понимать… Не понимать того, что она его полюбила… Полюбила родного Аро, рядом с которым находилась целыми днями…
POV. Аро
Невозможно… Если кто-нибудь раньше сказал мне, что я полюблю, полюблю так сильно, я бы рассмеялся и убил это существо. Но…сейчас…
Я долго не знал, что со мной…и почему я не могу без Нагайны. Я долго объяснял себе это лишь заинтересованностью ее способностями и происхождением. Но когда она тогда, после обращения, умерла на моих руках, я понял, что не прощу себе, если не сделаю так, чтобы она снова жила. Когда я целовал ее после ее обращения, я чувствовал то, чего не чувствовал никогда. Сколько девушек было в моей жизни, я и сам был женат на красивой женщине, сколько раз я упоенно целовал самых прекрасных представительниц расы бессмертных, те ощущения, которые я испытал от поцелуя с Нагайной были ярче, сильнее, глубже.
Я всегда получал желаемое. Но не в этот раз.
Нагайна ведь и не является для меня желаемым. Она не вещь, чтобы просто желать забрать ее себе. Она девушка. Девушка, принуждать которую я не собираюсь…и не хочу…
За те два летних месяца, пока она жила с нами, я испытал истинное счастье. Я каждый день приглашал ее в свой кабинет, потом уже она сама приходила туда, проводя там целые дни.
Мне было достаточно лишь ее присутствия. Я мог читать книгу или изучать древнюю карту, а она, как часто это бывало, брала кучу листов и, начертив на них нотоносцы, записывала свою музыку. Она сидела в своем кресле рядом со мной, и нам вовсе не обязательно было разговаривать. Я смотрел на ее профиль, пока она не замечала, тихо улыбался и любовался ее совершенной красотой. Она мой свет…и мне было достаточно лишь смотреть на этот свет издали…
Я жутко ревновал ее к Каллену, с которым она встречалась. Я его ненавидел. Ужасно ненавидел. И я завидовал ему. В коем-то веке я завидовал вегетарианцу Каллену. Я завидовал ему, потому что он владел Нагайной. У него было право прикасаться к ней, у него было право слышать, как она признается ему в любви. Она была его. И меня это невыносимо злило. Он владел той, которую я любил. Которую я так сильно любил…и люблю…
Нагайна вернула мне сестру. Я не знал, как отблагодарить ее. Она и так забрала то, к чему прикасаться было запрещено всем без исключения — она забрала мою душу и мое сердце, не оставив мне ничего.
После битвы она ушла. Она не подумала, что оставила меня на тяжкие муки… Она не знала… Она думала, что поступает правильно. О, как она была неправа. Я задыхался без нее. Я даже не мог находиться в своем кабинете, так как все в нем напоминало о ней. Я так сильно желал сохранить память о ней, в то же время пытаясь забыть ее, хотя понимал, что это невозможно…
Она моя богиня. Я люблю ее. До дрожи в коленках, до боли во всем теле, до мурашек, до эрекции на протяжении всего дня. Я люблю ее… Иногда мне кажется, что мне не хватит выдержки, и я однажды сорвусь, признаюсь ей во всем в самый неподходящий момент и завладею ею прямо на своем рабочем столе. Я знаю, что она не хочет этого. И, возможно, никогда не захочет…